Хакон Эйрикссон
| Хакон Эйрикссон Håkon Eiriksson<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">ярл Хакон Эйрикссон</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1014 — 1015 | ||
| Предшественник: | Эйрик, сын Хакона Могучего | |
| Преемник: | Олав II Святой | |
| ||
| 1028 — 1029/1030 | ||
| Предшественник: | Олав II Святой | |
| Преемник: | Свен Кнутссон | |
| Рождение: | около 998 Норвегия | |
| Смерть: | 1029/1030 пролив Пентленд-Ферт | |
| Род: | Ярлы Ладе | |
| Отец: | Эйрик Хаконссон | |
| Мать: | Гита Свендоттер | |
| Супруга: | Гуннхильда | |
| Дети: | дочь: Бодиль Хаконсдоттер | |
Хакон Эйрикссон (древнесканд. Hákon Eiríksson; ок. 998—1029/1030) — последний ярл Хладира, правитель Норвегии (1014—1015, 1028—1029).
Содержание
Биография
Представитель династии норвежских правителей (ярлов) области Ладе в восточной части Тронхейма. Единственный сын Эйрика Хаконссона (957—1024), ярла Хладира (995—1024) и правителя Норвегии (1000—1014). Его матерью была Гита Свендоттир, дочь короля Дании Свена Вилобородого и сводная сестра Кнуда Великого.
В 1000 году после битвы у Свольдера и гибели норвежского конунга Олава Трюггвассона датский король Свен Вилобородый назначил правителями Норвегии братьев Эйрика и Свена Хаконссонов, которые признавали свою вассальную зависимость от Дании. В 1014 году Хакон Эйрикссон покинул Норвегию и участвовал в военной кампании своего сюзерена, короля Дании Кнуда Великого, в Англии. Кнуд Великий одержал победу и стал королём Англии, назначив Эйрика ярлом графства Нортумбрия. В 1024 году Эйрик Хоконссон скончался в Нортумбрии.
После отъезда своего отца в Англию Хакон Эйрикссон в качестве датского вассала стал помощником и соправителем своего дяди Свена Хаконссона, владея некоторыми областями в качестве вассала Швеции. В 1015 году норвежские бонды, недовольные правлением хладирских ярлов, призвали к себе морского конунга и представителя Хорфагеров Олава Харальдссона (будущего Олава Святого). В том же году Олав Святой прибыл в Норвегию, где, получив поддержку ряда удельных королей, объявил себя королём Норвегии. В битве у Несьяра Олав Святой разгромил войско Свейна Хоконссона, который бежал в Швецию, где в 1016 году скончался. Его племянник Хакон Эйрикссон бежал в Англию, где был хорошо принят королём Кнудом Великим и получил от него титула ярла Вустера.
В 1016—1030 годах Хакон Эйрикссон упоминается как правитель Королевства Островов, возможно, являлся вассалом короля Англии и Дании Кнуда Великого.
В 1028 году после изгнания норвежского короля Олава Святого Хакон Эйрикссон был назначен Кнудом Великим правителем Норвегии. В 1029 или 1030 году Хакон, покинувший Норвегию, погиб во время кораблекрушения в проливе Пентленд-Ферт между Оркнейскими островами и Шотландией.
Был женат на Гуннхильде, племяннице короля Англии, Дании и Норвегии Кнуда Великого, от брака с которой имел единственную дочь: Бодиль Хаконсдоттер.
«Русская» версия
Историк О.И.Прицак отождествлял Хакона с упомянутым в Повести временных лет варягом Якуном, который в 1024 году прибыл из-за моря на помощь Ярославу Мудрому в борьбе с его братом Мстиславом Тмутараканским, но вместе с Ярославом потерпел поражение в битве при Листвене и так бежал, что потерял свою знаменитую золотую «луду». С этим предположением согласны современные исследователи С. М. Михеев, Е. Кабанец и др. В этом случае у Хакона должен был быть не упомянутый в скандинавских источниках брат по имени Африкан (Афреки), который умер в 1027 году, и племянник Шимон и Фрианд (историчность Фрианда ставится Прицаком под сомнение), которых Хакон-Якун выгнал после смерти брата.
Источники
- Woolf, Alex (2007), From Pictland to Alba, 789—1070, The New Edinburgh History of Scotland, Edinburgh: Edinburgh University Press, ISBN 978-0-7486-1234-5
- Пріцак О. Походження Русі. Стародавні скандинавські джерела (крім ісландських саг). — К.: Обереги, 1997. — Т. I. — С. 447
- Михеев С. М. Варяжские князья Якун, Африкан и Шимон: Литературные сюжеты, трансформация имен и исторический контекст // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. — 2008. — № 2 (32). — С. 27—29.
- Кабанець Є. Скандинавське відлуння у історії Києво-Печерської лаври // Історико-географічні дослідження в Україні: Збірник наукових праць. — 2009. — Вип. 11. — С. 89—90.
Напишите отзыв о статье "Хакон Эйрикссон"
Ссылки
- [norse.ulver.com/src/konung/heimskringla/olaf-helg/ru.html Снорри Стурлусон. «Круг Земной» Сага об Олаве Святом]
Отрывок, характеризующий Хакон Эйрикссон
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
