Халаджский язык

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Халаджский язык
Страны:

Иран, Афганистан

Регионы:

Кум, Маркази

Официальный статус:

нет

Регулирующая организация:

нет

Общее число говорящих:

42 000 (2000 г.)

Статус:

исчезающий

Классификация
Категория:

Языки Евразии

Алтайская семья

Тюркская ветвь
Карлукская группа
Карлукско-уйгурская подгруппа
Аргу
Письменность:

бесписьменный

Языковые коды
ISO 639-1:

ISO 639-2:

tut

ISO 639-3:

klj

См. также: Проект:Лингвистика

Халаджский язык — тюркский язык, язык халаджей. Распространён преимущественно в Иране и Афганистане. Число носителей по состоянию на 2000 год составляет около 42000. В ISO 639-3 используется обозначение «тюрко-халаджский язык»[1], чтобы отличить данный язык от индоиранского языка, также именуемого «халаджским».





Классификация

Традиционно халаджский язык относят к огузской группе. Тем не менее, такие архаичные черты, как сохранение трёх степеней долготы гласных, сохранение начального прототюркского *h, и отсутствие смещения согласных *d > y позволяет предположить, что халаджский язык изначально не относился к огузским, и лишь впоследствии подвергся их влиянию. Примером архаизма является слово hadaq, сохранившее начальное *h и срединное *d (по диалектам произносится фрикативно: ð) — аналогичная форма в ближайших огузских языках звучит ayaq. По данной причине ряд учёных считает, что халаджи являются потомками тюркских племён Аргу.

  • Не исключена возможность исторической связи халаджского с утраченными разговорными карлукско-уйгурскими (халаджский язык может быть единственным сохранившимся их представителем) и через них с саянскими.

Географическое распространение

Язык в основном распространён в иранских останах Маркази и Кум. В 1968 году, согласно Дёрферу, число носителей составляло примерно 17000; по отчёту журнала Ethnologue, к 2000 году число носителей возросло до 42107.

Фонетика

Согласные

Согласные фонемы
  Лабиальные Альвеолярные Палатальные или</br>Постальвеолярные Велярные Увулярные Глоттальные
Назальные m n     ŋ        
Stop p b t d k ɡ q ɢ    
Фрикативные f v s z ʃ ʒ x ɣ     h  
Flap     ɾ                
Смычные     l j            

Гласные

Гласные в халаджском языке имеют три степени долготы: долгие (например [qn] 'кровь'), полудолгие (напрример [bʃ] 'голова') и краткие (напрример [hat] 'лошадь'). Кроме того, некоторые гласные реализуются как дифтонги с нисходящей интонацией, например [quo̯l] ('рука, рукав').

Грамматика

Морфология

Имя

Различие между существительными и прилагательными выражено слабо, как и в прочих тюркских языках.

Имена в халаджском языке могут иметь маркер множественного числа и притяжательный маркер. Падежи халаджского языка традиционны для всех тюркских языков, однако в дополнение к ним имеются инструменталис (новообразование, характерное в основном для огузских языков) и экватив (вероятно, заимствован из индоарийских языков).

Формы падежных суффиксов подчиняются закону гармонии гласных. Кроме того, падежные маркеры взаимодействуют с маркерами притяжательности. Ниже приведён перечень падежных маркеров:

Падеж Маркер
Номинатив -
Датив -A, -KA
Аккузатив -I, -NI
Локатив -čA
Аблатив -dA
Инструменталис -lAn, -lA, -nA
Экватив -vāra

Глагол

Глаголы имеют показатели залога, времени, вида и отрицания. Морфемы присоединяются к основе глагола в следующем порядке:

Корень + залог + отрицание + время/вид + личные окончания

Синтаксис

Порядок слов в предложении — подлежащее, дополнение, сказуемое. Определение предшествует определяемому.

Лексика

Базовая лексика — тюркская, однако многие слова заимствованы из персидского или из соседних тюркских языков (например, азербайджанского).

Числительные

Халаджские числительные — в основном тюркские, но иногда для числительных «80» и «90» используются персидские эквиваленты:

Примеры

Источник: Dorfer & Tezcan (1994) p. 158-9

Перевод МФА
Когда-то у муллы Насреддина был сын. biː ki.niː mol.laː nas.ɾæd.diː.niːn oɣ.lu vaːɾ-aɾ.ti
Он сказал «О, отец, я хочу жену». hay.dɨ ki "æj baː.ba, mæn ki.ʃi ʃæj.jo.ɾum"
Он сказал, «Мой дорогой, у нас есть корова; возьми эту корову и продай её. И вот, на выручку мы купим тебе жену!» hay.dɨ ki "bɒː.ba bi.zym biː sɨ.ɣɨ.ɾɨ.myz vaːɾ, je.tib̥ bo sɨ.ɣɨ.ɾɨ saː.tɨ, naɣd ʃæj.i puˑ.lĩn, jæk biz sæ̃ ki.ʃi al.duq

Напишите отзыв о статье "Халаджский язык"

Примечания

  1. [www.sil.org/iso639-3/documentation.asp?id=klj ISO 639 code sets]

Литература

  • Doerfer, Gerhard. Khalaj Materials. — Bloomington: Indiana University Press, 1971.
  • Doerfer, Gerhard. Grammatik des Chaladsch. — Wiesbaden: Harrassowitz, 1998.
  • Doerfer, Gerhard & Tezcan, Semih. Folklore-Texte der Chaladsch. — Wiesbaden: Harrassowitz, 1994.
  • Johanson, Lars & Csató, Éva Ágnes. The Turkic Languages. — London: Routledge, 1998.

Отрывок, характеризующий Халаджский язык

– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…