Халиль-Султан

В Википедии есть статьи о других людях с именем Халил.

Халиль-Султан<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Аликулов А. 1998 год, Государственный музей истории Тимуридов</td></tr>
Эмир империи Тимуридов
1405 — 1409
Предшественник:	Тамерлан
Преемник:	Шахрух
Рождение:	14 сентября 1384(1384-09-14) Герат, Афганистан
Смерть:	4 ноября 1411(1411-11-04) (27 лет) Рей, Иран
Род:	Тимуриды
Отец:	Миран-шах
Мать:	Ак-Суфи Севин-бек (Ханзаде)
Супруга:	Шад-мульк, Джахан Султан
Дети:	Мухаммад Бакр Мирзо

Халиль-Султан (14 сентября 1384 — 4 ноября 1411) — правитель Самарканда (1405—1409) и Рея (1409—1411) из династии Тимуридов.

Биография

Внук Тамерлана, третий сын Миран-шаха и Севин-бек Ханзаде, внучки золотоордынского хана Узбека Халиль-Султан родился 14 сентября 1384 года в Герате. Его воспитание было поручено старшей жене Тимура Сарай-Мульк-ханум. Уже в возрасте 15 лет он отличился во время похода Тимура в Индию; участвовал и в так называемом «семилетнем походе» на запад (в действительности, 1399—1404 годы). В 1402 году Тимур поручил ему верховное командование на востоке, «на границе Туркестана». Одной из жен Халила Султана была дочь Али Муйяда из племемени Арлат - Джахан Султан. В 1404 году он вызвал гнев своего деда самовольной женитьбой на женщине низкого происхождения, Шад-Мульк, однако был прощён и в том же году во время приготовлений к походу на Китай назначен начальником правого крыла, собранного в Ташкенте и его окрестностях.

Приход к власти

После смерти Тимура, последовавшей 18 февраля 1405 года, Халиль-султан был провозглашён государем 18 марта, когда он вступил в Самарканд. Титул хана получил несовершеннолетний правнук Тимура Мухаммед-Джехангир, сын ранее назначенного наследником, однако умершего прежде Тимура царевича Мухаммед-Султана. Халиль-Султан держался в Самарканде до 1409 года. Халиль-султан организовал похороны своего деда в Самарканде. Его власть распространялась только на Мавераннахр, да и на севере страны, на Сырдарье, ему постоянно приходилось бороться с мятежными военачальниками. Золотоордынцы, завоевавшие в декабре 1405 — январе 1406 гг. Хорезм, в своих набегах доходили до Бухары. Халиль-Султан разрешил мастерам, работавшим на стройках в Самарканде с эпохи Тимура, вернуться домой.

В открытом бою со своими врагами Халиль-Султан большей частью оставался победителем. Конечная победа Шахруха также была одержана не столько вследствие военных успехов, сколько благодаря интригам и искусной дипломатии, в частности, благодаря связям с духовенством Бухары, во главе которого был Мухаммед Парса. Весной 1409 г., когда войско Шахруха стояло в Бадгисе, а войско Халиль-Султана — в Шахрисябзе, готовые к сражению, опять началось восстание на севере под предводительством эмира Худайдада. Халиль-Султан был вынужден оставить своё войско и обратиться против Худайдада, однако он мог взять с собой только 4000 человек. 30 марта 1409 г. к северу от Самарканда он был взят в плен Худайдадом и приведён в Самарканд. Позднее, без своей жены, которая после этого подверглась жестокому обращению со стороны Шахруха, был уведён в Фергану. Наконец он отправился в Отрар и там при посредничестве эмира Шейх Hyp ад-Дина заключил с Шахрухом договор, согласно которому отказался от власти над Мавераннахром и получил вместо этого город Рей.

Смерть

Халиль-султан скончался 4 ноября 1411 года в Рее (современный Иран). Его жена также была ему возвращена, и после смерти мужа она покончила с собой.

Вследствие этих романтических обстоятельств, ещё и приукрашенных современниками, Халиль-Султан назван А. Мюллером «сентиментальным пастушком», что вряд ли подходит для молодого царевича, который обладал бесспорным военным талантом. Однако его отношение к своей жене, так же как великодушие, которое он постоянно проявлял по отношению ко всем своим врагам и даже изменникам, действительно находятся в полном противоречии с личными качествами остальных членов его династии и с условиями его времени. Халиль-Султан увлекался поэзией и сам писал стихи на тюркском языке.

Литература

• Бартольд В. В. Халиль-Султан // Бартольд В. В. Сочинения. — М.: Наука, 1964. — Т. II, Ч. 2: Работы по отдельным проблемам истории Средней Азии. — С. 533—534.
• Му‘изз ал-ансаб (Прославляющее генеалогии). Введение, перевод с персидского языка, примечания, подготовка факсимиле к изданию Ш. Х. Вахидова. // История Казахстана в персидских источниках. Т.3. Алматы: Дайк-Пресс, 2006.

Предшественник: Тамерлан

Тимуридский султан 1405—1409

Преемник: Шахрух

Отрывок, характеризующий Халиль-Султан

Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.