Халифа ибн Зайд Аль Нахайян

Халифа ибн Зайд Аль Нахайян خليفة بن زايد آل نهيان<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Принц Халифа ибн Заид аль-Нахайян, 17 июня 1997 года</td></tr>
Президент Объединенных Арабских Эмиратов
с 3 ноября 2004
Предшественник:	Зайд ибн Султан Аль Нахайян
эмир Абу Даби
с 3 ноября 2004
Предшественник:	Зайд ибн Султан Аль Нахайян
Вероисповедание:	ислам суннитского толка
Рождение:	25 января 1948(1948-01-25) (76 лет) Аль-Айн, Абу-Даби
Род:	Аль Нахайян
Отец:	Зайд II
Награды:

Халифа́ ибн Зайд Аль Нахайя́н (араб. خليفة بن زايد آل نهيان‎, англ. Khalifa bin Zayed Al Nahyan, род. в 1948 году в Аль-Айне) — президент Объединённых Арабских Эмиратов (с 3 ноября 2004 года), эмир Абу-Даби.

Халифа Аль Нахайян является одним из самых богатых людей мира с состоянием 15 $ миллиардов, по данным журнала Forbes, а состояние членов его семьи оценивается в 150 $ млрд долларов. Кроме того, Халифа Аль Нахайян курирует инвестиционный фонд Abu Dhabi Investment Authority, капитализация которого, по разным оценкам, доходит до 875 $ млрд (на 2008 год).

Биография

Старший сын прежнего президента шейха Зайда аль Нахайяна.

В феврале 1967 года Халифа был назначен наследным принцем эмирата Абу-Даби. До избрания президентом ОАЭ шейх Халифа правил самым крупным эмиратом — Абу-Даби, где находится 80 % запасов всей нефти ОАЭ. Он же возглавлял и Высший совет ОАЭ по делам нефти. Возглавляет «Фонд развития Абу-Даби» (ADFD) и суверенный фонд Абу-Даби ADIA.

В 1971 году после образования ОАЭ шейх Халифа стал премьер-министром Абу-Даби, министром обороны Абу-Даби и министром финансов Абу-Даби. 23 декабря 1973 года он стал вторым заместителем премьер-министра Объединённых Арабских Эмиратов, а 20 января 1974 года председателем Исполнительного совета Абу-Даби.

В мае 1976 года он стал заместителем командующего Вооружёнными силами ОАЭ. С 1980 года возглавляет Верховный совет по нефтяной промышленности. Он был руководителем экологических исследований и способствовал развитию агентства дикой природы (ERWDA).

Шейх Халифа пользуется популярностью среди военных. У него репутация человека сдержанного, поклонника поэзии. Как и отец, шейх Халифа любит соколиную охоту и рыбную ловлю. Шейх Халифа известен своим интересами в традиционных спортивных состязаниях ОАЭ, в основном его интересуют лошади и верблюжьи бега.

Правление

3 ноября 2004 года после смерти отца стал вторым президентом Объединённых Арабских Эмиратов. Политику его правления оценивают как прозападную, ориентированную на проведение реформ.

В апреле 2005 года он своим указом произвёл повышение заработной платы на 100 % для всех работников государства.

Самое высокое строение в мире, на этапе строительства носившее название «Бурдж Дубай», в день открытия 4 января 2010 года было названо в честь президента ОАЭ «Бурдж Халифа». Такой «подарок» был сделан президенту ОАЭ за 3 недели до его 62-летия.

В 2011 году он отправил подразделения ВВС и ВМС ОАЭ для поддержки действий международной коалиции против Муаммара Каддафи.

В конце января 2014 года Халифа ибн Зайд Аль Нахайян перенёс инсульт, в связи с чем был прооперирован и находится в стабильном состоянии.

Семья

У шейха Халифы два сына: Мухаммед Аль Нахайян и Султан Аль Нахайян.

Награды

• Орден Достык 1 степени (Казахстан, 2001)
• Орден Звезды Палестины (Палестинская национальная администрация, 2010 год)

См. также

• Список эмиров Абу-Даби
• Зайд ибн Султан аль-Нахайян
• Ахмед бен Зайд аль-Нахайян

Ссылки

• [www.government.ae/gov/en/gov/federal/president.jsp Официальная биография на сайте правительства ОАЭ]  (англ.)
• [archive.is/20121223023700/www.president.gov.ua/ru/news/26157.html Президенты Украины и Объединённых Арабских Эмиратов обменялись государственными наградами // Официальное интернет-представительство Президента Украины]

Отрывок, характеризующий Халифа ибн Зайд Аль Нахайян

– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.