Халк (фильм)

Халк
Hulk
Жанр	фантастика супергеройский боевик
Режиссёр	Энг Ли
Продюсер	Ави Арад Кевин Файги
Автор сценария	Комиксы: Стэн Ли Джек Кирби Сценарий: Джеймс Шамус Джон Турман Майкл Франс
В главных ролях	Эрик Бана Дженнифер Коннелли Сэм Эллиотт Ник Нолти Джош Лукас
Оператор	Фредерик Элмес
Композитор	Дэнни Эльфман
Кинокомпания	Universal Pictures Marvel Entertainment
Длительность	138 мин
Бюджет	$ 137 000 000
Сборы	$ 245 360 480
Страна	США США
Год	2003
IMDb	ID 0286716
Выход фильма «Халк» (оригинальное название — Hulk)

К:Фильмы 2003 года

«Халк» (англ. «Hulk») — фантастический боевик режиссёра Энга Ли, снятый по одноимённым комиксам Marvel Comics об учёном, который в приступе ярости может превращаться в зелёное чудовище. Слоган фильма «Unleash the fury» («Выпустите ярость»). Премьера состоялась 17 июня 2003 года (в России 19 июня 2003).

Сюжет

Работающий на правительство учёный Дэвид Бэннер создаёт проект создания с помощью введения модифицированных последовательностей ДНК различных животных неуязвимых солдат, способных к регенерации. Из-за запрета генерала Таддеуса Росса ставить опыты на людях, он вводит препарат себе. После рождения сына Брюса он обнаруживает, что тот мог унаследовать его изменённый ДНК. Сам Брюс ничего не помнит о прошлом, его вырастили в другой семье под фамилией Кренцлер. Спустя годы он вместе со своей бывшей подругой Бетти Росс занимается генетикой в Институте Беркли, работая над неизвестным проектом. Они надеются достичь мгновенной регенерации клеток с помощью облучения низким уровнем гамма-лучей, чтобы активировать введённые до этого в организм наномеды. Интерес к проекту проявляет подрядчик генерала Росса майор Гленн Тальбот, также пытающийся начать отношения с Бетти. Во время одного из экспериментов происходит технический сбой, и Брюс спасает своего коллегу, приняв на себя облучение гамма-лучами.

Бетти посещает прекрасно чувствующего себя Брюса в больнице, хотя по всем прогнозам он должен был умереть. Позже приходит новый уборщик лаборатории (которым оказывается Дэвид Бэннер), который называет себя его биологическим отцом и предлагает помощь и защиту, но получает отказ. Вскоре под воздействием крайнего стресса Брюс превращается в Халка и разрушает лабораторию, хотя потом ничего и не помнит о случившемся. Генерал Росс подозревает, что Брюс сотрудничает со своим отцом, но позже получает возможность ознакомиться с его подавленными воспоминаниями и приказывает держать учёного под домашним арестом. В телефонном разговоре с отцом Брюс узнает, что Дэвид планирует убить приезжавшую к нему Бетти с помощью собственных псов, которым успел ввести аналог крови сына. В это время к Бэннеру приходит Тальбот, чьи действия пробуждают Халка. Халку удаётся убить трёх псов, на утро его арестовывают военные.

На секретной военной базе в пустыне, Брюс находится под наблюдением Тальбота, который хочет использовать способности Халка в качестве оружия. В институте Беркли Дэвид Бэннер воссоздаёт неудачный эксперимент, но получает способность поглотить любые материалы и энергию. После этого он сдаётся военным, рассказав Бэтти свою историю: когда Брюсу было четыре года, он решил убить сына, уже отличавшегося от других, но жена Эдит ценой своей жизни спасла ребёнка, а сам Дэвид был арестован на тридцать лет. В это время Талбот пробуждает Халка, который вырывается на свободу и прибывает в Сан-Франциско. Только с помощью дочери генерала Росса удаётся успокоить и арестовать Брюса.

Генерал понимает, что Халка невозможно контролировать и его нужно уничтожить. Дэвид получает возможность на встречу с сыном на военной базе как единственный родственник. Неудачно попытавшись вывести Брюса из себя насмешками и оскорблениями, он перекусывает кабель. Трансформировавшись в электрическую молнию, он уносит сына с базы к озеру, где, меняя обличья (камень, вода), стремится поглотить его силу. Брюс решает прекратить битву и соглашается отдать отцу всю свою силу, которую тот не может поглотить и умирает от взрыва ракеты с ядерной боеголовкой, выпущенной с истребителя.

Спустя год считается, что Брюс погиб. На самом же деле он скрывается в Южной Америке, где живёт и работает.

В ролях

Актёр	Роль
Эрик Бана	Брюс Бэннер / Халк Брюс Бэннер / Халк
Дженнифер Коннелли	Элизабет «Бетти» Росс Элизабет «Бетти» Росс
Сэм Эллиотт	Таддеус Росс генерал Таддеус Росс
Джош Лукас	Гленн Тальбот майор Гленн Тальбот
Ник Нолти	Дэвид Бэннер / Поглотитель Дэвид Бэннер / Поглотитель
Пол Керси	Дэвид Бэннер молодой Дэвид Бэннер
Кара Буоно	Эдит Бэннер Эдит Бэннер
Тодд Тэсэн	Таддеус Росс молодой Таддеус Росс
Кевин Ранкин	Харпер Харпер
Селия Уэстон	Кренслер миссис Кренслер
Лу Ферриньо	Халка охранник / голос Халка
Стэн Ли	офицер охраны
Даниелла Кун	подруга Эдит
Дэниэл Дэ Ким	помощник
Джонни Кастл	солдат
Майкл Пападжон	техник

История создания

Впервые о фильме «Халк», по комиксам Стэна Ли и Джека Кирби, заговорили продюсеры Ави Арад и Гейл Энн Херд ещё в 1990 году. В декабре 1992 Marvel Studios были в дискуссиях с Universal Pictures. Майкл Френс и Стэн Ли были приглашены в офис компании Universal в 1994 году, когда Френс написал первый вариант сценария. По сюжету, Халк должен был сражаться с террористами, но Universal сценарий отклонили. Тогда за перо взялся Джон Турман, большой фанат комиксов о Халке, и в 1995 году получил одобрение от Ли. Турман написал десять драфт-проектов, под сильным влиянием Tales to Astonish, в которых Халк противостоял генералу Россу, Лидеру, также были заявлены Рик Джонс, атомный взрыв (происхождение Халка в комиксах), Брайан Баннер, отец Брюса (как объяснение внутреннему гневу). Universal Pictures испытывали смешанные чувства перед сценарием Турмана, но тем не менее, будущие сценаристы использовали многие элементы, внесенных Турманом.

К концу 1996 Джонатан Хенсли числился в качестве продюсера. Компания Industrial Light & Magic была нанята, чтобы использовать компьютерную графику для создания Халка. Френсу ещё раз предложили написать сценарий but changed their minds when Joe Johnston became the director in April 1997.. К апрелю 1997 года, Джо Джонстон дал фильму название «The Incredible Hulk». Universal хотели чтобы Хенсли написал сценарий, так как его предыдущий проект «Джуманджи» был успешен. Френс был уволен, но получил деньги от Universal. Джонстон оставил продюсирование в июле 1997 года в пользу фильма «Октябрьское небо». Турман был снова утвержден сценаристом, чтобы написать ещё два драфт-проекта. Зак Пенн затем переписал его работу, куда также вошли сцены, которые позже использовались в фильме 2008 года: Баннер от перевозбуждения может превратиться в Халка, а также сцена с падением вертолета . В августе 1997 года Хенсли придумал новый сюжет и написал сценарий с нуля, где Брюс Бэннер до аварии, превратившей его в Халка, ставит эксперименты с гамма-облученной ДНК насекомого на трех осужденных. Это превращает осужденных в «Людей-Жуков», которые вызывают хаос.

Съемки должны были начаться в декабре 1997 года в Аризоне, а выход фильма датировался 1999 годом, но были перенесены на апрель 1998 года. Впоследствии Хенсли переписал сценарий вместе Дж. Дж. Абрамсом. Скотт Александр и Ларри Карашевски также вошли в команду, чтобы помочь со сценарием. В октябре 1997 года начался пре-продакшн. Григорий Спорледер должен был сыграть «Новака» — заклятого врага Баннера. Линн «Рэд» Уильямс должен был сыграть преступника, который превращается в человека-жука. В марте 1998 Universal откладывает проект из-за его выросшего в 100 млн $ бюджета и опасений Хенсли за свой первый фильм. $ 20 млн уже потрачены на написание сценария, CGI эффекты, и производные работы. Хенсли сразу же отправился переписывать сценарий, чтобы снизить бюджет.

Хенсли посчитал процесс пере написания слишком трудным и ушел из проекта, почувствовав, что он «провел девять месяцев прое-продакшена в пустую». Через восемь месяцев Френс пытается убедить Universal Pictures в третий раз написать сценарий. Он утверждал, что «Universal было все равно, было ли это приключенческой фантастикой или комедией, и я продолжал получать указания о сценарии. Я думаю, что когда я покидал их офис, могли идти дискуссии о превращении фильма в стиле Джима Керри или Адама Сэндлера». Френс писал сценарий с июля по сентябрь 1999 года. Съемки должны были начаться в апреле 2000 года.

Френс заявил, что его видение фильма отличается от других проектов, в которых Брюс Баннер предстает как «милый нерд-ученый» из сериала 1960 года. Френс брал вдохновение из историй о Халке 1980-х годов, в которых фигурировал Брайан Баннер, жестокий отец Брюса, который убил его мать. В его сценарии Баннер пытается создать клетки с регенеративными способностями для того, чтобы доказать себе, что он не похож на своего отца. Тем не менее, у него есть проблемы по управлению гневом из-за Халка, который делает жизнь Брюса хуже. «Не зли меня …» фраза из сериала, была введена в диалог, где отец Баннера говорил, перед тем как избить своего сына. Такие элементы, как «Гаммасфера», трагический роман с Бетти Росс и секретные операции так же попали в окончательный вариант сценария.

Майкл Толкин и Дэвид Хайтер переписали сценарий после этого, несмотря на положительный ответ от создателей над сценарием Френса. Толкин был приглашен в январе 2000 года, в то время Хайтер был приглашен в сентябре того же года. В Драфт-проект Хайтера попали Лидер, Закс и Поглотитель как злодеи, которые изначально были коллегами Баннера и получили свои силы в той же аварии, которая создала Халка. Режиссёр Энг Ли и его партнер Джеймс Шамус приняли участие в фильме 20 января 2001. Ли был недоволен сценарием Хайтера, и поручил Шамусу переписать сценарий, делая из отца Брюса и Поглотителя одного злодея. Ли черпал вдохновения из таких историй, как «Кинг-Конг», «Франкенштейн», «Джекил и Хайд», «Красавица и Чудовище», «Фауст», а также из греческой мифологии для интерпретации своей истории. Шамус сказал, что нашел сюжет, который ввел Брайана Баннера, что позволяет Ли написать драму, которая бы затрагивала тему отцов и детей. Шамус ещё переписывал сценарий в октябре 2001 года.

В начале 2002 года съемки был в стадии реализации. В одном интервью Майкл Френс говорил «Джеймс Шамус проделал значительную работу над сценарием. Например, он внес гамма-собак из комиксов и принял решение использовать отца Баннера как одного из персонажей. Но он использовал довольно много элементов из сценариев Джона Турмана и моего, и именно поэтому мы были зачислены в команду».

В феврале 2000 года, появилась надежда, что в прокат фильм выйдет в 2001 году. В середине 2000 пошёл слух, что фильм выйдет через два года. Однако, только через полгода начались переговоры с Энгом Ли, который отказался от режиссёрского кресла в фильме «Терминатор 3: Восстание машин», и годом премьеры объявили 2003.

Съемочный процесс

Съемки начались 18 марта 2002 года в Аризоне, затем переместились в национальный парк Арчес в штате Юта, и наконец затем в Калифорнию, где проходили практически в каждом уголке штата, но большая часть все-таки прошла в Сан-Франциско.

В процессе съемок Халка, конечно, не было. Его планировали добавить позже с помощью компьютерных технологий. Это создавало серьёзные проблемы настоящим актёрам, которым приходилось разыгрывать сцены с пустым местом. Чтобы им было легче ориентироваться, использовали силуэт героя вырезанный из картона. В интервью «Vanity Fair» Дженнифер Коннелли пожаловалась:

Я никогда прежде не чувствовала себя так неуютно. Все время приходилось глядеть на куски клейкой ленты на вырезанной картонке и я понимала, что это ничто. Это было ужасно. Я никогда еще так не работала.

Режиссёр Энг Ли подтвердил, что такие трудности у актёров были только в самом начале. Сама Дженнифер, после недельной тренировки уже играла с пустым местом так, как будто перед ней стоял живой человек.

В августе 2002 года съемки были завершены и фильм начал проходить цифровую обработку. Значительная часть эффектов создана с применением технологии CGI, которую обеспечила компания Industrial Lights and Magic (ILM). Для этого пришлось создать 12 996 структурных чертежей, прорисовать 1 165 мускульных движений, задействовать 69 художников, 41 аниматора и 35 дизайнеров.

Критика

Фильм собрал более $ 245 млн долларов по всему миру, при бюджете в 137 млн долларов, но до сих пор считается провальным. Фильм получил смешанные отзывы кинокритиков. Положительно были оценены сюжет, актерская игра, развитие персонажей и саундтрек Дэнни Эльфмана, но негативно было принято альтернативное происхождение Халка, слабые спецэффекты и мрачный, депрессивный тон повествования.

Перезапуск

В 2008 году серию перезапустили с выходом фильма «Невероятный Халк».

Награды и номинации

Награды
Год	Премия	Категория	Лауреат
2004	BMI Film Music Award	Лучший саундтрек	Дэнни Эльфман
Номинации
Год	Премия	Категория	Номинант
2004	Сатурн	Лучшая актриса	Дженнифер Коннелли
		Лучшая музыка	Дэнни Эльфман
		Лучший научно-фантастический фильм
		Лучшие спецэффекты	Деннис Мьюрен, Эдвард Херст, Колин Бреди

Ссылки

• «Халк» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Халк (фильм)

– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.