Халфин, Нафтула Аронович

Нафтула Аронович Халфин
Дата рождения:	18 октября 1921(1921-10-18)
Место рождения:	Киев
Дата смерти:	4 августа 1987(1987-08-04) (65 лет)
Страна:	СССР
Научная сфера:	история, востоковедение
Место работы:	Институт востоковедения АН СССР
Альма-матер:	Киевский университет, Северо-Осетинский пединститут, Томский университет
Известен как:	советский историк, директор Центрального государственного исторического архива УзССР, руководитель группы по изучению Средней Азии Института востоковедения АН СССР.

Нафту́ла Аро́нович Ха́лфин (1921—1987) — советский историк, доктор исторических наук, профессор, директор Центрального государственного исторического архива УзССР, преподаватель Среднеазиатского гос. университета, научный сотрудник Института истории и археологии Академии наук УзССР, научный сотрудник Института востоковедения АН СССР.

Биография

Нафтула Аронович Халфин родился в Киеве в 1921 году. Учился на филологическом факультете Киевского университета, окончил Северо-Осетинский пединститут. Историческое образование получил в Томском университете на курсах по архивному делу.

C 1945 года по 1956 год Н. А. Халфин был директором Центрального государственного исторического архива УзССР и преподавал в Среднеазиатском государственном университете, работая одновременно и в Институте истории и археологии Академии наук УзССР.

С 1956 года Н. А. Халфин стал работать сотрудником Института востоковедения АН СССР, где после защиты им докторской диссертации возглавил группу по изучению Средней Азии.

Был заведующим сектором Отдела историко-культурных взаимоотношений советского и зарубежного Востока Института востоковедения АН СССР, руководителем редколлегии книжной серии «Азия и Африка в источниках и материалах». Н. А. Халфин — автор многих монографий и научных статей по истории международных отношений в Средней и Центральной Азии в XIX — начале XX века, англо-русскому соперничеству на Востоке, англо-афганских войн и т. д., а также жизни и деятельности российских и британских дипломатов и востоковедов, знаток и публикатор архивных документов.

Н. А. Халфин является автором более 150 научных публикаций, в том числе 20 монографий.

Основное направление его исследований — история присоединения Средней Азии к России и английская колониальная политика на Среднем Востоке.

Из его работ можно отметить такие, как:

• «Провал британской агрессии в Афганистане» (М., 1959),
• «Присоединение Средней Азии к России» (М., 1965),
• «Россия и ханства Средней Азии. Первая половина XIX в.» (М., 1974),
• «Н. В. Ханыков — востоковед и дипломат» (в соавторстве с Е. Ф. Рассадиной, М., 1977);
• трилогия-историческое повествование:
  • «Возмездие ожидает в Джагдалаке» (М., 1973),
  • "Победные трубы Майванда (М., 1980),
  • «Заря свободы над Кабулом» (М., 1985).

Литература

• Чернобаев А. А. Историки России. 2-е изд. Саратов, 2000. С. 542.
• Терентьева Н. В. Н. А. Халфин и изучение политики России в Центральной Азии в первой половине XIX века // Историк и его эпоха: Вторые Даниловские чтения. 20-22 апреля 2009 , Тюменский гос. университет, г. Тюмень: Мандр и Ка, 2009.

Отрывок, характеризующий Халфин, Нафтула Аронович

– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.