Халха-монголы
| Самоназвание |
Халха |
|---|---|
| Численность и ареал | |
|
Всего: более 2 миллионов
| |
| Язык | |
| Религия | |
| Расовый тип | |
| Входит в | |
| Родственные народы | |
ᠬᠠᠯᠬ ᠠ qalq-a, монг. Халха) — монгольский народ, составляющий основное население Монголии.
Содержание
Общие сведения
Халха-монголы — наиболее многочисленный из народов Монголии. В стране проживает 2 млн 134 тысячи халхасцев, что составляет 82,04 % от общей численности населения (на 2007 год[2]). По данным переписей в 1956 году в Монголии проживало 639 тысяч (75,6 % населения), в 1979 году — 1 млн 236 тысяч халха-монголов (80,3 % населения). В этническом плане халхасцы возникли на основе древнемонгольских племён и родов (например, боржигин, горлос, олхонуд). Халхасцы проживают во всех аймаках Монголии, но наиболее густо они расселены в её центральных, восточных и южных регионах. Язык — халха (монгольский), относящийся к монгольской группе алтайской языковой семьи, является основой для современного монгольского литературного языка. Письменность основана на кириллице. По вероисповеданию халха-монголы — буддисты-ламаисты. Основа хозяйства — скотоводство.
Близкими по языку и культуре к халха-монголам являются хотогойты, халха-эльджигены, цонголы, сартулы, дариганга.
История
Ядро будущих халха-монголов сложилось как племенной союз, возникший в результате междоусобных войн конца XIV — середины XV веков на территории Монголии, когда произошло смешение древних монгольских родов и племён. Согласно монгольским историческим хроникам XVII столетия «Эрдэнийн тобчи» и «Алтан тобчи»,, в середине XVI века ханом Даян-ханом были выделены так называемые 12 «халхасских поколений», 7 из которых были переданы в управление 11-му сыну хана — Гэрэсэндзэ, и 5 — 5-му сыну Даян-хана, Алчу-Болоду. Халха-монголы являются потомками 7 «колен», подчинявшихся Гэрэсэндзе. От остальных 5 происходят народы джаруты и барины в составе монголов Китая, проживающие в Автономном районе Внутренняя Монголия КНР.
Напишите отзыв о статье "Халха-монголы"
Примечания
- ↑ [www.citizenmongolia.com/index.php?option=com_content&view=article&id=17&Itemid=77 Национальный центр регистрации населения Монголии, данные текущего учёта на октябрь 2007 г.]
- ↑ [www.citizenmongolia.com/index.php?option=com_content&view=article&id=17&Itemid=77 Национальный центр регистрации населения Монголии, данные текущего учёта на октябрь 2007 г.]
Литература
- Владимирцов Б. Я. «Общественный строй монголов», Ленинград 1934.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Халха-монголы
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
