Хамидуллин, Салават Ишмухаметович
Поделись знанием:
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
| Хамидуллин Салават Ишмухаметович | |
| башк. Хәмиҙуллин Салауат Ишмөхәммәт улы | |
 | |
| Род деятельности: |
телеведущий телеканала БСТ, историк |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Награды и премии: | |
Салават Ишмухаметович Хамидуллин (родился 1 июня 1968, Стерлитамак) — башкирский журналист, продюсер, ведущий и автор телепроектов[1].
Биография
Получил образование на историческом факультете Башкирского государственного университета.
1990—1991 годы Салават Хамидуллин работал корреспондентом газеты «Истоки» (1990—1991 гг.).
1991—1995 годы его назначают на должность редактора молодёжной редакции республиканского телевидения и руководителя творческого объединения «Молодость».
В последующие годы работал корреспондентом информационной программы «Башкортостан», редактором творческого объединения «Гилем», редактором творческого объединения общественно-политических программ, начальником отдела познавательных и исторических программ, руководитель редакции познавательных программ студии Башкирского спутникового телевидения.
Автор и телеведущий телепроектов [tv-rb.ru/about/inform_istorsreda «Историческая среда»] и «КЛИО»[2].
Женат, есть сын.
Книги и публикации
- «Бурджаны в истории Евразии». Уфа: Гилем, 2013[3]
Фильмография
- «Из глубины веков»;
- «На стыке времен»;
- «Богоспасаемый град Уфа»;
- «Собрание историй о стране аль-Башкурт»;
- «О чем молчат степные курганы» — фильм рассказывает о сарматской культуре через уникальную коллекцию сарматского золота, хранящихся в Национальном музее РБ;
- «У слияния трех рек» — документальный фильм, рассказывающий об основании Уфы и об уфимских древностях;
- «Музы Клио глас суровый»;
- «Мятеж» — документальный фильм об антибольшевистском восстании в Бураевской волости;
- трилогия «Рожденные для славы» (о генералах Т. Кусимове и М. Шаймуратове, комбриге М. Муртазине);
- «Они верили в победу» (о Великой Отечественной войне);
- «Равнина надежд» (о восстании Батырши) и др.
Награды и премии
- Лауреат Государственной премии Республики Башкортостан имени Салават Юлаева за проект «Историческая среда» (2012)[4].
- Лауреат Республиканской премии в области журналистики имени Шагита Худайбердина[5] (2000)
Награды за документальные фильмы:
- I место на II Международном фестивале «Вечный огонь» (Волгоград, 2000) за фильм «Генерал Шаймуратов»;
- I место на Республиканском телефестивале «Земля и люди» (Уфа, 2002) за фильм «У слияния трех рек»;
- II премия Республиканского конкурса СМИ «Столице — 430» (Уфа, 2004), за цикл передач «Богоспасаемый град Уфа».
- Номинант "Тэфи-регион-2007" за фильм "Под знаком Сатурна"
Напишите отзыв о статье "Хамидуллин, Салават Ишмухаметович"
Примечания
- ↑ [tv-rb.ru/litsa-telekanala/khamidullin-salavat-/ Лица канала // Официальный сайт Башкирского спутникового телевидения].
- ↑ [tv-rb.ru/teleproekty/kulturno-prosvetitelskie/klio/ Проект "Клуб любителей истории Отечества" // Официальный сайт Башкирского спутникового телевидения].
- ↑ [rb21vek.com/clio/757-vyshla-v-svet-monografiya-sihamidullina-burdzhany-v-istorii-evrazii.html [Текст рецензии на монографию на сайте "РБ -XXI век"]
- ↑ [www.rg.ru/2012/10/01/reg-pfo/premija-anons.html Стали известны имена лауреатов премии имени Салавата Юлаева]
- ↑ [www.bashklip.ru/blog/televedushhij_salavat_khamidullin/2010-05-01-45 Телеведущий Салават Хамидуллин]
Ссылки
- [tv-rb.ru/lica/khamidullin-salavat/7088 Официальный сайт телеканала БСТ]
Отрывок, характеризующий Хамидуллин, Салават Ишмухаметович
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
