Хаммаршёльд, Даг

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Хаммаршельд, Даг»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Хаммаршёльд.
Даг Хаммаршёльд
Dag Hammarskjöld<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Даг Хаммаршёльд выступает на Генеральной Ассамблее ООН</td></tr>

Генеральный секретарь ООН
10 апреля 1953 года — 18 сентября 1961 года
Предшественник: Трюгве Ли
Преемник: У Тан
 
Рождение: 29 июля 1905(1905-07-29)
Йёнчёпинг, Швеция
Смерть: 18 сентября 1961(1961-09-18) (56 лет)
Место погребения: , Уппсала
Отец:
Мать:
Агнес М. К. Альмквист (1866—1940)
Супруга: нет
Дети: нет
Партия: беспартийный
Образование: Уппсальский университет
 
Сайт: [www.daghammarskjold.se hammarskjold.se]
 
Награды:

Нобелевская премия мира

Даг Яльмар Агне Карл Хаммаршёльд[1], также Ха́ммаршельд[2] (швед. Dag Hjalmar Agne Carl Hammarskjöld, Dag Hammarskjöld (инф.)) (29 июля 1905 года, Йёнчёпинг, Швеция, — 18 сентября 1961 года, близ Ндолы, Федерация Родезии и Ньясаленда, ныне Замбия) — шведский государственный деятель, занимавший различные должности в министерстве финансов и Банке Швеции, а позже — в министерстве иностранных дел; с 1953 года до конца жизни — Генеральный секретарь Организации Объединённых Наций. Организатор первой миротворческой операции ООН (в Египте в 1956 году).

Известен также как поэт, журналист и эссеист. Член Шведской Академии (с 1954 года). Лауреат Нобелевской премии мира 1961 года (премия была присуждена посмертно).

Погиб в авиационной катастрофе в Северной Родезии во время миротворческой операции ООН в Конго. Точные причины и обстоятельства катастрофы до сих пор неизвестны.





Биография

Юные годы; родители и братья

Даг Хаммаршёльд родился 29 июля 1905 года в районе Лильехолмен (швед.)русск. города Йёнчёпинг, который находится на берегу озера Веттерн на юге центральной части Швеции, примерно в 280 км к юго-западу от Стокгольма. Его родителями были крупный шведский государственный чиновник Яльмар Хаммаршёльд (1862—1953) и Агнес М. К. Хаммаршёльд (1866—1940), урождённая Альмквист[3]. У Яльмара и Агнес было четверо сыновей, из них Даг — самый младший.

Основателем шведского дворянского рода Хаммаршёльдов был Педер (Пер) Микаэльссон (ок. 1560—1646), состоявший на военной службе у короля Швеции Карла IX. В 1610 году он получил дворянство и фамилию Хаммаршёльд (Hammarsköld); позже он был назначен главнокомандующим войсками на острове Эланд[4][5]. Среди его потомков преобладали военные, но были и люди, известные в других областях деятельности, как, например, писатель и историк литературы Лоренцо Хаммаршёльд (1785—1827), брат прадеда Дага.

Отец Дага был профессором юриспруденции. Вскоре после рождения Дага, в том же 1905 году, он с семьёй переехал в столицу Дании Копенгаген, получив там дипломатическую должность. Яльмар Хаммаршёльд специализировался на вопросах международного права, принимал участие во Второй Гаагской конференции по международному праву (1907), что наложило отпечаток как на его собственную карьеру, так и на карьеру его детей: в будущем вопросами международного права занимались и сам Даг, и два его старших брата — Бу Хаммаршёльд (швед.)русск. (1891—1974) сделал карьеру на государственной службе, Оке Хаммаршёльд (1893—1937) работал в Международном суде ООН[6].

В 1907 году отец Дага получил новую должность — губернатора лена Уппсала и вместе с семьёй переехал в Уппсалу (60 км к северу от Стокгольма). В годы Первой мировой войны Яльмар Хаммаршёльд занимал посты премьер-министра Швеции (1914—1917) и, одновременно, военного министра (в 1914 году)[7]. Его семья продолжала жить в Уппсале; именно этот город стал для Дага родным, здесь он учился в школе, а затем в местном университете.

Мать Дага, Агнес, была дочерью Густава Фридольфа Альмквиста (швед.)русск. (1814—1886), генерального директора шведской тюремной службы (Fångvårdsstyrelsen), который приходился сводным братом шведскому литературному классику Карлу Юнасу Луве Альмквисту. Именно с Агнес были связаны литературные интересы семьи: и литературные занятия самого Дага, и судьба ещё одного из старших братьев Дага, Стена Хаммаршёльда (1900—1972), который стал писателем[6].

Образование

В 1923 году Даг Хаммаршёльд, окончив гимназию, поступил в Уппсальский университет. Первые два года он занимался историей Франции и французской литературой, а также социальной философией и политической экономией, после чего получил степень бакалавра искусств с отличием. Следующие три года он занимался изучением экономики, после чего ему была присвоена степень лиценциата философии в области экономики. В 1930 году, после ещё двух лет учёбы в Уппсальском университете, он получил степень бакалавра права[3].

В 1933 году Даг Хаммаршёльд, уже работая в Стокгольме, получил степень доктора и звание доцента политической экономии, защитив в Стокгольмской высшей школе (ныне Стокгольмский университет) докторскую диссертацию по экономике на тему «Стадии экономического цикла: теоретический и исторический обзор» (швед. Konjunkturspridningen: en teoretisk och historisk undersökning)[3][6].

На государственной службе

В 1930 году Даг Хаммаршёльд переехал из Уппсалы в Стокгольм. По 1934 год он состоял в должности секретаря правительственного Комитета по проблеме безработицы и, показав себя инициативным работником, в 1935 году был приглашён в Министерство финансов[3].

В 1936 году, после года работы в должности секретаря Банка Швеции (центрального банка страны), Хаммаршёльд стал статс-секретарём Министерства финансов и занимал эту должность в течение десяти лет, до 1945 года. С 1941 по 1948 год он одновременно был Председателем правления Банка Швеции (лица на эту должность назначаются правительством)[3][6].

С конца Второй мировой войны (с начала 1945 года) Хаммаршёльд стал играть важную роль в формировании финансовой политики Швеции, занимая должность советника кабинета министров по финансовым и экономическим вопросам. В частности, он занимался планированием и организацией мероприятий, связанных с преодолением структурных проблем в шведской экономике в те годы. К этому же периоду относится и начало активных занятий Хаммаршёльдом международными делами, поскольку ему регулярно приходилось участвовать в торговых и финансовых переговорах, которые Швеция вела с различными странами, в том числе с Соединёнными Штатами и Великобританией[3].

В 1947 году Хаммаршёльд перешёл на работу в Министерство иностранных дел. Два года он занимал должность статс-секретаря министерства, занимаясь всем комплексом экономических вопросов. Среди прочего, в 1947 году он входил в состав делегации Швеции на конференции в Париже, на которой обсуждался механизм осуществления плана Маршалла; в 1948 году возглавлял делегацию Швеции на конференции в Париже, на которой для координации проектов экономической реконструкции Европы в рамках плана Маршалла была создана Организация европейского экономического сотрудничества, ОЕЭС (сейчас — Организация экономического сотрудничества и развития, ОЭСР); в 1948—1949 годах Хаммаршёльд был заместителем Председателя Исполнительного комитета этой организации. В 1949 году стал генеральным секретарём Министерства иностранных дел; в этой должности в 1950 году возглавлял делегацию Швеции на учредительной конференции ЮНИСКАН — организации, учреждённой с целью развития экономического сотрудничества между Великобританией, Данией, Норвегией и Швецией[3][6].

Хаммаршёльд всегда считал себя политически независимым и никогда не был членом какой-либо партии; несмотря на это, в 1951 году он вошёл в состав кабинета министров, сформированного социал-демократами, в качестве беспартийного министра без портфеля, став по сути заместителем министра иностранных дел по вопросам экономического сотрудничества[3][6]. К этому периоду относится и начало активного участия Хаммаршёльда в деятельности ООН; он участвует в двух сессиях Генеральной Ассамблеи ООН: на шестой сессии в Париже (1951—1952) — как заместитель главы шведской делегации, а на седьмой сессии в Нью-Йорке (1952—1953) — в качестве руководителя делегации своей страны[3].

Генеральный секретарь ООН

7 апреля 1953 года по рекомендации Совета Безопасности ООН Даг Хаммаршёльд был единогласно назначен Генеральной Ассамблеей на должность Генерального секретаря Организации Объединённых Наций[3].

Хаммаршёльд вступил в должность 10 апреля 1953 года. Свою деятельность он начал с мер по укреплению суверенитета ООН, его целью было создание гражданской службы, являющейся нейтральной по отношению ко всем государствам-членам. Все служащие ООН перешли из подчинения государственных органов в подчинение Генеральному секретарю, были предприняты действия по защите сотрудников ООН, являющихся гражданами США, от обвинений, выдвинутых против них Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности (Комиссией Маккарти). Из помещений ООН были удалены сотрудники ФБР[8].

С 1953 по 1957 год помощником, а затем заместителем Хаммаршёльда был советский дипломат Илья Семёнович Чернышёв (1912—1962)[9].

Переговоры с КНР

В 1955 году позиции Хаммаршёльда в качестве Генерального секретаря ООН, а также и всей Организации Объединённых Наций как значительной и при этом независимой силы существенно укрепились. Это было связано в первую очередь с успехом переговоров об освобождении 15 американских лётчиков, попавших в китайский плен во время Корейской войны (1950—1953). Формально эти лётчики во время боевых действий находились под командованием ООН, поэтому после того, как в ноябре 1954 года появилась информация о том, что часть лётчиков за шпионаж приговорены к длительным срокам заключения, последовали резкие заявления американской администрации, при этом ответственность за судьбу лётчиков президент США Дуайт Эйзенхауэр возложил на ООН. Переговоры с Чжоу Эньлаем, руководителем Китайской Народной Республики, вёл лично Хаммаршёльд, который находился в Пекине с 30 декабря 1954 года по 13 января 1955 года[3]. Задача была тем более сложна, что КНР не имела дипломатических отношений с Соединёнными Штатами, не была членом ООН, а место Китая в Совете Безопасности занимал Тайвань. Усилия Хаммаршёльда привели к тому, что в мае были освобождены четверо лётчиков, а в начале августа — оставшиеся 11 человек. Эти события широко освещались в средствах массовой информации и способствовали поднятию престижа ООН[10].

Ближний Восток

В октябре 1956 года после национализации Египтом Суэцкого канала возник новый международный кризис, связанный с желанием ряда держав удержать канал под своим контролем (в историографии эти события получили название Суэцкий кризис, или Вторая арабо-израильская война). 22 октября 1956 года между Францией, Великобританией и Израилем был заключён тайный союз (так называемые «Севрские соглашения»), согласно которому Израиль должен был начать военные действия против Египта. Планировалось, что затем Франция и Великобритания потребуют вывода войск как Израиля, так и Египта с территории Суэцкого канала, после чего контроль над этой территорией перейдёт к англо-французским военным силам, Израиль же по окончании войны аннексирует весь Синай или, по крайней мере, его восточную треть по линии Эль-Ариш — Шарм-эш-Шейх. 29 октября 1956 года израильские войска вторглись в Египет, однако планы Франции и Великобритании по разным причинам не были реализованы. Совет Безопасности ООН так и не смог принять никакой резолюции — ни предложенной США, ни предложенной позже Советским Союзом: в обоих случаях Франция и Великобритания накладывали на резолюцию вето. В этой ситуации Генеральная Ассамблея поручила Хаммаршёльду создать специальные миротворческие силы ООН — Чрезвычайные вооружённые силы Организации Объединённых Наций[11], — и обеспечить их переброску и размещение в зоне конфликта. Одновременно перед Хаммаршёльдом стояла задача убедить руководство Египта разрешить размещение этих войск на своей территории. Обе задачи были успешно решены; уже 6 ноября 1956 года вступило в силу соглашение о перемирии, а 15 ноября в зоне канала были размещены первые подразделения сил ООН. Эта операция стала первой миротворческой операцией ООН и послужила моделью для многочисленных миротворческих операций в будущем[12].

В сентябре 1957 года Хаммаршёльд был единогласно назначен на должность Генерального секретаря Организации Объединённых Наций ещё на один пятилетний срок[3].

В конце пятидесятых годов продолжались различные действия ООН по поддержанию мира на Ближнем Востоке, в реализации которых Хаммаршёльд принимал участие; среди них можно выделить создание Группы Организации Объединённых Наций по наблюдению в Ливане (ЮНОГИЛ, группа действовала с июня по декабрь 1958 года, её целью было недопущение незаконного перемещения лиц и оружия через ливанскую границу)[13] и учреждение в том же 1958 году канцелярии специального представителя Генерального секретаря в Иордании[3].

Африка

В 1959—1960 годах Хаммаршёльд активно занимался проблемами Африки; это было связано в первую очередь с провозглашением многими странами этого континента государственной независимости. Только в период с 18 декабря 1959 года по 31 января 1960 года Хаммаршёльд посетил в Африке 21 страну и территорию[3].

В июле 1960 года Хаммаршёльд впервые за время своего пребывания на посту Генерального секретаря воспользовался правом, предоставляемым ему статьёй 99 Устава ООН, и потребовал созыва Совета Безопасности в связи с ситуацией в Республике Конго (бывшем Бельгийском Конго). 30 июня 1960 года эта страна (позже называвшаяся Заир, сейчас — Демократическая Республика Конго) провозгласила независимость от Бельгии, однако центральная власть нового государства была ещё весьма слаба. Моиз Чомбе, лидер сепаратистских сил Катанги, провозгласил провинцию независимой от остальной части страны и призвал бельгийские вооружённые силы на помощь для поддержания порядка. Жозеф Касавубу, президент страны, и Патрис Лумумба, занимавший пост премьер-министра, расценили действия бельгийских сил как вмешательство во внутренние дела суверенного государства — и 12 июля направили в ООН телеграмму с просьбой немедленно оказать стране военную помощь и обеспечить защиту страны от агрессии[3][14]. Ситуация осложнялась тем, что в стране, в том числе и в столице, Леопольдвилле (сейчас — Киншаса), начались беспорядки. Совет Безопасности ООН 14 июля принял резолюцию, в которой имелось поручение Генеральному секретарю предоставить военную помощь правительству и армии Республики Конго. Хаммаршёльд приступил к формированию военного контингента для выполнения этого поручения, и ему это удалось в очень сжатые сроки, при этом первые подразделения (из Туниса) в рамках этой операции, названной ONUC (фр. Opération des Nations Unies au Congo, «Операция ООН в Конго»)[15], высадились в Леопольдвилле уже на следующий день, 15 июля[14].

В начале 1961 года Хаммаршёльд занимался также проблемами расовой сегрегации в Южно-Африканском Союзе и в январе лично ездил в эту страну. По пути он останавливался в Конго, где снова вёл переговоры, связанные с продолжением «Операции ООН в Конго»[3].

Критика

Критика, звучавшая с разных сторон в адрес Хаммаршёльда и ранее, усилилась во время Конголезского кризиса 1960 года. Поскольку Советский Союз сблизился с режимом Патриса Лумумбы, советское руководство болезненно отреагировало на начало переговоров Хаммаршёльда и лидера повстанцев Моиза Чомбе[14].

В сентябре 1960 года в Конго началось двоевластие: после того, как президент Касавубу объявил о смещении им Лумумбы с поста премьер-министра, тот по радио объявил, что Касавубу более не является главой государства[14]. Действиями ООН и лично Хаммаршёльда в этот период были недовольны как США, так и СССР: США считали, что войска ООН должны были оказать Касавубу прямую поддержку, одновременно с этим СССР обвинял Хаммаршёльда в «колониалистских действиях». К критике СССР в адрес генсека ООН на этом этапе присоединилась и Франция[14].

В результате, на сессии Генассамблеи, проходившей осенью 1960 года, Никита Хрущёв снова осудил деятельность ООН в Конго. Одновременно он внёс предложение об изменении схемы руководства Организацией — создании так называемой «тройки» генеральных секретарей, которая должна стоять во главе Секретариата (один человек от западных государств, один — от социалистического лагеря, один — от неприсоединившихся стран). После того, как это предложение, а также все компромиссные варианты были отвергнуты, Хрущёв вновь выступил с нападками на генсека ООН, заявив, что тому «не хватало мужества, чтобы подать в отставку»[14].

Ответ Хаммаршёльда на эти слова в литературе нередко называют историческим: «Подав в отставку в нынешнем трудном и опасном положении, я бы отдал Организацию на растерзание всем ветрам. Я не вправе это сделать, ибо несу ответственность перед всеми государствами-членами… Не Советскому Союзу и… не другим великим державам нужны Объединённые Нации для защиты своих интересов: это нужно всем остальным… Я останусь на своём посту до истечения моего срока, служа Организации в интересах всех этих наций до тех пор, пока они считают, что я должен это делать. Представитель СССР говорил здесь о мужестве. Подать в отставку легко; куда труднее оставаться на своём посту. Куда как легко уступить нажиму великой державы. Иное дело — оказать сопротивление. …Мне неоднократно приходилось это делать прежде… Если такова воля наций, которые видят в ООН наилучшую защиту своих интересов в сегодняшнем мире, я сделаю это вновь»[14].

После того, как Патрис Лумумба в начале 1961 года был убит сторонниками Чомбе, критика в адрес Хаммаршёльда со стороны СССР возобновилась. Представитель СССР в ООН Валериан Зорин потребовал принятия санкций против Бельгии, ареста Мобуту и Чомбе, прекращения операции ООН в Конго, а также отстранения Хаммаршёльда от должности, однако реальных последствий данное заявление не имело[14].

Творчество

Даг Хаммаршёльд с юности увлекался поэзией. В Уппсальском университете его специализацией были французская история и французская литература. После его смерти была найдена рукопись, состоящая из дневниковых записей, стихотворений (в том числе в жанре хайку[16]) и заметок, относящихся к периоду с 1925 по 1961 год. В 1963 году книга была опубликована под названием Vägmärken (англ.)русск. (возможные переводы на русский язык — «Вехи»[6], дословно «Путевые знаки» — по мнению специалистов, имеется в виду библейский образ: «поставь себе путевые знаки», Книга пророка Иеремии, 31:21[17]); в 1964 году эта книга вышла на английском языке в переводе и с предисловием известного англо-американского поэта Уистена Хью Одена (1907—1973)[16].

Ещё одним серьёзным увлечением Хаммаршёльда была фотография. Многие снимки были сделаны им во время многочисленных поездок в горы северной Швеции и посвящены красотам природы[18]. В 2005 году, к 100-летию со дня его рождения, в Швеции вышел фотоальбом с чёрно-белыми фотографиями, сделанными Хаммаршёльдом, к которым было подобрано около 30 его стихотворений в жанре хайку из книги Vägmärken[19].

Прижизненные почести

В 1954 году общественный авторитет Дага Хаммаршёльда был отмечен избранием его в Шведскую Академию — одну из Королевских Шведских академий (швед.)русск., которая состоит из 18 мест, пожизненно занимаемых шведскими писателями, учёными и общественными деятелями, и отвечает за нормирование шведского языка, а также присуждает Нобелевскую премию по литературе. В конце 1953 года скончался Яльмар Хаммаршёльд, отец Дага, член Шведской Академии с 1918 года. 20 декабря 1954 года Даг Хаммаршёльд, став членом Шведской Академии, занял то самое кресло № 17, которое занимал его отец[3], — это был единственный подобный случай в истории Шведской Академии.

Многие высшие учебные заведения отметили деятельность Хаммаршёльда, присвоив ему степень почётного доктора. Среди них — Оксфордский университет (Великобритания), Карлтонский колледж (сейчас — Карлтонский университет) и Университет Макгилла (Канада), Гарвардский, Йельский, Калифорнийский, Колумбийский, Пенсильванский, Принстонский университеты, Университет штата Огайо, Университет Джонса Хопкинса и Колледж Амхерста[en] (США), Уппсальский университет (Швеция)[3].

Личная жизнь

Даг Хаммаршёльд был религиозно ориентированным человеком, приняв лютеранскую веру от своей матери[20][21]. На формирование его мировоззрения оказали влияние работы теологов Майстера Экхарта и Иоганна Рюйсбрука[22].

О личной жизни Дага Хаммаршёльда достоверной информации не существует. Он был холостяком, и о каких-либо его отношениях с женщинами ничего не известно. Он объяснял своё нежелание жениться тем, что его мать сильно страдала от одиночества из-за постоянной занятости отца на государственной службе и что он сам не хотел бы причинить такие страдания кому-то ещё. Биографы Хаммаршёльда сообщают о распространённых слухах относительно его гомосексуальности (а некоторые — и о том, что эти слухи посмертно распускались его недоброжелателями)[23]. Заместитель Хаммаршёльда Брайан Уркхарт в своей биографии генерального секретаря (1972) гневно отвергает такую версию, заявляя: «Тупые или злонамеренные люди время от времени выступали с вульгарным предположением, что, раз Хаммаршёльд не был женат, он должен быть гомосексуалом, хотя никто из хорошо знавших его или тесно работавших с ним так не думал»[24]. Не менее резко против такого предположения протестовал в своей книге «Даг Хаммаршельд: государственный деятель и его вера» видный американский религиозный деятель Генри ван Дьюзен, утверждавший, что Хаммаршёльду не удалось установить отношения с женщинами из-за его «крайней физической скромности», а также потому, что он стремился к «идеалу взаимопонимания», недосягаемому, по его мнению, в браке[20]. В то же время предположение о гомосексуальности Хаммаршёльда было поддержано политиком и писателем К. К. О’Брайеном (в 1961 г. исполнявшим обязанности специального представителя генсека ООН в Катанге) в его пьесе о Хаммаршёльде «Убийственные ангелы» (англ. Murderous Angels; 1969)[25], вызвавшей скандальную реакцию[26], и в опубликованных в 1999 году мемуарах[27]. Друг Хаммаршёльда поэт Уистен Хью Оден, переводивший книгу Vägmärken на английский язык, был убеждён в гомосексуальности Хаммаршёльда (сообщается, что это мнение, высказанное Оденом в лекции, прочитанной во время поездки по странам Скандинавии, стоило поэту Нобелевской премии, которую ему прочили в 1960-х годах)[21][28], — некоторые исследователи, однако, полагают, что Оден понимал и передавал мысли Хаммаршёльда превратно[17]. Ряд новейших шведских биографий Хаммаршёльда не находят для утверждения о его гомосексуальности достаточных оснований, ограничиваясь размышлениями о его замкнутом характере, сформировавшемся в результате нежной привязанности к матери и сложных отношений с властным и требовательным отцом[29][30].

Гибель

Основная статья: Катастрофа DC-6 под Ндолой

12 сентября Хаммаршёльд снова, уже в четвёртый раз, прибыл в Конго[3]. В сентябре 1961 года кризис, связанный с Катангой, обострился, силы сепаратистов начали оказывать активное сопротивление войскам ООН, размещённым в этой провинции. По мнению Хаммаршёльда, для поиска выхода из сложившего кризиса следовало срочно организовать прямые переговоры между назначенным в августе главой конголезского правительства Сирилом Адулой и лидером сепаратистских сил провинции Катанги Моизом Чомбе. Единственным способом обеспечить начало таких переговоров Хаммаршёльд считал свою личную встречу с Чомбе[31].

На 18 сентября была запланирована его встреча с лидером повстанцев Чомбе в городе Ндола, находившемся в тот период на территории Федерации Родезии и Ньясаленда (сейчас — Замбия). Вечером 17 сентября небольшой самолёт Генерального секретаря вылетел из Леопольдвилля. На подлёте к Ндоле пилот сообщил авиадиспетчеру, что видит огни аэропорта, затем связь прервалась. Обломки самолёта были найдены в 15 км от аэропорта; судя по остановившимся часам, катастрофа произошла в 0:20 по местному времени 18 сентября[31]. Все 16 человек, находившихся на борту, — 10 пассажиров, включая Хаммаршёльда, и 6 членов экипажа — погибли[32].

…Окоченение,
небытие,
холод ночи.
Над покойником тихо горят
молчаливые звёзды.

Даг Хаммаршёльд.
Перевод А. Кудрявицкого</span>[16]</div>

Было проведено шесть официальных расследований. В ходе расследования выдвигались многочисленные версии, среди которых — технические неисправности, диверсия на борту, отсутствие топлива, обстрел самолёта ООН тем единственным военным самолётом, который имелся у повстанцев Катанги, однако ни для одной из них не нашлось убедительных доказательств. В качестве наиболее вероятной причины была названа следующая: самолёт Хаммаршёльда заходил на посадку на слишком низкой высоте и задел деревья[31].

Через десять дней после катастрофы останки Хаммаршёльда были доставлены в Швецию. Церемония прощания, проходившая в Кафедральном соборе Уппсалы, транслировалась по телевидению. 29 сентября 1961 года[33] Даг Хаммаршёльд был похоронен в семейной могиле на старом кладбище Уппсалы (швед.)русск.[31][33].

Архиепископ Десмонд Туту, нобелевский лауреат и председатель Комиссии правды и примирения ЮАР, 19 августа 1998 года объявил, что из рассекреченных писем Секретной службы Южной Африки следует, что она причастна к гибели генсека ООН, равно как и ЦРУ с МИ5[34]. Британский Форин-офис назвал эти документы «возможной советской дезинформацией»[35].

В августе 2011 года британская газета The Guardian опубликовала результаты независимого расследования, согласно которым самолёт Хаммаршельда был сбит[36]. Международная комиссия юристов заново расследует обстоятельства смерти генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда (Dag Hammarskjoeld). В комиссию войдут бывшие должностные лица и академики, а возглавит её британский политик Дэвид Ли (David Lea). Её члены надеются через год предоставить отчёт о своём расследовании ООН.

30 марта 2015 года приступила к работе по изучению обстоятельств авиакатастрофы независимая группа экспертов, назначенная Генеральным секретарём ООН Пан Ги Муном[37].

Помимо версии о причастности Лондона к авиакатастрофе в Африке (Хаммаршельд перед смертью направлялся в город Ндола на переговоры с лидерами Катанги — региона, отделившегося от Конго. Генсек подозревал, что Лондон поддерживает сепаратистов и не желает перемирия), высказывались и другие теории, в том числе, что генсека ООН убили по приказу советских властей[38].

Итоги работы Хаммаршёльда в ООН

На посту Генерального секретаря ООН Даг Хаммаршёльд принял участие в урегулировании примерно двадцати международных кризисов, причём именно Хаммаршёльдом была организована и успешно проведена первая миротворческая операция (в Египте в 1956 году), потребовавшая формирования сил специального назначения под командованием ООН. Эта задача была тем более сложна, что о такого рода мероприятиях ничего не говорилось в Уставе ООН. В тот же период Хаммаршёльдом были сформулированы и основополагающие для подобных миссий принципы — оперативное вмешательство в конфликт и предание огласке информации о происходящем. Показав свою высокую эффективность, такой подход стал одним из основных путей решения возникающих конфликтов; с 1956 года по настоящее время (2011 год) Организацией Объединённых Наций и другими международными организациями было проведено более ста миротворческих операций[12][18].

Ещё одно направление деятельности, которое Хаммаршёльд считал эффективным средством для предотвращения конфликтов и которым успешно пользовался на посту генсека ООН, — так называемая «превентивная дипломатия», сутью которой является проведение переговоров со всеми участвующими в конфликте сторонами на самых ранних стадиях кризиса. Он стремился лично встречаться с лидерами стран мира и устанавливать с ними уважительные отношения, используя при этом для решения проблемных ситуаций потенциал ООН[18].

Очень важным Хаммаршёльд считал становление Секретариата ООН как в значительной степени нейтрального органа, являющегося орудием коллективной воли стран-участников Организации, но при этом не находящегося в зависимости от конкретных государств. Сделав определённые шаги в этом направлении, Хаммаршёльд, однако, в значительной степени не достиг поставленной цели: в последние годы его пребывания на посту ООН испытала серьёзные финансовые трудности, по причине чего для её функционирования стали жизненно важны добровольные вклады. Государства, которые делали такие вклады, получали в результате возможность влияния на принятие Организацией решений, особенно в вопросах занятия должностей. Не удалось Хаммаршёльду реализовать и идею создания мощного аналитического отдела, который находился бы в распоряжении Генерального секретаря ООН[18].

Хаммаршёльд также внёс существенный вклад в организацию нескольких международных конференций ООН — «По использованию атомной энергии в мирных целях» (1955 и 1958) и «По применению достижений науки и техники в интересах менее развитых стран» (состоялась в 1962 году, уже после смерти Хаммаршёльда)[3].

Его [Дага Хаммаршёльда] мудрость и скромность, его безупречная честность и целеустремлённая преданность долгу установили для всех служащих международного сообщества, и, в первую очередь, для его преемников столь высокий стандарт поведения, что соответствовать ему очень непросто. И нет лучшего правила для Генерального секретаря, если поиск решения каждой новой проблемы он начнёт с того, что задаст самому себе вопрос: «А как поступил бы в этом случае Хаммаршёльд?»

— Кофи Аннан[39]

Память

16 ноября 1961 года библиотеке, являющейся структурным подразделением Штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, была присвоено имя Дага Хаммаршёльда; Библиотека Дага Хаммаршёльда (англ.)русск. является основным хранилищем документов Организации Объединённых Наций. Помимо нью-йоркской Библиотеки Дага Хаммаршёльда существует также Библиотека Дага Хаммаршёльда в Уппсальском университете.

В 1962 году в Швеции был создан Фонд Дага Хаммаршельда[sv]. Своей целью это учреждение объявило содействие социальному, политическому, экономическому, экологическому и культурному развитию во всём мире в духе Дага Хаммаршельда. Фонд — автономное учреждение, осуществляющие собственные программы работы[40].

Внешние изображения
[www.flickr.com/photos/balsamia/5630569791/ Мемориал в Замбии на месте падения самолёта Хаммаршёльда]

В 1964 году Фонд Дага Хаммаршёльда сформировал специальный комитет, чтобы увековечить в Замбии память о погибшем Генеральном секретаре. В 10 км от Ндолы, на месте падения самолёта Хаммаршёльда, был создан Мемориальный комплекс[en]. В его центре был установлен памятный знак, вокруг был разбит парк. В 1970 году мемориал был объявлен в Замбии национальным памятником. С 1981 года на территории мемориала открыт музей, в котором, в частности, размещены некоторые предметы, связанные с авиакатастрофой. В 1997 году Замбия подала заявку в ЮНЕСКО на включение мемориала в Список всемирного наследия[41]. Центральный стадион Ндолы (англ.)русск. также назван именем Хаммаршёльда.

22 июля 1997 года Организацией Объединённых Наций была учреждена Медаль Дага Хаммаршёльда как посмертная награда (англ.)русск. для военнослужащих, служащих полиции и гражданских лиц, погибших при выполнении своего долга во время операций по поддержанию мира, проводимых Организацией Объединённых Наций. 6 октября 1998 года первая медаль была передана родным Дага Хаммаршёльда[42].

В Швеции 2005 год был объявлен Шведским правительством годом Дага Хаммаршёльда в связи со столетием со дня его рождения.

Весной 2011 года Банк Швеции сообщил о планах выпуска в 2014—2015 годах новой серии денежных знаков; на аверсе банкноты самого высокого достоинства (1000 шведских крон) будет размещён портрет Дага Хаммаршёльда[43][44]. На обратной стороне банкноты будет находиться изображение, связанное с Лапландией: как сказано в обосновании, присутствующем в рапорте Банка Швеции, «Даг Хаммаршёльд был большим другом Лапландии и шведских гор»[45].

Во многих городах Швеции, а также в некоторых других странах именем Дага Хаммаршёльда названы улицы, проспекты и площади.

Библиография

Одна из наиболее полных биографий Дага Хаммаршёльда — книга Брайана Уркхарта[en] «Хаммаршёльд» (Brian Urquhart, Hammarskjold), впервые изданная в 1971 году и с тех пор неоднократно переиздававшаяся[46].

Публикации Хаммаршёльда

Публикации Хаммаршёльда на русском языке

  • Хаммаршельд Д. [detira.ru/arhiv/42_4_2008/nomer.php?id_pub=60 Молчаливые звёзды: Стихотворения] // Дети Ра : Литературно-художественный журнал. — 2008. — № 4 (42).

Публикации Хаммаршёльда на других языках[46]

  • Hammarskjöld, Dag. Castle Hill. — Uppsala, 1971 (New ed. 1977). — 22 p.
  • Hammarskjöld, Dag. The Light and The Rock: the Vision of Dag Hammarskjöld. — New York, 1966. — 157 p.
  • Hammarskjöld, Dag. The Linnaeus Tradition and Our Time. — Stockholm, 1957. — 21 p.
  • Hammarskjöld, Dag. Markings. — New York and London, 1964. (Reissued 1988). — 186 p.
  • [books.google.ru/books?id=jwNFOB6gjZIC The poet and the diplomat: the correspondence of Dag Hammarskjöld and Alexis Léger]. — Syracuse University Press, 2001. — 146 p. (англ.) Доступен онлайн-просмотр.  (Проверено 21 октября 2010)

Публикации о Хаммаршёльде

Публикации о Хаммаршёльде на русском языке[46]

  • Валленстен Петер. [www.sweden.se/upload/Sweden_se/Russian/publications/pdf_2004/Dag%20H%20Russian.pdf Даг Хаммаршельд] = Peter Wallensteen. Dag Hammarskjöld / Пер. со швед.: Евгений Ривелис. — Стокгольм: Шведский институт, 2005. — 49 с. — (Знаменитые шведы). — ISBN 91-520-0799-5.
  • Хаммаршельд, Даг. Нобелевская премия мира 1961 г. // Лауреаты Нобелевской премии. Энциклопедия. — М.: Прогресс, 1992.
  • Лесиовский В. М. Тайна гибели Хаммаршельда. — М.: Мысль, 1985. — 351 с. — 100 000 экз.

Публикации о Хаммаршёльде на других языках[46]

  • Annan, Kofi. [www.dhf.uu.se/pdffiler/Kofi%20Annan.pdf Dag Hammarskjöld and the 21st Century / The Fourth Dag Hammarskjöld Lecture given at Uppsala University 6 september 2001]. — Sweden, 2001. — 39 p.
  • Aulén, Gustaf. Dag Hammarskjöld’s White Book: an Analysis of Markings. — Philadelphia, 1969. — 154 p.
  • Beskow, Bo. Dag Hammarskjöld, Strictly Personal: a Portrait. — New York, 1969. — 191 p.
  • [www.life-peace.org/sajt/filer/pdf/New_Routes/NR112.pdf Dag Hammarskjöld and the United Nations:Vision and legacy– 50 years late] // New Routes : журнал. — 2011. — Т. 16, № 2.
  • Dag Hammarskjöld Revisited: the UN Secretary-General as a Force in World Politics / Ed. by Robert S. Jordan. Durham. — N.C., 1983. — 197 p.
  • Dayal, Rajeshwar. Mission for Hammarskjold: the Congo Crisis. — London, 1976. — 335 p.
  • Gavshon, Arthur L. The Mysterious Death of Dag Hammarskjold. — New York, 1962. — 243 p.
  • Gillett, Nicholas. Dag Hammarskjöld. — London, 1970. — 302 p.
  • Hammarskjöld: the Political Man / Ed. by E. Kelen. — New York, 1968. — 236 p.
  • Henderson, James L. Hammarskjöld: Servant of a World Unborn. — London, 1969. — 150 p.
  • Kelen, Emery. Hammarskjöld. — New York, 1966. — 316 p.
  • Lash, Joseph P. Dag Hammarskjold: Custodian of the Brushfire Peace. — New York, 1961. — 304 p. (повторное издание — Westport, Conn., 1974)
  • Levine, I. E. Dag Hammarskjold: Champion of World Peace. — New York, London, 1964. — 190 p.
  • Miller, Richard I. Dag Hammarskjold and Crisis Diplomacy. — New York, 1961. — 344 p.
  • Public Papers of the Secretaries-General of the United Nations. Esp. Vol. 5, Dag Hammarskjöld. 1960—1961 / Ed. Andrew W. Cordier and Wilder Foote. — New York, 1975.
  • Rovine, Arthur W. The First Fifty Years: the Secretary-General in World Politics 1920—1970. — Leyden, 1970. — 498 p.
  • Servant of Peace: A Selection of the Speeches and Statements of Dag Hammarskjöld / Ed. by Wilder Foote. — New York, 1963. — 388 p.
  • Sheldon, Richard N. Dag Hammarskjöld. — New York, 1987. — 112 p.
  • Simon, Charlie May. Dag Hammarskjöld. — New York, 1967. — 192 p.
  • Söderberg, Sten. Hammarskjöld: A Pictorial Biography. — New York, London, 1962. — 144 p.
  • Stolpe, Sven. Dag Hammarskjöld: A Spiritual Portrait. — New York, 1966. — 127 p.
  • Thorpe, Deryck. Hammarskjold: Man of Peace. — Ilfracombe, 1969. — 200 p.
  • Urquhart, Brian. Hammarskjold. — New York, 1972. — 655 p. (другое издание — New York, London, 1994)
  • Van Dusen, Henry P. Dag Hammarskjöld: the Statesman and His Faith. — New York, 1967. — 240 p.
  • Wallensteen, Peter. Understanding Conflict Resolution. War, Peace and the Global System. — London, 2002. — 320 p.
  • Zacher, Mark W. Dag Hammarskjold’s United Nations. — New York, London, 1970. — 295 p.

Напишите отзыв о статье "Хаммаршёльд, Даг"

Примечания

  1. ↑ Написание «Хаммаршёльд» (с третьей гласной «ё») — согласно шведско-русской практической транскрипции, а также согласно следующему изданию:
    Хаммаршёльд (Hammarskjold), Даг // [nobelpremium.ru/khammarsheld-hammarskjold-,-dag./ Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия] / Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1992.
  2. ↑ Написание «Ха́ммаршельд» (с третьей гласной «е») — согласно изданию:
    Агеенко Ф. Л., Зарва М. В. Словарь ударений для работников радио и телевидения: Ок. 75000 словарных единиц / Под ред. Д. Э. Розенталя. — 6-е изд., стереотип. — М.: Русский язык, 1985. — С. 776. — 810 с. — 50 000 экз.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 Д. Хаммаршельд на сайте ООН (см. раздел «Ссылки на русском языке»).
  4. ↑ [runeberg.org/sbh/a0455.html Hammarskjöld, Per Mikaelsson] // Svenskt biografiskt handlexikon, I:455 (1906) (швед.)  (Проверено 18 ноября 2010)
  5. ↑ [historiska-personer.nu/min-s/p27568ea4.html Peder Hammarskjöld (Mikaelsson): краткая биография и информация о родственных связях]. // Сайт Historiska personer i Sverige och Norden (швед.)  (Проверено 19 октября 2010)
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Валленстен, 2005, «Шведский чиновник», с. 4—8.
  7. ↑ Советский энциклопедический словарь / Научно-редакционный совет: А. М. Прохоров (пред.). — М.: Советская Энциклопедия, 1981. — С. 1454. — 1600 с. — 1 200 000 экз.
  8. ↑ Валленстен, 2005, «Неожиданный генсек», с. 9—13.
  9. ↑ Дипломатический словарь. В 3-х т.. — 4-е перераб. и доп. изд. — М.: Наука, 1986. — Т. III. С—Я. — С. 569. — 752 с. — 100 000 экз.
  10. ↑ Валленстен, 2005, «Актёр на сцене мировой политики», с. 14—17.
  11. ↑ [www.un.org/russian/peace/pko/middle1.htm Первые Чрезвычайные вооружённые силы Организации Объединённых Наций I (ЧВС ООН I)]: документ, подготовленный Департаментом общественной информации Организации Объединённых Наций. (Проверено 7 января 2011)
  12. ↑ 1 2 Валленстен, 2005, «Миротворец-новатор», с. 17—21.
  13. ↑ [www.un.org/russian/peace/pko/lebanon.htm Группа Организации Объединённых Наций по наблюдению в Ливане (ЮНОГИЛ)]: документ, подготовленный Департаментом общественной информации Организации Объединённых Наций. (Проверено 8 января 2011)
  14. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Валленстен, 2005, «Защитник Устава», с. 21—31.
  15. ↑ [www.un.org/russian/peace/pko/congo.htm Операция Организации Объединённых Наций в Конго (ОНУК)]: документ, подготовленный Департаментом общественной информации Организации Объединённых Наций. (Проверено 7 января 2011)
  16. ↑ 1 2 3 Хаммаршельд Д. Молчаливые звёзды… (см. раздел «Публикации Хаммаршёльда на русском языке»).
  17. ↑ 1 2 [www.nytimes.com/2005/05/19/arts/19iht-journal.html Warren Hoge. A new look at Auden’s take on Hammarskjold] // The New York Times, May 20, 2005.
  18. ↑ 1 2 3 4 Валленстен, 2005, «Хаммаршёльд и ООН сегодня», с. 40—45.
  19. ↑ [www.bokus.com/bok/9789170371820/en-orord-strang-dag-hammarskjolds-liv-i-haiku-och-fotografier/ En orörd sträng : Dag Hammarskjölds liv i haiku och fotografier]. — Ordfront Förlag, 2005. — 157 p. — ISBN 9789170371820.
  20. ↑ 1 2 [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,902022,00.html Books: Holiness Through Action], Time (3 февраля 1967). Проверено 12 сентября 2011.
  21. ↑ 1 2 [www.glbtq.com/social-sciences/hammarskjold_d.html Hammarskjöld, Dag (1905—1961)]. // An Encyclopedia of Gay, Lesbian, Bisexual, Transgender, and Queer Culture  (англ.)  (Проверено 22 августа 2011)
  22. ↑ Henry P Van Dusen. Dag Hammarskjold. A Biographical Interpretation of Markings Faber and Faber London 1967 p 47.
  23. ↑ [books.google.ru/books?id=vnfy4oBBHIoC&pg=PA78&lpg=PA78 Stanley Meisler. United Nations: the first fifty years] — Atlantic Monthly Press, 1997. — P. 78-79.  (англ.)
  24. ↑ Brian Urquhart. Hammarskjöld. — Knopf, 1972. — P. 27.  (англ.)
  25. ↑ [books.google.ru/books?id=D6xC1zudhjsC&pg=PA220 Eric Bentley. Thinking about the playwright: comments from four decades] — Northwestern University Press, 1987. — P. 220.  (англ.)
  26. ↑ Modern Irish literature / Ed. by Denis Lane, Carol McCrory Lane. — Ungar, 1988. — P. 423—426.  (англ.)
  27. ↑ Conor Cruise O’Brien. Memoir: My Life and Themes. — Cooper Square Press, 2000. — P. 259—260.  (англ.)
  28. ↑ [www.timesonline.co.uk/tol/comment/leading_article/article6866999.ece Herta Müller? Who she?], The Times (9 Octoberr 2009). Проверено 12 сентября 2011.
  29. ↑ [www.aftonbladet.se/kultur/huvudartikel/article10621126.ab Anita Goldman. Trodde han att han var Kristus?] // Aftonbladet, 30.05.2006.  (швед.)
  30. ↑ Sven Nyberg. [www.kuriren.nu/kultur/Default.aspx?articleid=5920011 Nybörjarbok om Dag Hammarskjöld] (швед.). Norbottens Kuriren, 10.05.2011 (9 декабря 2011). [archive.is/5KlQ Архивировано из первоисточника 3 августа 2012].
  31. ↑ 1 2 3 4 Валленстен, 2005, «Трагедия», с. 31—40.
  32. ↑ [www.un.org/Depts/dhl/dag/docs/s4940ad5ef.pdf Special Report on the Fatal Flight of the Secretary-General’s Aircraft] // United Nations. — 19 сентября 1961. (англ.) (фр.)  (Проверено 2 августа 2011)
  33. ↑ 1 2 [www.svenskagravar.se/index.php/visa_gravsatt/?ID=200001453&LOPNR=5804&FOR_NAMN=dag&EFTER_NAMN=hammarskjöld&DODS_DATUM=1961&FNAMN_SELTYPE=E&ENAMN_SELTYPE=E&ORDER_BY=Fornamn&ORDER_DIRECTION=ASCENDING Информация о дате и месте захоронения Дага Хаммаршёльда] // SvenskaGravar.se (швед.)  (Проверено 21 декабря 2010)
  34. ↑ «Notes for Media Briefing By Archbishop» — by Desmond Tutu, Chairperson of the Truth And Reconciliation Commission — 19 August 1998 — www.info.gov.za/speeches/1998/98820_0x1539810364.htm
  35. ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/world/africa/154384.stm «UN assassination plot denied»], BBC World, 19 August 1998.
  36. ↑ [www.guardian.co.uk/world/2011/aug/17/dag-hammarskjold-un-secretary-general-crash Dag Hammarskjöld: evidence suggests UN chief’s plane was shot down. Eyewitnesses claim a second aircraft fired at the plane raising questions of British cover-up over the 1961 crash and its causes]
  37. ↑ [ria.ru/world/20150706/1117489445.html#ixzz3fJ9AxH8B РИА «Новости» — Доклад: самолёт экс-главы ООН Хаммершельда, возможно, сбили с воздуха]
  38. ↑ [lenta.ru/news/2012/07/19/unchef/ Начато новое расследование смерти бывшего генсека ООН] // Lenta.ru, 19 июля 2012
  39. ↑ Annan, 2001.
  40. ↑ [www.dhf.uu.se/about/ Dag Hammarskjöld Foundation. About.] (англ.)  (Проверено 3 августа 2011)
  41. ↑ [whc.unesco.org/en/tentativelists/867/ Мемориал Дага Хаммаршёльда]: информация на сайте ЮНЕСКО. (англ.)  (Проверено 3 августа 2011)
  42. ↑ [www.un.org/en/events/peacekeepersday/dagawards.shtml Dag Hammarskjöld Medal Awards]: информация на сайте ООН. (англ.)  (Проверено 3 августа 2011)
  43. ↑ [www.riksbank.com/templates/Page.aspx?id=46685 Sweden’s new banknotes and coins]: сообщение на официальном сайте Банка Швеции. (англ.)  (Проверено 3 августа 2011)
  44. ↑ [www.bonistica.ru/news/novye-lica-shvedskih-kron/ Новые лица шведских крон] // Бонистика. Энциклопедия банкнот мира. — 6 апреля 2011. (Проверено 3 августа 2011)
  45. ↑ [www.riksbank.se/upload/Dokument_riksbank/Kat_sedlar/2011/SedeloMynt_Temaomotiv_SV.pdf Ny sedel- och myntserie. Tema och motiv («Новая серия банкнот и монет. Тема и мотив»)] // Банк Швеции. — Март 2011. (Проверено 3 августа 2011)
  46. ↑ 1 2 3 4 Валленстен, 2005, «Библиография», с. 45—47.

Ссылки

Ссылки на русском языке
  • [www.un.org/ru/sg/formersg/hammarskjold.shtml Даг Хаммаршельд. Второй Генеральный секретарь ООН (1952—1961). Биографический очерк на русскоязычном сайте ООН]  (Проверено 11 марта 2014)
  • [www.un.org/depts/dhl/dhlrus/index.html Организация Объединённых Наций / Департамент общественной информации / Библиотека им. Дага Хаммаршельда] (рус.) (ар.) (нем.) (англ.) (исп.) (кит.)  (Проверено 11 марта 2014)
  • [www.un.org/depts/dhl/dhlrus/events/lectures/dag_legacy.htm Библиотека ООН имени Дага Хаммаршельда: Столетие со дня рождения Дага Хаммаршельда. Лекции и беседы]  (Проверено 3 августа 2011)
  • [www.wccm.org.ua/cms/index.php?page=535 Юрис Рубенис «Даг Хаммаршёльд — мистик 20 века» (аудио-лекция). Цитаты Дага Хаммаршёльда.]
Ссылки на других языках
  • [www.daghammarskjold.se/ Dag Hammarskjöld]: социальный научный проект компании Hagberg Media AB. (швед.) (англ.)  (Проверено 20 июля 2011)
  • [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N62/091/74/PDF/N6209174.pdf Report of the commission of investigation into the conditions and circumstances resulting in the tragic death of Mr. Dag Hammarskjold and of members of the party accompanying him] // Генеральная ассамблея ООН. — 24 апреля 1962. (англ.) (Проверено 26 августа 2011)
  • [unbisnet.un.org:8080/ipac20/ipac.jsp?session=1311B84D8498V.123474&menu=search&aspect=subtab124&npp=50&ipp=20&spp=20&profile=bib&ri=1&source=~%21horizon&index=.SW&term=Dag+Hammarskjold&x=0&y=0&aspect=subtab124 Даг Хаммаршёльд: каталог информации в UNBISNET (Библиографической информационной системе ООН)] (англ.)  (Проверено 20 июля 2011)
Предшественник:
Трюгве Хальвдан Ли 		Генеральный секретарь Организации Объединённых Наций
10 апреля 1953 года — 18 сентября 1961 года 		Преемник:
У Тан
Генеральные секретари Лиги Наций и ООН
Лига Наций
ООН


Отрывок, характеризующий Хаммаршёльд, Даг

– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Хаммаршёльд,_Даг&oldid=81317903»