Хаммерсмитский мост

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мост Хаммерсмит

Координаты: 51°29′18″ с. ш. 0°13′49″ з. д. / 51.48833° с. ш. 0.23028° з. д. / 51.48833; -0.23028 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.48833&mlon=-0.23028&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 51°29′18″ с. ш. 0°13′49″ з. д. / 51.48833° с. ш. 0.23028° з. д. / 51.48833; -0.23028 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.48833&mlon=-0.23028&zoom=12 (O)] (Я)

Официальное название

англ. Hammersmith Bridge

Область применения

автомобильный, пешеходный

Пересекает

Темза

Место расположения

Лондон

Конструкция
Общая длина

210

Ширина моста

13

Эксплуатация
Начало строительства

1825

Открытие

1887

К:Мосты, построенные в 1887 году

Хаммерсмитский мост (англ. Hammersmith Bridge) — подвесной мост через Темзу в западном Лондоне. Мост связывает центр лондонского боро Хаммерсмит и Фулэм на северном берегу Темзы с районом Барнс боро Ричмонд-на-Темзе. Мост позволяет автомобильное движение и проход пешеходов. Это второй постоянный мост на данном месте.



История

Сооружение моста было одобрено парламентским законом в 1824 году, на следующий год мост начали строить. Это был первый подвесной мост через Темзу, он был спроектирован Уильямом Тирни Кларком. Строительство моста обошлось в £80,000, проезд по мосту был платным.

К 1870-м годам мост Хаммерсмит уже не справлялся с нагрузкой тяжелого транспорта, его собственники обеспокоились, когда в 1870 году 11-12 тысяч людей столпились на мосту для того, чтобы просмотреть на лодочную регату, которая под мостом проходила отметку чуть меньше половины дистанции гонки протяженностью 4¼ мили. В 1884 году временный мост был воздвигнут для поддержания движения во время строительства постоянного моста.

Современный подвесной мост был спроектирован инженером сэром Джозефом Безалеттом и покоится на том же фундаменте, что и старая конструкция Кларка. Новый мост был построен компанией Диксон, Эпплби и Торн. Мост был открыт наследным принцем Эдуардом 11 июня 1887 года.

Напишите отзыв о статье "Хаммерсмитский мост"

Отрывок, характеризующий Хаммерсмитский мост


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.