Хамрин, Курт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Курт Хамрин
Общая информация
Полное имя Курт Роланд Хамрин
Прозвище Kurre (в Швеции)
Родился 19 ноября 1934(1934-11-19) (89 лет)
Стокгольм, Швеция
Гражданство Швеция
Рост 170 см
Позиция нападающий
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1952—1956 АИК 62 (54)
1956—1957 Ювентус 23 (8)
1957—1958 Падова 30 (20)
1958—1967 Фиорентина 289 (150)
1967—1969 Милан 36 (9)
1969—1971 Наполи 22 (3)
1972 Стокгольм 10 (5)
Национальная сборная**
1953—1965 Швеция 32 (17)
Международные медали
Чемпионаты мира
Серебро Швеция 1958

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Курт Роланд Хамрин (швед. Kurt Roland Hamrin; 19 ноября 1934, Стокгольм, Швеция) — шведский футболист, нападающий. Почти вся его футбольная карьера прошла в Италии в клубах Серии А, где он стал настоящей легендой. Отличался прекрасной техникой, прекрасно поставленным ударом, широким виденьем поля и высоким командным духом, благодаря чему быстро адаптировался в любом коллективе. По числу мячей, проведённых в Серии А удерживает шестое место. Вице-чемпион мира 1958 года в составе сборной Швеции.





Клубная карьера

Хамрин начал играть в футбол в юношеских командах «Хувудста» и «Росунга», а в 1952 году начал карьеру профессионального игрока в шведском столичном клубе «АИК». Курт Хамрин — далеко не единственный из скандинавских спортсменов, которые летом играют в футбол, а зимой — в хоккей, но он один из немногих, кому довелось сыграть в национальной сборной по обоим видам спорта. Хамрин дважды выходил на поле в составе сборной Швеции по хоккею, а в 1952 году в составе хоккейной команды «АИКа» стал победителем второй хоккейной лиги и вышел в первую. Впрочем, после этого Хамрин решил сосредоточиться на футболе и профессионально в хоккей больше не играл.

В 1956 году он пошёл по стопам своих знаменитых соотечественников Гуннара Грена, Гуннара Нордаля и Нильса Лидхольма и начал играть в итальянском чемпионате, подписав контракт с «Ювентусом». За этот клуб он сыграл лишь один сезон, приняв участие в 23 матчах и забив 8 мячей, однако вся его последующая клубная карьера проходила в клубах итальянской «Серии А». Хамрин — один из немногочисленных скандинавских игроков, которому удалось прекрасно приспособиться к знойному средиземноморскому климату; даже по окончании футбольной карьеры он остался жить во Флоренции. В Италии его шведское прозвище «Курре» изменилось на «Уччеллино» (итал. uccellino — «птенец»), которое намекает на его небольшой рост (170 см).

В 1957 году он перешёл в «Падову», за которую также сыграл лишь один сезон, а в следующем году перешёл в «Фиорентину». В этом клубе Хамрин задержался почти на десятилетие; именно там он в полной мере раскрыл свой футбольный талант и приобрёл славу и популярность среди итальянских тиффози. Хамрин сыграл за «Фиорентину» 289 матчей «Серии А», забив 150 мячей. Его рекорд по количеству мячей, забитых за «Фиорентину», держался на протяжении тридцати лет, пока не был превзойден Габриэлем Батистутой в 2000 году. В составе «Фиорентины» Хамрин дважды (в 1961 и 1966 годах) выигрывал Кубок Италии, а также в 1961 — Кубок обладателей кубков. В сезоне 1963/64 в матче с «Аталантой», который «Фиорентина» выиграла со счетом 7:1, Хамрин забил пять мячей, установив рекорд «Серии А» по количеству голов, забитых одним игроком в гостевом матче.

В 1967 году он перешёл в «Милан», в составе которого в 1968 году впервые стал чемпионом Италии. В том же сезоне «Милан» выиграл Кубок обладателей кубков; в финале розыгрыша против немецкого «Гамбурга» оба победных гола забил именно Хамрин. В следующем сезоне он в составе «Милана» выиграл Кубок Чемпионов.

После двух сезонов в составе «Милана» Хамрин перешёл в «Наполи», за который сыграл ещё три сезона. В 1972 году он на короткое время вернулся в Швецию, где играл за столичный «Стокгольм», но вскоре после этого решил завершить футбольную карьеру.

Всего в «Серии А» Хамрин забил 191 гол, и по настоящее время занимает шестую позицию в списке лучших бомбардиров лиги (после Сильвио Пиолы, Гуннара Нордаля, Жозе Альтафини, Джузеппе Меацца и Роберто Баджо).

Карьера в сборной

В национальную сборную Швеции Хамрин впервые был призван в 1953 году, почти сразу после начала его профессиональной карьеры в шведском «АИКе». Через несколько лет он уже считался одним из лучших игроков сборной.

В составе сборной Швеции Хамрин принимал участие в чемпионате мира 1958 года, на котором Швеция заняла второе место. В полуфинальном матче против сборной ФРГ с ним оказался связан один из самых запомнившихся инцидентов чемпионата. Хамрин спровоцировал на нарушение Эриха Юсковяка, что привело к удалению защитника с поля. После удаления «агония» Хамрина немедленно прекратилась, он продолжил игру и затем забил на 88 минуте третий гол в ворота противника[1].

В финале чемпионата сборная Швеции уступила со счетом 2:5 сборной Бразилии, в составе которой играл 17-летний Пеле.

Всего с 1953 по 1965 годы Хамрин сыграл за сборную 32 матча, в которых забил 17 мячей.

Жизнь после футбола

По окончании активной футбольной карьеры Хамрин поселился во Флоренции, где живёт и сейчас. Он часто приезжает в Швецию, чтобы посетить один-два матча клуба «АИК», в котором началась его футбольная карьера. Во Флоренции он регулярно принимает участие в праздниках и церемониях, которые устраивает клуб «Фиорентина».

Интересные факты

Хамрин был самым неудобным бомбардиром для лучшего вратаря мира Льва Яшина. Он регулярно ему забивал. На ЧМ-58 Хамрин забил первый гол сб. СССР в четвертьфинале и шведы выиграли 2:0. В 1/4 финала Кубка Европы-1964 Хамрин отличился в обеих матчах против советской команды, но дальше прошла сб. СССР, сведя матч вничью 1:1 в гостях и выигравшая 3:1 дома.

Достижения

В сборной
В клубе
Рекорды
  • 7-е место в списке лучших бомбардиров ительянской «Серии A» за всё время.
  • 2-е место в списке лучших бомбардиров «Фиорентины» за всё время.
  • Рекорд «Серии A» по количеству мячей, забитых игроком в гостевом матче: 5 голов, в матче сезона 1963/64 «Аталанта» — «Фиорентина» (1:7).

Напишите отзыв о статье "Хамрин, Курт"

Ссылки

  • [www.aik.se/fotboll/historik/500aikare/kurthamr.html Курт Хамрин на сайте АИКа]

Литература

  • William J. Murray. [books.google.kz/books?id=o9PtAAAAMAAJ&dq=Kurt+Hamrin+Juskowiak+1958&focus=searchwithinvolume&q=agonies The World's Game: A History of SoccerIllinois history of sports]. — University of Illinois Press, 1996. — С. 99. — 218 с. — ISBN 9780252017483.


</div>
  1. Murray, 1996, с. 99.

Отрывок, характеризующий Хамрин, Курт

– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.