Хансард, Глен

Глен Хансард Glen Hansard
Основная информация
Дата рождения	21 апреля 1970(1970-04-21) (53 года)
Место рождения	Баллимун, Дублин Ирландия
Годы активности	1983 — настоящее время
Профессии	Музыкант, Композитор, Актёр
Инструменты	Гитара, Мандолина
Сотрудничество	The Frames, The Swell Season, Маркета Ирглова
Лейблы	Plateau Records (Ireland)/Overcoat Recordings (International) Island Records
[www.theframes.ie/ Официальный сайт The Frames]

Глен Хансард (англ. Glen Hansard; род. 21 апреля 1970 в Дублине, Ирландия) — основной композитор и вокалист/гитарист ирландской рок-группы The Frames. Он также известен по ролям в фильмах Однажды и Группа «Коммитментс». Хансард является соавтором песни «Falling Slowly», которая прозвучала в Однажды. «Falling Slowly» принесла Хансарду премию «Оскар» за лучшую песню к фильму, также в 2007—2008 он удостоился не менее 10 наград и номинаций.

Карьера

Хансард бросил школу в возрасте 13 лет, став уличным музыкантом на улицах Дублина. В 1990 он организовал The Frames и они до сих пор имеют успех на ирландской сцене. Первый альбом, Another Love Song, был выпущен на Island Records в 1991, а последний, The Cost, в 2006.

Хансард впервые привлёк к себе внимание за границами Ирландии в 1991 году в роли гитариста в фильме Алана Паркера — Группа «Коммитментс» после посещения Нью-Йоркской Киноакадемии. После он неоднократно говорил, что жалеет об участии в этом фильме, потому что чувствовал, что это отвлекает его от музыкальной карьеры.

В 2003 он представляет телевизионное шоу Other Voices: Songs from a Room, которое представляло ирландских талантов на RTÉ. 22 апреля 2006 года он выпустил первый музыкальный альбом без The Frames, The Swell Season, на лейбле Overcoat Recordings вместе с чешской певицей и мультиинструменталистом Маркетой Иргловой, Марьей Тухканен из Финляндии, играющей на скрипке и альте, и Бертраном Галеном из Франции, играющем на виолончели. Хансард также провёл часть 2006 года на съёмках ирландского фильма Однажды, в котором он сыграл дублинского уличного гитариста, вместе с Иргловой, сыгравшей иммигрантку. Американская премьера фильма состоялась на фестивале Сандэнс в 2007 году, и он удостоился премии Festival’s World Cinema Audience Award. Во время промотура Глен и Маркета начали встречаться. Позже Хансард сказал об отношениях с Иргловой: «Я был влюблён в неё долгое время, но говорил себе, что она просто ребёнок». Одна из песен, написанных для фильма («Falling Slowly»), получила Оскар в феврале 2008 года. Хансард стал первым ирландским исполнителем, получившим эту премию. Хансард и Ирглова также записали новую версию песни Боба Дилана «You Ain't Goin' Nowhere» для фильма Меня там нет в 2007 году. В одном из интервью 2009 года Хансард сказал, что он и Маркета больше не связаны любовными отношениями и теперь они просто «хорошие друзья».

В 2006 году помимо проектов с группой The Frames и Иргловой, Хансард также был членом группы Oxfam, выпустив благотворительный альбом The Cake Sale. Кроме того, Хансард записал несколько кавер-версий самостоятельно и с членами группы Colm Mac Con Iomaire для диска Even Better Than the Real Thing от радио Today FM. Песни, записанные им, включали кавер на Джастина Тимберлейка — «Cry Me a River» и на Бритни Спирс — «Everytime».

Хансард появился в эпизоде «In the Name of the Grandfather» мультсериала Симпсоны как уличный музыкант из Ирландии. Новый альбом оригинальных песен был записан вместе с Маркетой Иргловой под именем Strict Joy 27 октября 2009 на ANTI- лейбле.

14 августа 2009 Хансард спел «Amazing Grace» на похоронах Юнис Кеннеди Шрайвер. В декабре 2009 Глен вместе с Боно, Дэмьеном Райсом и другими ирландскими музыкантами выступил на Grafton Street в Дублине, в помощь Simon Community. В январе 2010 Глен и Mark Geary выставили на аукцион eBay закрытый концерт в помощь пострадавшим на Гаити из-за ужасного землетрясения. Вдвоём они поехали к победителю лота и устроили закрытый концерт у него дома, в часах езды от Дублина. После этого они сыграли для победителя и нескольких избранных фанатов в центральном дублинском кафе. Этот аукцион принёс им около €6000, которые были потрачены на благотворительные цели.

Хансард играет на акустической гитаре Takamine.

Влияние на развитие

Хансард рассказывал о том, что больше всего повлияло на него: «В моём доме, когда я был ребенком, была святая троица — Леонард Коэн, Ван Моррисон и Боб Дилан — с Бобом во главе». Хансард и The Frames гастролировали в поддержку Боба Дилана в Австралии и Новой Зеландии в августе 2007. Также Хансард исполняет песни Вана Моррисона. Две такие песни, «Into the Mystic» и «And the Healing Has Begun», были включены в саундтрек фильма Однажды.

Награда и номинации

Награды

• Премия Оскар 2008 за песню «Falling Slowly» к фильму Однажды (англ. Once)
• Critics' Choice Award 2008 Best Original Song — «Falling Slowly» from Once
• Los Angeles Film Critics Association Award 2008 Best Original Score — for Once

Номинации

• Grammy Award 2008 (50th Annual Grammy Awards) Best Song Written for Motion Picture, Television or Other Visual Media — «Falling Slowly» from Once
• Grammy Award 2008 (50th Annual Grammy Awards) Best Compilation Soundtrack Album for Motion Picture, Television or Other Visual Media — Once

Дискография

Сольные

• Rhythm and Repose (2012) 

The Frames

Альбомы

• Another Love Song (1991)

• Fitzcarraldo (1995) (в качестве The Frames DC)
• Fitzcarraldo (1996)
• Dance the Devil (1999)
• For the Birds (2001)
• Breadcrumb Trail (2002) (живая запись)
• Set List (2003) (живая запись)
• Burn the Maps (2004)
• The Cost (2006)

Синглы и EP

• «The Dancer» (1991)
• «Masquerade» (1992)
• Turn On Your Record Player EP (1992)
• Picture of Love (1993)
• Angel at My Table (1994)
• «Revelate» (1995)
• «Monument» (1996)
• I am the Magic Hand (15 февраля 1999)
• Pavement Tune (1999)
• Rent Day Blues EP (1999)
• Come On Up to the House (1999 — Компиляция «Star Star» от The Frames)
• Lay Me Down (2001)
• Headlong (2002)
• The Roads Outgrown EP (2003)
• «Fake» (12 сентября 2003)
• «Finally» (2004)
• «Sideways Down» (28 января 2005)
• «Happy» (Radio Single Only — 2005)
• «Falling Slowly/No More I Love Yous» (1 сентября 2006)

The Swell Season

• The Swell Season (2006)
• Once Soundtrack (2007)
• Strict Joy (2009)
• Take the Heartland (2012)

Фильмы и сериалы

• Группа «Коммитментс» (1991)
• Однажды (2007)

Также

• The Stars Are Underground — 24-минутный фильм, рассказывающий об андеграундной музыке в Дублине. Ирландия, 1996 год.

Ссылки

• Glen Hansard (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.myspace.com/theswellseason The Swell Season — Myspace]
• [www.theswellseason.com theswellseason.com]
• [www.irishmusiccentral.com/theframes/lyrics_the_swell_season.html Lyrics at Irish Music Central]
• [www.threemonkeysonline.com/article_glen_hansard_interview_the_frames.htm Excreting Songs — Glen Hansard in interview]

Отрывок, характеризующий Хансард, Глен

– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.