Хантер, Роберт (журналист)

Роберт Хантер

Роберт (Боб) Лорн Хантер (англ. Robert (Bob) Lorne Hunter; 13 октября 1941, Сен-Бонифас, Манитоба — 2 мая 2005, Торонто, Канада) — канадский журналист, активист движения в защиту окружающей среды, один из основателей и первый президент неправительственной организации «Гринпис».

Биография

В 60-е годы, будучи начинающим журналистом, Хантер писал статьи для газет The Vancouver Sun и Winnipeg Tribune. Главными темами его публикаций были контркультура и защита окружающей среды.

Позднее Хантер вошёл в состав группы энтузиастов, которая 15 сентября 1971 года прибыла на рыболовном судне «Greenpeace» на Алеутские острова с целью выразить протест против проводимых там американских ядерных испытаний. Этот день и считается датой основания «Гринпис».

Первым организацию возглавил Боб Хантер. Изначально главной задачей активистов, входивших в «Гринпис», была борьба против развития ядерной энергетики, однако позже они стали заниматься также защитой природы и выступать за сокращение потребления ископаемых энергоносителей.

Считается, что выступления и публикации Хантера впервые привлекли внимание международной общественности к проблеме истребления китов и тюленей, а также захоронения радиоактивных отходов в океане.

В 1998 у Боба Хантера диагностировали рак. В 2004 он начал проходить курс лечения, однако уже 2 мая 2005 его жизнь оборвалась.

В заявлении, которое распространил «Гринпис» после смерти Хантера, говорилось: «Дух этого человека будет продолжать жить в людях, которых он вдохновил, китах, которых он спас, и организации, которую он создал».

Признание

Журнал «Тайм» включил Боба Хантера в список «эко-героев» («eco-warriors») XX века.

Ссылки

• [www.lenta.ru/news/2005/05/03/geenpeace/ Lenta.ru: Умер Боб Хантер — один из основателей Greenpeace].

Отрывок, характеризующий Хантер, Роберт (журналист)

Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.