Ханча

Ханча
Тип письма:	логографическое
Языки:	корейский
Период:	—
Происхождение:	цзягувэнь чжуаньшу лишу кайшу
Родственные:	кандзи, чжуинь, тьы-ном, киданьское письмо, чжурчжэньское письмо

Ханча
Корея
хангыль:	한자/한문한자
ханча:	漢字/韓文漢字
Транслитерация — новая   романизация: Hanja — Маккьюн — Райшауэр: Hancha

Ханча́ (кор. 한자^?, 漢字^?</span>, [hɐːn.t͈͡ɕɐ]) — китайские иероглифы, используемые в контексте письменности корейского языка. Это корейское прочтение китайского слова ханьцзы.

Ханча используются только для записи слов китайского происхождения (которые составляют примерно половину лексики корейского языка). Использование ханча факультативно — любые слова можно записать и хангылем (при этом длина слова на письме не меняется при замене хангыля на ханча и наоборот). Однако поскольку ханча сильно омофоничны (то есть одинаковому звучанию могут соответствовать многие разные иероглифы), то при замене ханча на хангыль смысл может совершенно теряться.

В Южной Корее ханча используются редко — в основном в научной литературе и в газетах. В прочей литературе ханча практически не используют, и обычно их приводят в скобках после записи слова хангылем там, где может возникнуть неоднозначность.

В Северной Корее ханча практически вышла из употребления.

В словарях корейского языка иероглифическое написание обязательно указывается для всех слов китайского происхождения.

В более узком смысле «ханча» обозначает иероглифы, которые были заимствованы из китайского языка в корейский, с корейским произношением. Ханча-маль или ханчао означает слова, которые могут быть написаны с помощью ханча, а ханмун (кор. 한문, кит. 漢文) — это вэньянь. Так как ханча никогда не упрощали централизованно, её знаки в большинстве случаев идентичны традиционным китайским и японским иероглифам. Очень малое число знаков ханча имеют скорописные формы или уникальны для корейского языка. Для сравнения, многие китайские иероглифы, находящиеся в ходу в Японии и на материковом Китае, были упрощены и содержат меньше черт, чем ханча.

Корейцы изобрели фонетический алфавит хангыль в 1440-х годах, однако им почти не пользовались до конца XIX века. Подавляющее большинство произведений корейской литературы и большинство исторических документов написаны на древнекитайском языке (ханмун) при помощи ханча. В XXI веке ханча играет другую роль: только будущие учёные, которые хотят специализироваться на корейской истории, учат ханча для того, чтобы читать документы. Для простых корейцев знать несколько десятков ханча — очень полезно для понимания значений слов, которые когда-то записывались иероглифами. Ханча не используется для записи исконно корейских слов, и даже корейские слова китайского происхождения — ханчао (한자어, 漢字語) — обычно записываются хангылем.

История

Важным толчком для популяризации ханча в Корее стало распространение буддизма. Тем не менее первый текст на ханча был не религиозным: им стал мнемонический текст Тысячесловие.

Корейцам нужно было учить китайский (вэньянь), чтобы считаться грамотными, но со временем появились системы фонетической транскрипции корейского языка иероглифами (собирательное название — иду).

Один из способов транскрипции — кугёль — принципиально аналогичен японскому современному «смешанному письму» — корень слова записывается иероглифом по смыслу, а остальная часть — фонетически. К примеру, слово «хани» (하니, делает) записывается кугёлем как кит. 爲尼: по-китайски это сочетание иероглифов читается как «вэй ни» (пиньинь wéi ní) и означает «становиться монахиней». Значение корня, «становиться» (кит. 爲), читается так же, как соответствующее слово корейского, а кит. 尼 использован фонетически, за звучание «ни».

Ханча была единственной письменностью корейского языка, пока король Седжон не собрал консилиум учёных для изобретения хангыля в XV веке. Тем не менее подавляющее большинство грамотных корейцев продолжало писать иероглифами. Хангыль заменил ханча только в начале XX века.

В Северной Корее использование ханча было официально прекращено в июне 1949 года (также произошёл переход к горизонтальному письму вместо старого вертикального). Кроме того, многие заимствованные слова были заменены на исконно корейские и изобретённые в Северной Корее. Тем не менее с помощью ханча в новых словарях, опубликованных в КНДР, записывают этимологию китайских заимствований.

Ымхун (звучание и значение)

Аналогично китайским и японским иероглифам, ханча имеет ым (音) и хун (訓):

• ым — это звучание иероглифа, иероглифы с одинаковым ым являются омофонами;
• хун — это значение иероглифа, иероглифы с одинаковым хун являются синонимами.

Обучение

Ханча изучают отдельным предметом в старшей школе. Обучение ханча начинается в седьмом классе (первый класс старшей школы) и заканчивается в последнем, двенадцатом, классе. Суммарный объём изучаемых ханча — 1800 штук (900 с 7 по 9 класс и 900 с 10 по 12 класс). Дальнейшее изучение ханча идёт в некоторых гуманитарных университетах.

Хотя ханча была отброшена в Северной Корее вскоре после получения независимости, число изучающихся в школе знаков превышает южнокорейские 1800. Ким Ир Сен призывал к постепенному полному отказу от ханча, но к 1960-м его точка зрения изменилась: в 1966 году он говорил: «Хотя нужно стараться использовать самое малое число китайских заимствований, учащиеся должны получить сведения о требуемых китайских иероглифах и быть обучены их написанию». В результате северокорейские школьники получили учебники ханча для использования в 5—9 классах, содержащие 1500 знаков, а ещё 500 изучают в старшей школе. В колледжах студентам преподают ещё тысячу, что в сумме даёт 3000.

Современное использование ханча

Ханча используется для прояснения смысла слова (в случае, если при записи фонетическим письмом, хангылем, возможны разночтения из-за омофонии), а также в заголовках газет, рекламе, знаках (например, ханча были написаны на растяжках на похоронах моряков с затонувшего корвета «Чхонан»).

Ханча в печати

В Южной Корее ханча обычно используется в академической литературе. В художественной литературе и журналах ханча встречается значительно реже и обычно сопровождается чтением на хангыле. Кроме того, с помощью ханча часто пишут заголовки газет, во избежание двусмысленности. В публикациях имена и фамилии также часто приводят в ханча в скобках, рядом с записью хангылем. В Северной Корее ханча была полностью вытеснена из всех сфер употребления, в том числе из научной литературы. Ханча используется в декоративных и рекламных целях, её часто можно видеть на спортивных фестивалях и парадах, в словарях и атласах. К примеру, ханча «辛» (син, кислый/острый) можно видеть на упаковках лапши быстрого приготовления Shin Ramyun.

Ханча в словарях

В современных словарях все слова записываются хангылем, а ханча приводится рядом с названием словарной статьи, в скобках. Эта практика позволяет избегать неоднозначностей и служит краткой этимологией.

Примером возможного появления неоднозначности может служить запись кор. 수도 (судо):

1. 修道 — духовная дисциплина
2. 受渡 — приём и выдача
3. 囚徒 — заключённый
4. 水都 — «город на воде» (например, Венеция или Гонконг)
5. 水稻 — рис
6. 水道 — утечка
7. 隧道 — тоннель
8. 水道 — реки, водный путь
9. 首都 — столица
10. 手刀 — перочинный нож

Существуют словари ханча (Чаджон — 자전, 字典, Окпхён — 옥편, 玉篇), в них иероглифы располагаются в порядке ключей (см. Иероглифический словарь).

Ханча в личных именах

Корейские личные имена обычно основаны на ханча, хотя существует ряд исключений. На визитках ханча постепенно перестаёт использоваться, большинство пожилых корейцев пишут своё имя на визитках с помощью ханча, а большинство молодых — хангылем. Корейское имя обычно состоит из односложной фамилии (сонъ, 성, 姓) и двусложного личного имени (ирым, 이름). Существует несколько двусложных фамилий (например, Намгунъ, 남궁, 南宮). Обычно все родные братья и все родные сёстры в семье имеют общий компонент имени, однако в XXI веке набирают популярность имена из неделимых слов исконно корейского происхождения, например, ханыль, «небо» и исыль, «утренняя роса»). Тем не менее в официальных документах ханча по возможности указывается.

Ханча в топонимах

Благодаря попыткам стандартизации в период Корё и Чосон исконно корейским топонимам часто присваивались иероглифы; самое известное исключение — Сеул (соуль, 서울, буквально «столица»). Двусложные названия железных дорог, провинций и шоссе обычно образуются из названий начального пункта и пункта назначения; для Сеула используется ханча кён (경, 京, «столица»).

• Кёнбу (경부, 京釜) соединяет Сеул и Пусан;
• Кёнъин (경인, 京仁) соединяет Сеул и Инчхон;
• Старая провинция Чолладо (전라, 全羅) называется по городам Чонджу (전주, 全州) и Наджу (나주, 羅州) (по правилам чтения сочетание «л» и «н» читается как «лл»).

Большинство корейских географических атласов публикуются в двух вариантах: с хангылем и с ханча. Знаки на станциях метро и железной дороги содержат ханча и хангыль, а также новую романизацию.

Использование ханча

Современное использование

Опросы, проводимые в Южной Корее, показали, что ханча вызывала как положительные, так и отрицательные отзывы. После того, как в 1980-х изучение ханча было перенесено в старшие классы школы, её использование резко сократилось. Исследование 1956 года показало, что тексты, написанные смешанным письмом, читаются быстрее; однако в 1977 году аналогичное исследование показало противоположные результаты В 1988 году 80 % опрошенных, не имевших высшего образования, показали неспособность читать ханча, за исключением самых простых знаков.

Корейские знаки

См. также: Кандзи#Кокудзи

Некоторое количество знаков было придумано в Корее. Большинство из них использовались для записи имён собственных, некоторые означают специфические корейские понятия и предметы: 畓 (논 답; нон тап; «заливное поле»), 乭 (Толь, используется только в личных именах), 㸴 (Со, редкое отчество из Сонджу), 怾 (Ки, старое название Кымгансана). Примерами могут также выступать знаки 媤 (시 си), 曺 (조 чо), 㕦/夻 (화 хва), 巭 (부 пу), 娚 (남 нам), 頉 (탈 тхаль), 䭏 (편 пхён), а также 哛 (뿐 ппун).

Аналогичный пласт иероглифов в японском — кокудзи — был более развит; кокудзи часто присваивали местным японским растениям и животным.

Якча

Некоторые ханча имеют упрощённые формы, которые называются якча (약자, 略字). Они используются в скорописи.

Произношение

Каждый знак ханча произносится одним слогом и соответствует одному слогу хангыля. Произношение ханча не аналогично произношению иероглифов в современном литературном китайском языке, однако в некоторых китайских языках произношение похоже на корейское. К примеру, слово 印刷 (печатать) произносится «иньшуа» на путунхуа, «инсвэ» на корейском, но «инсуэ» в шанхайском диалекте языка у. Произношение ханча более консервативно, чем в центральных и северных китайских языках, к примеру, в ханча сохранились губные согласные в качестве терминали в слогах, где начальный согласный также губной, к примеру, в 法 (법 поп) и 凡 (범 пом); В среднекитайском языке эти терминали присутствовали, но в современных центральных и северных диалектах они уже не встречаются.

Из-за изменений в фонетике корейского языка иногда произношение ханча сильно отличается от соответствующего ханьцзы, к примеру, знак 女 («женщина») читается nǚ (нюй) в путунхуа и нё (녀) в корейском, однако в южнокорейских диалектах начальный «н» перед йотированными (е, ё, ю, я, и) выпадает; знак 女 произносится там как ё (여).

Кроме того, производное от ханча слово может претерпевать изменения: «могва» (모과, 木瓜), «айва», происходит от мокква (목과), а моран (모란, 牡丹), пион древовидный — от моктан (목단).

Примечания

Библиография

• Brown, R.A. (1990). «Korean Sociolinguistic Attitudes in Japanese Comparative Perspective». Journal of Asia Pacific Communication 1: 117–134.
• DeFrancis John. The Chinese Language: Fact and Fantasy. — Honolulu: University of Hawaii Press, 1990. — ISBN 0-8248-1068-6.
• Hannas William. C. Asia's Orthographic Dilemma. — Honolulu: University of Hawaii Press, 1997. — ISBN 0-8248-1892-X (paperback); ISBN 0-8248-1842-3 (hardcover).
• Hannas William. C. The Writing on the Wall: How Asian Orthography Curbs Creativity. — Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2003. — ISBN 0-8122-3711-0.
• Taylor Insup. The psychology of reading. — New York: Academic Press, 1983. — ISBN 0-12-684080-6.

Ссылки

• [openokpyon.com/ Открытый словарь ханча]
• [kldp.net/projects/hanja/ Проект «Ханча-хангыль»]
• [www.learnkorean.com/whanja/hclassindex.asp Статья о ханча]
• [hanjadic.bravender.us Словарь ханча]
• [www.asianoffbeat.com/default.asp?display=1361 Один из пяти корейцев не может написать своё имя с помощью ханча]

См. также

• Порядок написания черт в иероглифах

Отрывок, характеризующий Ханча

«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…