Хан, Чака

Чака Хан Chaka Khan
Основная информация
Полное имя	Иветт Мари Стивенс
Дата рождения	23 марта 1953(1953-03-23) (71 год)
Место рождения	Северный Чикаго, Иллинойс, США
Годы активности	1973—-нынешнее время
Страна	США США
Профессии	певица, автор текстов
Жанры	Ритм-энд-блюз, соул, поп
Псевдонимы	Чака Хан
Коллективы	Rufus
Лейблы	ABC (1972–1978) Warner Bros. (1978–1998) MCA (1979-1982) NPG Records (1998-2001) Burgundy (2005-нынешнее время)
[www.chakakhan.com www.chakakhan.com]

Чака Хан (англ. Chaka Khan), настоящее имя Иветт Мари Стивенс (англ. Yvette Marie Stevens; 23 марта 1953, Северный Чикаго, Иллинойс, США) — американская вокалистка, автор текстов.

Биография

Чака Хан дебютировала в 1965 году, когда без особого успеха пела с разными чикагским клубными исполнителями, такими как The Crystalettes, The Shades Of Black, Lock & Chain, Lyfe и Baby Huer & The Babysittes, a также работала в местном театре «Afro-Arts».

В 1972 году она присоединилась к группе Ask Rufus, сформированной бывшими участниками American Breed, где сменила вокалистку Полетт Макуилльямс. С новой певицей группа сократил название до Rufus и начала успешную карьеру, не в последнюю очередь благодаря привлекательному вокалу Хан.

Со временем Чака Хан все больше стала выделяться среди других участников Rufus и поэтому в 1978 году решила начать сольную деятельность (к совместной работе с Rufus она возвращалась в 1979, 1981 и 1989 годах). Её сингл «I’m Every Woman» взлетел на вершину американского ритм-энд-блюзового чарта, а следующие записи «What Cha 'Gonna Do For Me» (1981) и «Got To Be There» лишь закрепили позиции певицы на американском музыкальном рынке. Записанный в 1984 году сингл «I Feel For You» не только достиг второго места в общенациональном американском хит-параде, но и возглавил соответствующий британский чарт. Одноименный альбом, стал «платиновым», и принес Чака Хан награду «Грэмми» в категории «Лучшая ритм-энд-блюзовая певица». К успеху этой работы были причастны такие выдающиеся фигуры, как Принс, Стиви Уандер и Грандмастер Мэлли Мел. В дальнейшем Чака Хан продолжила свою сольную деятельность, участвуя в записях таких исполнителей, как Стиви Уандер («Higher Love»), Дэвид Боуи («Underground»), Квинси Джонс и Рэй Чарльз («I’ll, Be Good To You»), а также Йони Митчел, Рай Кудер и Ленни Байт. В 1985 году она вернулась в британский Тор 20 с песнями «This Is My Night» и «Eye To Eye», а через четыре года её ремикс «I’m Every Woman» попал в британский Тор 10. 5 августа 2012 Чака Хан впервые выступила в России и дала единственный концерт в концертном зале СЕВЕР СК Олимпийский.

В июле 2016 года певица отменила свой летний тур и легла в рехаб лечиться от опиоидной зависимости.

Дискография

• 1979: Chaka
• 1980: Naughty
• 1981: What Cha Gonna Do For Me
• 1982: Chaka Khan
• 1984: I Feel For You
• 1986: Destiny
• 1988: C.K.
• 1989: Life Is A Dance — The Remix Project
• 1992: Woman I Am
• 1995: Dare You To Love Me (невиданий)
• 1996: Epiphamy — The Best Of Chaka Khan. Volume 1.
• 1998: Come 2 My House
• 2004: ClassiKhan
• 2007: Funk This

Источник

• [www.allmusic.com/artist/chaka-khan-p63674 Чака Хан] в музыкальной энциклопедии All Music Guide.

Ссылки

• [www.chakakhan.com/ Официальный сайт]
• [chakakhanfoundation.org/ Chaka Khan Foundation]
• [www.wlatalent.com/roster/chaka_khan/artistprofile.htm Chaka Khan] at [www.wlatalent.com/ Wenig-Lamonica Associates]

Отрывок, характеризующий Хан, Чака

Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.