Харанис, Питер

Питер Харанис
Дата рождения:	1908(1908)
Место рождения:	Лемнос, Греция
Дата смерти:	23 марта 1985(1985-03-23)
Место смерти:	США
Страна:	Греция Греция США США
Научная сфера:	Византоведение и арменоведение
Место работы:	Брюссельском Вольном унв.-те (1932 - 1938) Университет Аристотеля в Салониках Ратгерский ун-т (1938 - 1976)
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Ратгерский университет Висконсинский университет
Известен как:	византист и арменовед

Питер Харанис (англ. Peter Charanis) (1908 — 23 марта 1985) — американский учёный -историк, византинист и арменист. Профессор истории в Ратгерском университете. Будучи доктором исторических наук, работал в Думбартон-Оксе.

Биография

Питер Харанис родился в 1908 году в Греции на острове Лемнос. В 1920 году он с семьей имигрирует в США, и селятся в Нью-Джерси. Закончив начальное образование он поступил в Ратгерский университет, где получает степень бакалавра. В Висконсинском университете при патронаже Александра Васильева закончил докторантуру. Как аспирант, продолжил обучение в университете Брюсселя под руководством византиниста Генри Грегуара. С 1936 по 1938 год участвуя Грегуаровских семинарах, Харанис знакомится со своей будущей женой Мадлен Шилтз, а также работает вместе с Николаем Адонцем и Паулем Витеком. Находясь в Брюсселе увлекся армянской историей, как результат большая часть исследований посвящена роли армян в Византии.

Питер Харанис некоторое преподавал в университете Салоник, после чего в 1938 году вернулся в США, где продолжил работу в Ратгерском университете. В то время в США уровень византиноведения был чрезвычайно низок, но спустя какое-то время усилиями Хараниса в университете была открыта специализированная студия византийских исследований, лекции на которой со временем стали самыми популярными в университете. В 1963 году он становится профессором истории. С 1964 по 1966 год Питер Харанис возглавлял отдел истории университета. В 1976 году он оставил работу в университете.

Умер учёный 23 марта 1985 года.

Работы

• «An important short chronicle of the fourteenth century», Byzantion № 13(1938)
• «Byzantium, the West and the origin of the First Crusade», Byzantion № 19 (1949)
• «On the Social Structure and Economic Organization of the Byzantine Empire in the Thirteenth Century and Later», Byzantinoslavica 12 (1951)
• «Ethnic Changes in the Byzantine Empire in the Seventh Century», Dumbarton Oaks Papers 13 (1959)
• «The Armenians in the Byzantine Empire», Byzantinoslavica № 22 (1961), Repr. Lisbon, 1963, London, 1972
• «Observations on the Demography of the Byzantine Empire», XIII International Congress of Byzantine Studies, Oxford, 1966

Литература

• The New York Times // [www.nytimes.com/1985/03/27/nyregion/dr-peter-charanis-dies-at-76-retired-professor-at-rutgers.html Dr. Peter Charanis Dies at 76; Retired Professor at Rutgers] // March 27, 1985

Отрывок, характеризующий Харанис, Питер

– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.