Харбино-Гиринская наступательная операция

Харбино-Гиринская наступательная операция
Основной конфликт: Советско-японская война
Дата	9 августа – 2 сентября 1945 года
Итог	Победа Красной Армии
Противники
СССР СССР Японская империя Японская империя Маньчжоу-го Маньчжоу-го
Командующие
К. А. Мерецков Отодзо Ямада Сэйити Кита
Силы сторон
589 тыс. чел., 11 430 орудий и миномётов, 274 реактивно-миномётные установки, 1974 танка и САУ, 1137 самолётов. 325 тыс. чел.
Потери
22 367 человек, из них 7322 безвозвратно. около 108 тысяч пленными.

Харбино-Гиринская наступательная операция — военная операция Красной Армии против японских войск во время советско-японской войны. Проводилась с 9 августа по 2 сентября 1945 года войсками 1-го Дальневосточного фронта и Тихоокеанского флота с целью разгрома Квантунской армии в восточной части Маньчжоу-го и северной части Кореи. Часть Маньчжурской стратегической наступательной операции.

Замысел операции

28 июня 1945 года войскам Приморской группы войск в директиве Ставки Верховного Главнокомандования № 11113 был отдан приказ о подготовке наступательной операции в центральной Маньчжурии. При разработке плана операции требовалось:

• главный удар в общем направлении на Мулин, Муданьцзян нанести силами 1-й Краснознамённой и 5-й армий, одного механизированного корпуса и одной кавалерийской дивизии, при этом на направление главного удара использовать основную массу артиллерии РГК, танков и авиации;
• вспомогательный удар в направлении на Мишань нанести силами 35-й армии;
• частью сил 25-й армии нанести вспомогательный удар в направлении Хуньчунь, Аньту, имея целью в дальнейшем овладеть портами Кореи Ранан, Сэйсин и Расин;
• всю подготовку к операции закончить к 25 июля.

В дальнейшем, в рамках всей Маньчжурской стратегической операции фронту предстояло, наступая на Синьцзин и Цзилинь, совместно с войсками Забайкальского фронта окружить и разгромить основные силы Квантунской армии.

Состав и силы сторон

СССР

1-й Дальневосточный фронт (командующий Маршал Советского Союза Мерецков К. А., начальник штаба генерал-лейтенант Крутиков А. Н.) в составе:

• 1-я Краснознамённая армия (генерал-полковник Белобородов А. П.)
• 5-я армия (генерал-полковник Крылов Н. И.)
• 25-я армия (генерал-полковник Чистяков И. М.)
• 35-я армия (генерал-лейтенант Захватаев Н. Д.)
• 9-я воздушная армия (генерал-полковник авиации Соколов И. М.)
• Чугуевская оперативная группа (генерал-лейтенант Парусинов Ф. А., затем генерал-лейтенант Зайцев В. А.)
• Приморская армия ПВО (генерал-лейтенант артиллерии Герасимов А. В.)
• В резерве фронта:
  • 10-й механизированный корпус (генерал-лейтенант танковых войск Васильев И. Д.)
  • 87-й стрелковый корпус
  • 88-й стрелковый корпус (генерал-лейтенант Ловягин П. Е.)
  • 126-й лёгкий горнострелковый корпус (генерал-майор Соловьёв В. Н.)

Япония

Часть сил Квантунской армии (генерал армии Отодзо Ямада):

• 1-й фронт (генерал Сэйити Кита):
  • 5-я армия (генерал Норицунэ Симидзу)
  • 3-я армия (генерал-лейтенант Кэйсаку Мураками)
• Часть сил 17-го фронта (генерал-лейтенант Ёсио Кодзуки)
  • 34-я армия

Всего в составе 1-го фронта насчитывалось 175 000 человек, в составе 17-го фронта — 150 000 человек.

Оборона японских войск

Основу японской обороны в полосе действий 1-го Дальневосточного фронта составляли 7 крупных укреплённых районов: Хутоуский, Мишаньский, Суйфыньхэйский, Дуннинский, Дунсинчжэньский, Хуньчуньский, Кенхынский. Основные силы 1-го фронта Квантунской армии оборонялись на рубежах, подготовленных по рекам Мулинхэ и Муданьцзян.

Ход боевых действий

Внешние изображения
	[www.alushta.org/img/pb/2007.08.31_10.42.36_5009.jpg Карта Харбино-Гиринской операции]

В ночь на 9 августа в полосе действий ударной группировки фронта пошёл проливной дождь. Это обстоятельство заставило советское командование скорректировать план операции. Было принято решение начать наступление под покровом темноты и непогоды без артиллерийской подготовки. В 1 час ночи 9 августа передовые отряды стрелковых войск и пограничников пересекли советско-китайскую границу. Дождь, скрывающий передвижения, способствовал достижению внезапности, что позволило советским войскам ворваться в укреплённые районы и застать противника врасплох. К утру передовым отрядам удалось продвинуться вглубь японской обороны на 3-10 км. В 8 часов 30 минут в наступление перешли главные силы фронта. К исходу первого дня операции 5-я армия прорвала Суйфыньхэйский укрепрайон и продвинулась до 23 км. 1-я Краснознамённая армия, наступая в трудных условиях горно-таёжной местности при полном бездорожье, за день преодолела 5-6 км.

Наступление 35-й армии на вспомогательном направлении началось с сильного артиллерийского налёта на опорные пункты противника. Затем главные силы армии, форсировали Уссури и Сунгачу и преодолев обширный болотистый район к исходу дня вышли к Хутоу — мощному узлу сопротивления.

Успешно развивалось наступление 25-й армии, которая к полудню 10 августа главными силами овладела основными опорными пунктами японской обороны и освободила города Дуннин, Тумэнь и Хуньчунь. В то же время левофланговые соединения армии, наступающие вдоль побережья Японского моря, при артиллерийской поддержке кораблей Тихоокеанского флота успешно преодолели долговременные укреплениями противника на границе с Кореей. 12 августа совместными действиями 393-й стрелковой дивизии и десантников Тихоокеанского флота были взяты города-порты Юки (Десант в порт Юки) и Расин (Расинский десант). В последующие дни советские войска овладели ещё рядом населённых пунктов. Четверо суток длился бой за крупный промышленный центр и японскую военно-морскую базу город Сэйсин (Чхонджин). С потерей корейских портов Квантунская армия лишилась связи с Японией.

К исходу 14 августа советские войска прорвали все приграничные укреплённые районы и продвинулись вглубь Маньчжурии на 120—150 км. Одной из целей на пути наступающих являлся важный узел дорог, крупный город Восточной Маньчжурии — Муданьцзян. Ещё 13 августа 26-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора Скворцова А. В. ворвался в город с севера и завязал бои на его улицах. Однако вскоре под натиском контратакующих японских войск корпус вынужден был отойти на 8-10 км северо-восточнее города. Только 16 августа соединения 1-й Краснознамённой и 5-й армий в результате четырёхдневного штурма овладели этим крупным узлом сопротивления и расчленили тем самым 1-й фронт Квантунской армии. Овладев городом, советские войска вышли на оперативный простор и развернули стремительное наступление на Харбин и Гирин.

С 17 августа началась массовая сдача в плен японских войск. Чтобы ускорить их капитуляцию, в ряде крупных городов, в том числе в Харбине, Гирине и Хэйдзё с 18 по 24 августа были высажены воздушные десанты. Кроме того, для овладения важными промышленными центрами были созданы сильные подвижные отряды, которые стремительными действиями должны были не допустить вывоза или уничтожения японцами материальных ценностей.

Несмотря на то, что организованное сопротивление японских войск было сломлено, их отдельные группировки, оставаясь полностью отрезанными от основных сил, продолжали сражаться. Однако и они вскоре были уничтожены или взяты в плен.

Потери

Япония

Японские войска потеряли около 108 000 человек пленными, свыше 700 орудий, 120 танков, около 360 самолётов.

СССР

В боях за освобождение Китая и Кореи 1-й Дальневосточный фронт потерял 21 069 человек, из них 6324 человек безвозвратно. Тихоокеанский флот потерял 1298 человек, из них безвозвратно — 998 человек.

Результаты операции

В результате операции советские войска разгромили противостоящую группировку противника, продвинулись на территорию Маньчжурии на глубину до 300 км и во взаимодействии с Тихоокеанским флотом освободили от японских войск северную часть Корейского полуострова.

В ходе операции, уже после того, как Тихоокеанский флот СССР вступил в боевые действия в заранее согласованной с союзниками зоне, США установили в акватории портов Расин, Гёнзан и Сейсин несколько сотен морских мин различных типов — в т. ч. акустических, гидродинамических и магнитных. При этом командование США не сообщило СССР о постановке минных заграждений в этом районе, а после официального обращения правительства СССР военно-морской атташе США во Владивостоке Рулард сообщил, что «координаты минных постановок неизвестны, так как они производились армейской авиацией». 16 августа 1945 года на американских минах, установленных в акватории порта Сейсин, подорвались советские транспорты «Ногинск» и «Дальстрой», и только усилия команд спасли корабли от затопления.

За боевые отличия ряд соединений и частей фронта был удостоен почётного наименования «Харбинских», «Гиринских».

Удостоенные звания «Герой Советского Союза» за боевую операцию

• Барташов Макар Власович, полковник, командир 12-й штурмовой авиационной дивизии ВВС Тихоокеанского флота за умелое командование авиадивизией, личное мужество и отвагу в боях с японскими милитаристами Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 сентября 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Золотая Звзеда № 7135.
• Перекрестов Григорий Никифорович, генерал-майор, командир 65-го стрелкового Ковенского Краснознамённого корпуса 5-й армии 1-го Дальневосточного фронта за умелое командование стрелковым корпусом, образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с японскими милитаристами и проявленные при этом мужество и героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Золотая Звезда № 6151.

Литература

• Н. В. Огарков. Харбино-Гиринская операция 1945 // Советская Военная Энциклопедия. — М.: Воениздат, 1980. — Т. 8. — С. 358—359. — 687 с. — 106 000 экз.

Источники и ссылки

• [bdsa.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=3114&Itemid=29 Харбино-Гиринская наступательная операция на сайте «Боевые действия Красной Армии в ВОВ»]
• [militera.lib.ru/memo/russian/beloborodov/index.html Белобородов А. П. Прорыв на Харбин. — М.: Воениздат, 1982.]
• [militera.lib.ru/memo/russian/meretskov/index.html Мерецков К. А. На службе народу. — М.: Политиздат, 1968.]
• [militera.lib.ru/memo/russian/chistyakov_im/index.html Чистяков И. М. Служим Отчизне. — М.: Воениздат, 1985.]

Отрывок, характеризующий Харбино-Гиринская наступательная операция

– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.