Харви-Бей
| Город
Харви-Бей
eng/Hervey Bay
Показать/скрыть карты
|
Харви-Бей (англ. Hervey Bay) — город в штате Квинсленд. Расположен в 290 км к северу от столицы штата, Брисбена. Побережье Харви-Бея — естественный залив между континентальным Квинследом и близлежащим стровом Фрейзер. Местная экономика основана на туризме, в основном на фотоохоте и наблюдении за китами.
В австралийской переписи 2011 года численность населения Харви-бея составила 76403 человека.[1]
История
На территории Харви-Бея проживали австралийские аборигены племени Butchulla. Первым европейцем, обследовавшим побережье Харви-Бея, был Джеймс Кук. Это произошло 22 мая 1780 года. Тогда Кук не знал, что остров Фрейзер на самом деле остров. Он думал, что это часть побережья Квинсленда и поэтому назвал залив Hervey’s Bay в честь Джона Харви[en] (1724—1779), третьего графа Бристольского.[2]
В 1863 году здесь поселились первые европейцы. В 1913 году проложена железнодорожная ветка от Брисбена. В 1920-х население быстро растёт за счёт сельского хозяйства и скотоводства.
Напишите отзыв о статье "Харви-Бей"
Примечания
- ↑ [www.herveybay.qld.gov.au/herveyBay/statistics.shtml Hervey Bay Statistics](недоступная ссылка — история). City of Hervey Bay[en]. Проверено 13 января 2008. (refer individual links under «Population in Selected Locations (ABS, 2006)»)
- ↑ [www.discoverherveybay.com/History/ Hervey Bay History]
|
Это заготовка статьи по географии Австралии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Харви-Бей
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
