Хариберт де Лаон

Хариберт де Лаон фр. Charibert de Laon
граф Лаона
ранее 696 — ранее 762
Предшественник:	?
Преемник:	Бернар де Лаон
Смерть:	ранее 762
Отец:	?
Мать:	Бертрада Прюмская
Супруга:	Гизела Аквитанская (?)
Дети:	Берта де Лаон

Хариберт де Лаон (фр. Charibert de Laon, ? — ранее 762) — граф Лаона, сын Бертрады Прюмской, отец Бертрады Лаонской, дед Карла Великого.

Происхождение

Существует три версии происхождения отца Хариберта. По одной из них он принадлежал к роду Гугобертидов, по другой же неизвестен. По третьей версии, в настоящий момент отброшенной, отцом Хариберта являлся брат Пипина Геристальского, граф Лаона Мартин (ок.655—до 696). Современный французский историк Кристиан Сеттипани, отвергая эту версию, считает, что если даже имя Мартина возникло в летописи не по ошибке переписчиков, то Мартин не мог хронологически быть отцом Хариберта.

Биография

В Анналах королевства франков упомянуто, что мать Хариберта, Бертрада, являлась основательницей монастыря в Прюме. Это сообщение основано на акте, который датируется 23 июня 720 года. Согласно ему, Бертрада для поминания своих умерших сыновей передала в дар монахам земли, на которых был основан Прюмский монастырь. При дарении также присутствовал её ещё живой сын, Хариберт Лаонский, а также трое других родственников, Бернье, Хродоланда и Тьерри. Однако ряд историков считают этот акт подложным, поскольку он предшествовал образованию монастыря. В том же году Бертрада, также в присутствии сына, передала земли аббатству Эхтернах.

В 762 году, исходя из записей монастыря в Прюме, Хариберта уже не было в живых.

Жена и дети

Имя жены Хариберта неизвестно, но некоторые данные ономастики дают возможность предположить, что ею была Гизела Аквитанская. У Хариберта была единственная дочь:

• Берта де Лаон (ок. 720 — 12 июля 783) — ок. 744 года вышла замуж за Пипина Короткого (714—768)

Литература

• Settipani Christian. Les ancêtres de Charlemagne. — Société atlantique d’impression, 1989. — 172 p. — ISBN 2-906483-28-1

Ссылки

• [www.vostlit.info/Texts/rus4/ContFredegar/frametext.htm Продолжатели Фредегара]

Отрывок, характеризующий Хариберт де Лаон

– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.