Харилай
Поделись знанием:
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.
С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
| Харилай | ||
| ||
|---|---|---|
Харилай (др.-греч. Χᾰρίλαος, дор. Χαρίλᾱς; также Харикл или Харилл, Χᾰρικλῆς или Χάριλλος) — полулегендарный царь Спарты (вторая половина IX века до н. э.) из рода Еврипонтидов. По «Хронике Евсевия», правил 60 лет (либо 64 года[1]). Сын Полидекта[2] (по Геродоту, сын Евнома[3]).
Харилай, соправитель Архелая из рода Агиадов, считался кротким от природы. Племянник Ликурга, при котором были введены его законы[4]. Харилай напал на Арголиду и опустошил её земли[5], через несколько лет он напал на Тегею, но был разгромлен и попал в плен. Его отпустили без выкупа, когда он поклялся, что спартанцы никогда более не нападут на Тегею[6].
Изречения Харилая приводит Плутарх[7].
Напишите отзыв о статье "Харилай"
Примечания
- ↑ Климент Александрийский. Строматы (книга I, глава 117.10).
- ↑ Павсаний. Описание Эллады (книга II, глава 36.4; книга III, глава 7.2; книга IV, глава 4.4); Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога (книга III, глава 2.5).
- ↑ Геродот. История (книга VIII, глава 131).
- ↑ Аристотель. Политика (книга II, глава 7, 1 1271b 27); Плутарх. Сравнительные жизнеописания: Ликург (глава 5).
- ↑ Павсаний. Описание Эллады (книга III, глава 7.30,
- ↑ Павсаний. Описание Эллады (книга III, глава 7.3; книга VIII, главы 5.9 и 48.4—5).
- ↑ Плутарх. Сравнительные жизнеописания: Ликург (глава 20); Плутарх. Изречения спартанцев (глава 68); Плутарх. Изречения царей и полководцев (глава 53).
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Харилай
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.
С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
