Харитонова, Светлана Николаевна
Светлана Харитонова | |
Светлана Харитонова в роли крановщицы Клавы в фильме «Девушка без адреса» | |
Имя при рождении: |
Светлана Николаевна Сорокина |
---|---|
Профессия: | |
Карьера: |
1954—1991 |
Светлана Николаевна Харитонова (при рождении — Сорокина; род. 30 января 1932, Москва — 8 января 2012, там же[1]) — советская актриса театра и кино.
Содержание
Биография
В 1954 году окончила Школу-студию МХАТ (курс С. К. Блинникова и Г. А. Герасимова)[2]. Ещё во время учёбы в школе-студии вышла замуж за Леонида Харитонова. После двух лет совместной жизни они развелись.
С 1957 по 1969 год работала в Московском академическом театре Сатиры.
В 1966 окончила Высшие телевизионные режиссёрские курсы при Центральном телевидении, а также режиссёрский факультет ВГИКа[3].
Как-то после съемок Светлана Харитонова везла группу на своей машине и сбила прохожую. Женщина погибла. Был суд, были ходатайства, поручительства. Родственники погибшей тоже обратились к правосудию – не быть слишком суровым. Актрисе дали условный срок и выслали во Владимирскую область, где она три года работала на железобетонном заводе. Организовала самодеятельность.
Скончалась 8 января 2012 года в Москве после продолжительной болезни, не дожив 3-х недель до 80-летия. Урна с прахом была захоронена 16 января на Хованском кладбище.
Признание и награды
Творчество
Роли в театре
- «Двенадцать стульев» И. Ильфа и Е. Петрова — мадам Грицацуева
- «Золотой телёнок» И. Ильфа и Е. Петрова — Зося
- «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера — Пэгги
Фильмография
- 1955 — Сын — работница с лопатой
- 1955 — Солдат Иван Бровкин — подруга Любаши
- 1955 — Земля и люди — Домна Ушакова
- 1955 — Доброе утро — «царица бала»
- 1956 — Две жизни — Нюра
- 1956 — Полюшко-поле — Квасова
- 1957 — Необыкновенное лето — руководитель детского кружка
- 1957 — Неповторимая весна — Маша
- 1957 — Летят журавли — Ирина Бороздина
- 1957 — К Чёрному морю — администратор гостиницы
- 1957 — Девушка без адреса — крановщица Клава
- 1958 — Девушка с гитарой — покупательница
- 1959 — Неподдающиеся — Лиза Кукушкина
- 1959 — Белые ночи — Фёкла
- 1959 — Добровольцы — военная регулировщица
- 1960 — Степные рассветы — Луша
- 1960 — Русский сувенир — Олимпиада Васильевна Сафонова
- 1960 — Осторожно, бабушка! — Шура-большая
- 1961 — Совершенно серьёзно — кассир («История с пирожками»)
- 1961 — Морская чайка — Нонна Павловна
- 1961 — Жизнь сначала
- 1961 — Друг мой, Колька! — Евгения Петровна
- 1961 — Годы девичьи — Варвара
- 1961 — В трудный час — Варвара Окнова
- 1962 — Яблоко раздора — Ганна Николаевна Горовая
- 1962 — Порожний рейс — Тоня Крюкова, жена Виктора
- 1963 — Понедельник — день тяжёлый — Зинаида Павловна
- 1963 — Непридуманная история — Люба
- 1963 — Короткие истории — хозяйка квартиры («Умелец»), сотрудница («Тайна комнаты № 216»)
- 1964 — Приключения Толи Клюквина — Серафима Андреевна, медсестра
- 1964 — Голубая чашка — Варвара, дочь колхозного сторожа, мама карапуза Фёдора
- 1965 — Фантазёры — Мама Яши
- 1965 — Дорога к морю — Дуся
- 1965 — Год как жизнь — Ленхен
- 1965 — Ваш сын и брат — аптекарь
- 1966 — Весёлые расплюевские дни — мещанка Брандахлыстова Людмила Спиридоновна
- 1967 — Фокусник — Саша
- 1967 — Спасите утопающего — Светлана Николаевна
- 1967 — Места тут тихие — Клава
- 1967 — Доктор Вера — гражданка
- 1968 — Встречи на рассвете — Ольга
- 1969 — Братья Карамазовы
- 1969 — Последние каникулы — мать Гарика
- 1969 — День и вся жизнь — Соня
- 1970 — Городской романс — Зина, жена экономиста
- 1973 — Письмо из юности — мать Тони
- 1973 — Нейлон 100 % — Глаша, домработница Бадеева
- 1975 — Честное волшебное — регистратор клиники Мастера Клея
- 1975 — Не может быть! — Эльмира
- 1976 — Цветы для Оли — Мария, мама Алёши
- 1976 — Трын-трава — Елена Карповна, квартирная хозяйка Вадима
- 1976 — Белый Бим Чёрное ухо — учительница Анна Павловна
- 1977 — Почти смешная история — проводница
- 1977 — Марка страны Гонделупы — тётя Кирилки
- 1978 — Мятежная баррикада
- 1978 — Кот в мешке — Громова, фотокорреспондент
- 1978 — Живите в радости — Буркова, старший следователь прокуратуры
- 1978 — Вас ожидает гражданка Никанорова — соседка Люда
- 1979 — Вкус хлеба — тётя Вера
- 1980 — Полёт с космонавтом — Брылкина, жена Ивана Петровича
- 1980 — Кто заплатит за удачу — многодетная мать
- 1982 — Найди свой дом — Варвара Петровна
- 1982 — За счастьем — Ксения Фёдоровна
- 1982 — Берегите мужчин! — инспектор технадзора
- 1984 — Что у Сеньки было? — бабушка Маруськи
- 1984 — Зачем человеку крылья — Катерина
- 1984 — Гостья из будущего — фальшивая «тётя» Алисы
- 1987 — Приход Луны — Степанида
- 1987 — Лиловый шар — Баба-Яга
- 1987 — Визит к Минотавру — Евдокия Петровна Обольникова, соседка Полякова
- 1988 — Предлагаю руку и сердце — Нина Ивановна
- 1988 — Грешник — тётя Дуся
- 1988 — Артистка из Грибова — железнодорожница
- 1989 — Свой крест — тётя Паша
- 1989 — Из жизни Фёдора Кузькина — Цыплакова Варвара Петровна
- 1989 — Двое на голой земле — тётя Соня
- 1990 — Футболист — домработница
- 1990 — Похороны Сталина — тётка Жени
- 1991 — Бабочки
- 1991 — Без правосудия — Серафима Ивановна
Напишите отзыв о статье "Харитонова, Светлана Николаевна"
Литература
- Капков С.В. Короли комедии. — М.: Алгоритм, 2003. — 400 с. — ISBN 5-9265-0095-8..Содержание: Сергей Антимонов, Рина Зелёная, Сергей Филиппов, Людмила Шагалова, Михаил Пуговкин, Тамара Носова, Гликерия Богданова-Чеснокова, Александр Демьяненко, Светлана Харитонова, Савелий Крамаров, Михаил Светин, Инна Ульянова, Александр Пятков.
Примечания
Ссылки
- Светлана Харитонова (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Харитонова, Светлана Николаевна
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.