Харитонов, Андрей Игоревич
Поделись знанием:
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
| Андрей Игоревич Харитонов | |
 Татьяна Абрамова и Андрей Харитонов на сцене Северодвинского театра драмы, 24 февраля 2010 года | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: |
актёр театра и кино |
| Карьера: |
1980 — настоящее время |
| Награды: |
|
Андре́й И́горевич Харито́нов (р. 1959) — советский, российский актёр театра и кино, кинорежиссёр, сценарист.
Содержание
Биография
А. И. Харитонов родился 25 июля 1959 года в Киеве. В 1980 году окончил Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого и тогда же дебютировал в кино ролью Овода, снискавшей ему популярность. За прошедшие годы сыграно свыше 30 ролей, среди которых главные роли в фильмах «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Человек-невидимка», «Тайна „Чёрных дроздов“», «Вольный ветер», «Жизнь Клима Самгина» и другие.
С 1984 по 1990 год — ведущий артист Малого театра СССР. Среди сыгранных ролей — Инсаров в «Накануне» И. С. Тургенева, Ипполит в «Федре» Ж. Расина, Жадов в «Доходном месте» А. Н. Островского, Джерри Райян в «Двое на качелях» У. Гибсона.
В 1991 по мотивам рассказов В. Я. Брюсова снял художественный фильм «Жажда страсти» с А. А. Вертинской, И. М. Костолевским и В. В. Раковым в главных ролях. Фильм удостоен специального приза Фестиваля «Кинотавр» в конкурсе «Кино для избранных?» за 1991 год, призов «За лучшее изобразительное решение образа» и «За режиссёрский дебют» на фестивалях «Созвездие» (1992) и «Литература и кино» (1995).
Во второй половине 1990-х — режиссёр-постановщик ТВ-программ «Фабрика грёз» (ОРТ), «Фильмы нашей памяти» (ОРТ). Авторская программа «Вспышка» на телеканале «Культура». В 2007 году — ведущий программы «Внедрение» на телеканале «Звезда».
Работает как художник-график (автор иллюстраций к сборнику мистических новелл Татьяны Рассановой, 2003).
Сыграл главную роль в фильме «Рысак». Снялся в сериалах «Юнкера» по А. И. Куприну (реж. И. Черницкий), «Молодой Волкодав» (реж. О. Фомин), телеромане «Обручальное кольцо».
В настоящее время играет в антрепризах: «Заложники любви» (Н. Демчик/ реж. Г. Шапошников), «Не будите спящую собаку» (Дж. Пристли/ реж. О. Шведова), «Куколка» («Школа любви») (Г. Кейнин/ реж. В. Саркисов), «Шашни старого козла» (А. Крым/ реж. О. Шведова).
Текущая премьера: «Я вернусь» (Е. Петровская/ реж. Т. Стрельбицкая).
О личной жизни старается не распространяться. Известно, что жену зовут Ольгой, детей у них нет.
Творчество
Фильмография
Актёрские работы
- 1980 — Овод — Артур Бертон (Феличе Риварес)
- 1981 — На Гранатовых островах — Игорь Астахов
- 1981 — Ярослав Мудрый — Ясноок
- 1982 — Звезда и смерть Хоакина Мурьеты — Хоакин Мурьета
- 1982 — Тайны святого Юра — Роман
- 1983 — Кармен — Хозе
- 1983 — Ванина Ванини — Пьетро Месирильи
- 1983 — Вольный ветер — Янко
- 1983 — Тайна «Чёрных дроздов» — Ланс Фортескью
- 1984 — Человек-невидимка — Джонатан Гриффин
- 1986 — И в звуках память отзовётся… — Старицкий
- 1986 — Мама, родная, любимая… — Иван
- 1986 — Конец операции «Резидент» — Пьетро Маттинелли
- 1987 — Вот такая история… — Сергей Кратов
- 1987 — Следствие ведут ЗнаТоКи. Дело № 20. Бумеранг — Марат Былов
- 1987 — Жизнь Клима Самгина — Игорь Туробоев
- 1988 — Тайна золотого брегета — Николай Прозоров
- 1988 — Шаг — Игорь
- 1989 — Загадка Эндхауза — Джордж Челенджер
- 1993 — Мне скучно, бес — Император
- 1993 — Раскол — Потресов
- 1998 — Кроткая — Трусоцкий[1]
- 1999 — Любить по-русски 3: Губернатор — директор супермаркета
- 2000 — Романовы. Венценосная семья — Пьер Жильяр
- 2002 — Марш Турецкого (серия «Оборотень») — Асимовский
- 2003 — Инструктор (серия «Ищи бродягу») — Родион
- 2003 — На углу, у Патриарших 3 — Борис Панарин
- 2004 — На углу, у Патриарших 4 — Борис Панарин
- 2004 — Грехи отцов — Николай II
- 2005 — Рысак — Лутошкин
- 2006 — Юнкера — Назанский
- 2006 — Молодой Волкодав — должник
- 2009 — Самый лучший фильм 2 — «Гафт»
- 2009 — Обручальное кольцо — Денис Евгеньевич Колесников
- 2010 — Голоса — Ринат Арифулин
- 2011 — Треск — майор Пришвин
- 2011 — Остров ненужных людей — Константин Елизарович Волжанский
- 2012 — Откровения (серия № 11 «Конференц-зал») —
- 2012 — Подпоручикъ Ромашовъ — Назанский
- 2014 — Под прицелом (3-я, 4-я серии) — Гаврилов
Телеспектакли
- 1982 — Ассоль — Грей
- 1982 — Старинный детектив — Мортимер
- 1987 — Братишка, люби революцию! — князь
Режиссёрские работы
Сценарные работы
- 1991 — Жажда страсти — автор сценария совместно с С. Новожиловым
Театральные работы
- «Накануне» (И. С. Тургенев)/ Инсаров (Малый театр)
- «Федра» (Ж. Расин) / Ипполит (Малый театр)
- «Доходное место» (А. Н. Островский) / Жадов (Малый театр)
- «Двое на качелях» (У. Гибсон) / Джерри Райян (Малый театр)
- «Заложники любви» (Н. Демчик, реж. Г. Шапошников, ПЦ «Руссарт»)/ Скотт Русецки (антреприза)
- «Пока мой муж ловил треску» (Ж. Фейдо, О. Попков, реж. О. Анохина)/ (антреприза)
- «Будет жар от любви» (Д. Фо, реж. Т. Стрельбицкая)/ (антреприза)
- «Цветок кактуса» (Э. Берроуз, реж. В. Виноградов, ТД «Миллениум»)/ доктор Джулиан Уинстон (антреприза)
- «Не будите спящую собаку» («Ужин для дураков») (по пьесе Дж. Пристли «Опасный поворот», реж. О. Шведова)/ Чарльз Тревор Стэнтон/ Роберт Кэплен (антреприза)
- «Куколка» («Школа любви») (по пьесе Г. Кейнина «Новорождённая», реж. В. Саркисов)/ адвокат Ефим Золотарёв/ депутат Туз Николай Николаевич (антреприза)
- «Шашни старого козла» (А. Крым, реж. О. Шведова, ТД «Миллениум»)/ Александр Евгеньевич (антреприза)
- «Я вернусь» (Е. Петровская, реж. Т. Стрельбицкая)/ (антреприза)
Признание и награды
- За фильм «Овод»:
- Приз ЦК ЛКСМУ на ВКФ «Молодость-1980» в Киеве (1980)
- Приз «Золотая Нимфа» за лучшую мужскую роль на МФТФ в Монте-Карло (1981)
- Государственная премия УССР имени Т. Г. Шевченко (1982)
- За фильм «Жажда страсти»:
- Специальный приз в конкурсе «Кино для избранных?» на КФ «Кинотавр» (1991)
- Приз жюри в номинации «Дебют» на КФ «Литература и кино» (1995)
- Кавалер Золотого Ордена «Служение Искусству» Международного Союза Благотворительных Организаций Мира (2007)
- Лауреат XXII Международного кинофорума «Золотой Витязь» (2013) — за мужскую роль второго плана (х/ф «Подпоручикъ Ромашовъ» (Россия, 2012)
Напишите отзыв о статье "Харитонов, Андрей Игоревич"
Примечания
- ↑ [www.newsvm.com/wp_archive/news/30/---8117/ «Кроткая» Достоевского — почти триллер]
Ссылки
- Андрей Харитонов (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.voteactors.ru/?page=actor&id=782 Андрей Харитонов] на сайте Voteactors.ru
- [russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=1&e_person_id=4003 Андрей Харитонов] на сайте Энциклопедия отечественного кино
- [ruskino.ru/art/839 Андрей Харитонов] на сайте RUSKINO.RU
- [www.youtube.com/watch?v=60RDYDy4mSIAES Andrey Kharitonov] in AES + F Allegoria Sacra video Moscow presentation
Документальные фильмы и передачи
- [video.yandex.ru/users/pushkariks/view/283/ Андрей Харитонов в программе «Ночной полёт»] (эфир 09.11.2005, АТВ)
- [www.youtube.com/watch?v=1_qr2QBg_w0 Андрей Харитонов в программе «Доброй ночи»] (эфир 08.08.2007, Первый канал)
- [video.yandex.ru/users/pushkariks/view/350/ «Мой герой. Андрей Харитонов»] (2008, документальный цикл ТВ Донецка)
- [video.yandex.ru/users/pushkariks/view/275/ «Цена звёздной роли», ч. 1] (2009)
- [video.yandex.ru/users/pushkariks/view/276/ «Цена звёздной роли», ч. 2] (2009)
- [video.yandex.ru/users/pushkariks/view/288/ Пять историй. Киноистории. «Человек-невидимка»] (2009, документальный цикл ТК РенТВ)
- [www.youtube.com/watch?v=ocHEihR6CGM «Формула любви. Андрей Харитонов»] (2009, документальный цикл ТК «Интер»)
- [video.yandex.ru/users/pushkariks/view/343/ «Необыкновенные судьбы. Андрей Харитонов»] (2010, документальный цикл телеканала СТС)
- [www.1sev.tv/story/id/2538/ «Званый гость. Андрей Харитонов»] (интервью 2010 года, телеканал Первый Севастопольский)
- [www.youtube.com/watch?v=2uTj5EF0c84 «Киносалон. Андрей Харитонов»] (эфир 07.09.2012, телеканал Раз ТВ)
- [www.m24.ru/videos/16410 «Гость дня. Андрей Харитонов»] (апрель 2013, телеканал Москва Доверие)
- [www.efir-kazan.ru/menu2/programmy/utro/videoarhiv/andrej_haritonov_v_gostyah_programmy_utro/ Андрей Харитонов в гостях программы «Утро»] (сентябрь 2013, ТК «Эфир», Казань)
- [www.youtube.com/watch?v=-t6NkbXdsYI «Звёзды о звёздах. Андрей Харитонов»] (октябрь 2013)
- [tvkultura.ru/video/show/brand_id/21985/episode_id/966128 Андрей Харитонов в программе «Гении и злодеи. Этель Лилиан Войнич»] (документальный цикл телеканала «Россия-Культура», эфир 26.02.2014)
- [www.youtube.com/watch?v=EG7O6o3JC6s «Рождённые в СССР. Андрей Харитонов»] (эфир 02.06.2014, телеканал «Ностальгия»)
€
Отрывок, характеризующий Харитонов, Андрей Игоревич
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
