Харитонов, Евгений Викторович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Евгений В. Харитоновъ
Имя при рождении:

Евгений Викторович Харитонов

Род деятельности:

поэт, музыкант, мультимедийный артист, критик, культуртрегер

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Харитонов.

Евгений Викторович Харитонов (Евгений В. Харитоновъ; EugeneKha; англ. Evgenij V. Kharitonov; род. 9 декабря 1969, Железнодорожный) — поэт, визуальный и саунд-артист, музыкант, историк литературы и кино, редактор, организатор литературных и музыкальных фестивалей.





Биография

Родился в городе Железнодорожный Московской области в семье служащих. После школы отучился два курса на филфаке в Калужском пединституте, отслужил в рядах Советской Армии на Бельбеке под Севастополем и окончательное высшее образование получил на филфаке и в магистратуре МПГУ (бывш. МГПИ им. Ленина).

Работал журналистом в газетах и журналах, редактором, учителем-словесником; в 1997—1999 гг. — зав. отделом научного журнала «Библиография»; с 1999 года — зав. отделом критики и библиографии в литературном журнале фантастической прозы «Если»; в 2011—2014 гг.- старший научный сотрудник Российской книжной палаты;с 2014 г. — куратор литературных проектов в РГБМ; в 2006—2008 гг. был главным редактором (совместно с Д. Н. Байкаловым) литературного приложения к научно-популярному журналу «Знание-сила» — «Знание-сила: Фантастика»; с 2009 г. — шеф-редактор альманаха визуальной поэзии «Другие»; с 2007 г. — главный редактор журнала литературного и художественного авангарда «Другое полушарие». В 2006—2008 гг. выпускал сетевой журнал «Barkov’s Magazine» (маргинальная словесность). Куратор ежегодного фестиваля литературного, художественного и медийного авангарда «Лапа Азора» (с 2007 г.). Параллельно с литературной деятельностью активно работает в области электронной и экспериментальной музыки, занимается саунд-дизайном и sound poetry. В 1986—1996 гг.был участником рок-групп The Мы, Русские Сказители, Храм Снов и др. С начала 2000-х выступает и записывается под псевдонимом EugeneKha, участник музыкальных проектов Yoko Absorbing (совместно с Михаилом Лёзиным), Nameless Dancers, Microbit project, Spacebirds. В 2008 г. создал рекордс-студию White Art Studio, на базе которой функционируют музыкальные лейблы 45 Echoes Sounds, Microbit-records, Another Hemisphere Records.

Печатается с 1984 года (первые публикация — фантастический рассказ «Солнечные люди» и ряд заметок в районных газетах). На музыкальной сцене — с 1986 года.

Член Союза литераторов РФ (1997); Союза писателей России (2001), Союза журналистов России (2003), Русского ПЕН-клуба (2007), Международной Академии Зауми, Высшего творческого совета Союза писателей XXI века.

Член редколлегий литературных журналов «Дети Ра» (Москва), «Футурум АРТ» (Москва), «Ваяния» (София, Болгария), «Окно» (Дублин, Ирландия). Живет в Москве.

Литературное творчество

Первая литературная публикация — фантастический рассказ «Солнечные люди» (1984). Написал несколько рассказов в жанре абсурдистской фантастики, опубликованных в периодике и в коллективных сборниках.

С поэтическими публикациями выступает с конца 1980-х годов, но до конца 1990-х стихи публиковались, в основном, в самиздате и за рубежом (Болгария, Великобритания). В поэтическом творчестве тяготеет к постфутуристической, поставангардной традиции, активно использует приемы комбинаторики, визуальной поэзии, sound poetry (laut poesie).

«Харитонов роет яму ямбу, пытается уйти от традиции, органично вливаясь в традицию авангарда. Но и от неё, от спиральных кирпичиков Крученых и Бурлюка, он тоже уходит. Куда? В наш век. Со всей его жестокостью и прозой, с политикой, которая спешит сама позаботиться о тебе, если ты будешь продолжать её беззаботно игнорировать: „Восток дело тонкое / Восток дело громкое / Восток дело дымное / Восток дело взрЫвное…“ . Этот поэт взирает на мир с отчаянием и наивностью ребенка. Но одновременно ухитряется задействовать и „жало мудрыя змеи“ („…когда-нибудь // старость усталость отрежет // мой едкий смешливый // змеиный язык“ — так интерпретирует тему сам Харитонов). На формальном уровне он всё время ищет какие-то новые грани поэтического языка. Его ego, его сокровенное, его „самое-самое“ пересекается, интерферирует с бытом и бытием, встраивается в культурную парадигму, неминуемо её изменяя. На уровне содержательном у этого поэта получаются очень пронзительные, человечные, и — да, да, не побоюсь этого слова — очень гуманистические стихи, несмотря на всю их ершистость и фронду.» (Татьяна Логачева. Журн. «Дети Ра» 2008. № 7).
«Очевидно, что в основе однострочной „зауми“ Евгения В. Харитонова лежат фольклорные образцы русских народных припевов. Мы видим элементы остранения поэтического языка, его затрудненность. В основе однострочных стихов Евгения В. Харитонова — не только припевы, но и скороговорки, которые уплотняют стиховую конструкцию, делают её максимально концентрированной и непохожей на структуру прозы.» (Евгений Степанов. Современный русский моностих и однострочная поэзия).
«Метод Харитонова можно назвать умеренным поставангардом; склонность к деформации стихотворной ткани не мешает поэту существовать в традиционном лирическом модусе… Среди источников Харитонова — и ранний Маяковский, и Ксения Некрасова, и классики отечественного верлибра — Владимир Бурич, Арво Метс, Вячеслав Куприянов, — но и фольклор, и обыденная речь.» (Данила Давыдов. Книжное Обозрение. 2007. № 6).

Стихи переведены на болгарский, сербский, английский, японский и французский языки. Поэтические произведения публикуются в журналах «Дети Ра», «Новый мир», «Футурум АРТ», «Иностранная литература», «Черновик», «Дружба народов» и др., включены в российские и зарубежные антологии.

Один из отцов-основателей литературной группы традиционал-авангардистов «Другое полушарие».

С конца 1990-х активно выступает в качестве переводчика современной болгарской поэзии и фантастической прозы. В издательствах «Эксмо», «Армада» и др. в переводах Евгения Харитонова на русском языке выходили произведения болгарских фантастов Христо Поштакова, Любена Николова, Агопа Мелконяна, Янчо Чолакова и др.; стихи современных поэтов Болгарии Георги Господинова, Бойко Ламбовски, Никиты Нанкова, Магдалены Костовой-Панайотовой, Румена Шомова, Кристин Димитровой, Екатерины Йосифовой, Венцеслава Кисьова, Калины Ковачевой, Ивана Методиева, Аксиньи Михайловой, Стефана Мавродиева, Ивана Сухиванова и др.

Создал более 20 работ в жанре бук-арт, которые хранятся в частных собраниях России и Германии.

Автор многочисленных отечественных и зарубежных публикаций, посвященных различным аспектам научной фантастики в литературе и искусстве — от биографий, предисловий и послесловий до статей по актуальным вопросам жанровой литературы, кино и комикса, библиографических указателей, статей и рецензий о современной поэзии, очерков по истории рок-музыки. Основные направления: история русской литературы, болгарская фантастическая словесность, фантастический кинематограф, библиография, современная поэзия.

Способствовал возвращению в литературу ряда забытых имен — Ф. И. Дмитриев-Мамонов, В. И. Крыжановская-Рочестер и др. Забытым именам и неизвестным страницам русской литературы посвящена книга очерков и этюдов «Апокрифы Зазеркалья» (отдельным изданием пока не вышла, отдельные главы публиковались в сборниках и журналах).

За книгу «Болгария фантастическая», ставшую первым подобным исследованием в 2004 году стал первым иностранным лауреатом Национальной литературной премии Болгарии «Гравитон» (учреждена в 1991 г. Любеном Диловым) — за вклад в болгарскую культуру.

Автор биографических статей в «Энциклопедии фантастики: Кто есть кто» (Под ред. Вл. Гакова; Минск, 1995), в справочнике «Русская фантастика ХХ века в именах и лицах» (М.: Мегатрон, 1998), биографическом словаре С. И. Чупринина «Новая Россия: Мир литературы» (М., 2003).

Организатор фестиваля литературного и художественного авангарда «Лапа Азора».

Составитель и комментатор первого Полного Собрания Сочинений классика советской научной фантастики Александра Романовича Беляева (издательство «Эксмо», 2009—2010).

В 2014 г. выпущенный совместно с поэтом и журналистом "Литературной газеты" Игорем Паниным сборник неполиткорректных поэм «Книга о…» вошла в шорт-лист премии «Нонконформизм».

Музыка, саунд-поэзия, визуальное творчество

Музыкальные и саунд проекты:

В 1986—1996 годах — гитарист, вокалист и автор песен рок-групп «THE МЫ», «Русские сказители», «Харитоновъ Fuck Orchestra», «Josh и Ko». С 1998 года работает в области звуковых экспериментов: саунд-поэзия, саунд-арт, нойз, эмбиент, музыкальный авангард, электронная музыка в диапазоне от электронного инструментального арт-рок до эмбиент, трип-хоп, интеллигентной танцевальной музыки. Весной 2008 года совместно с тольяттинским художником и музыкантом Михаилом Лёзиным создал авангардный дуэт [yokoabsorbing.blogspot.com/ «Yoko Absorbing»], стилистика которого сложилась из элементов академического музыкального авангарда, фри-джаза, нойз-рока, прогрессивного рока, конкретной музыки. Сольно выступает и записывается как под собственным именем, так и под псевдонимом [eugenekha.blogspot.com/ «EugeneKha»], работая в пространстве экспериментальной авангардной музыки, саунд-поэзии, эмбиента и этник-фьюжн. Пишет музыку для фильмов, телевидения и радио. Аудиоальбомы выходят на лейблах (компакт-диск и Tape) и net-лейблах России, США, Великобритании, Германии, Франции, Китая, Японии, Голландии, Болгарии, Швейцарии, Канады. Музыкальные произведения и саунд-поэзия включены в международные аудиоантологии, компиляции, звучат в DJ-миксах и на радио (Notheen Radio, [stillstream.com/ StillStream], [soundsofambience.com/ Sounds Of Ambience], [www.syndae.de/ Syndae], Machtdose).

В 2008 году организовал творческое объединение и студию звукозаписи White Art Studio, куда вошли курируемые им сетевые лейблы Another Hemisphere Records, специализирующийся исключительно на sound poetry и Fluxus-ориентированный audio art; Microbit Records, на котором выпускаются альбомы экспериментальной музыки со всего мира в lowbit-формате (то есть с минимальным битрейтом); Laser Visa), ориентированный на мягкую электронную музыку; 45 Echoes Sounds, выпускающий музыку в жанрах Ambient и New Age.

8 июля 2012 года в деревне Lobith (Нидерланды) проект Microbit Project выступил в рамках Первого международного фестиваля лоубит музыки LoBit Music Festival.

В 2013 году вместе с мультиинструменталистом Германом Ольшуком провёл фестиваль космической эмбиент музыки "Наши в космосе", посвящённый Дню космонавтики.

С 2015 года на территории Творческой усадьбы Гуслица дважды в год (в мае и в августе) проводит фестиваль импровизационной музыки Green Travel Fest, а так же межсезонные "Эмбиент-ночи в Гуслице".

С начала 2000-х активно работает с такими формами визуального искусства, как визуальная поэзия, абстрактный комикс, асемическое письмо, видео арт. Главный редактор журнала визуальной поэзии «Другие»

  • [www.youtube.com/watch?v=A5O5cmKb99s Untitled Poem (video art)]
  • [www.youtube.com/watch?v=GRl1xwdzXvs Квадратный ад дадаиста]
  • [asemira.blogspot.com/ Asemira (Visual Poetry, asemic writings, Conmcrete- and Sound Poetry)]

Работа в кино

В 1998 году написал саундтрек к короткометражному фильму «Лабиринт призраков» (Германия, реж. Маттиас Кюхке), в 2009 году музыка к фильму была издана на китайском лейбле Bypass records.

В 2004 году принимал участие в съемках биографического фильма «Звезда Александра Беляева» (режиссёр Юрий Суходольский, РТР).

В 2011 году написал музыку и сценарий (а также выступил в роли автора в кадре) к документально-биографическому фильму «Ларри» (ЦНФ-Анима, 2011; режиссёры Александр Люткевич и Андрей Рубецкой), посвященного судьбе советского детского писателя, автора «Необыкновенных приключений Карика и Вали» Яна Леопольдовича Ларри (1900-1977.

Издательская / редакторская деятельность

В 1980—1990-е, будучи активным участником отечественного Фэндома, выпускал ряд самиздатовских критико-информационных журналов (фэнзинов), посвященных отечественной и зарубежной фантастической прозе — «В пыли звезд» (1984), «Коммуникатор», «Фэн-Раритет», «Грог», «Фэнзинолог», «Мистериум», «Хайнлайн-Панорама». На рубеже 1990—2000-х был редактором двух критико-информационных электронных бюллетеней — «Академия-Ф» (проблемы мирового фантастиковедения) и «Planet F» (обзор актуальной зарубежной неанглоязычной фантастической прозы).

С 2006 года издает интернет-журнал ортодоксально-маргинального искусства «Barkov’s Magazin» (Словесность и искусство радикальных форм);

С 2007 года — ежеквартальный журнал литературного и художественного авангарда «Другое Полушарие»

В 2008 году так же организовал «arTronic» — первый в России Международный CD-R альманах, полностью посвященный аудиальным и визуальным формам бытования поэзии, как то: sound poetry, video art, visual poetry. По финансовым причинам вышел только один выпуск. В 2009 году альманах был трансформирован в сетевой журнал.

2008: net-label Microbit Records, ориентированный на издание lowbit-sound экспериментов; label Another Hemisphere Records (продюсирование и издание саунд-поэзии).

2009: Netlabel 45RPM-Records (издание музыкальных произведений в форматах Single и EP), Sub-label ChillMix Zone (Совместно со Снежаной Ра).

2009: Аудиоальманах звуковой поэзии (sound poetry) и аудиоарта «ARTronic Poetry». Вышло два номера.

Составитель многих библиографических пособий по истории фантастической словесности и кино. Автор-составитель библиографического проекта «СТИХИ МИЛЛЕНИУМА: Русская поэзия в новом тысячелетии» (2006).

2001—2002: Составитель и комментатор (совм. с Виталием Пищенко двухтомной антологии «Фантастика и приключения» (М.: Дрофа — Вече, 2002), вышедшей тиражом 10 млн экз.

2008/2009: Редактор-составитель международной CD-антологии (+ inet-релиз) современной мировой Sound Poetry, Video Art и Визуальной поэзии “arTronic” (М.: Another Hemisphere Rec.; Зверевский центр современного искусства, 2009).

В 2008—2009 году 6 аудиоантологий экспериментальной музыки Microbit Split и два диска русской саунд-поэзии «Лапа Азора» — по итогам одноименного фестиваля.

2010: Составитель международной Chillout Music антологии 45RPM Café для лебла 45RPM-Records.

2010: Реорганизация сетевого лейбла 45RPM-Records в 45 Echoes Sounds, издающий музыку в стилях Ambient и New Age.

2009—2010: Составитель и комментатор первого Полного Собрания Сочинений классика советской научной фантастики Александра Романовича Беляева для издательства ЭКСМО.

Награды

Произведения (книги, CD)

Работы по истории литературы, кино и комикса (фантастика, славистика, поэзия)

  • Фантастика на страницах периодики: Опыт библиографии. Вып. 1: 1990/1991 гг. — М.: Стожары, 1992. — 82 с.
  • Женский цех фантастики: Писательницы, критики, переводчицы: Крат. био-библиографический справочник. — М.: Гном, 1995. — 48 с.
  • Фантастический самиздат. 1967—1999. Периодика, сборники: Аннотированный каталог-указатель. — Липецк, 1999. — 16 с.
  • Наука о фантастическом: Био-библиографический справочник. — М.: Мануфактура, 2001. — 244 с.
  • Отечественная фантастика и фантастиковедение за 000 г.: Библиогр. указ. /Сост. В. Борисов, Е. Харитонов, Д. Байкалов, Д. Володихин, О. Колеников, А. Синицын. — М., 2001. — 43 с.
  • Харитонов Е. В., Щербак-Жуков А. В. На экране — чудо: Отечественная кинофантастика и киносказка. 1909—2002 /НИИ Киноискусства Министерства культуры РФ; Журнал фантастики «Если». — М.: В.Секачев, 2003. — 320 с.
  • Болгария фантастическая: Обозрение болгарской фантастической прозы и критики. — София (Болгария): Аргус, 2003. — 192 с. — (Сер. «Нова българска фантастика»).
  • Девятое искусство: Зарубежный фантастический комикс. — М.: Academia-F, 2004. — 95 c.
  • Апокрифы Зазеркалья (Записки архивариуса): Историко-критич. этюды. — М.: Academia-F, 2005. — 74 с.
  • Русское поле утопий: Россия в зеркале утопий 17-20 вв.: (Историко-литературные очерки). — М.:Academia-F, 2005. — 42 с.
  • Детские ладошки: Фантастика в болгарской литературе: (Наброски к истории). — М.: Academia-F, 2007. — 66 с.
  • Осипов А. Н., Харитонов Е. В. Библиография отечественной библиографии фантастики (1921—2007). — М.: Academia-F, 2007. — 73 с.
  • Болгария фантастическая — Болгария фантастичната : Биобиблиогр. словарь. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — М.: Academia-F, 2008. — 166 с.
  • Стихи Миллениума : Современная русская поэзия в XXI веке : Материалы к библиографии. Ч. 1. 2000—2008. — М.: Academia-F, 2012. — 122 с.
  • Фантастический печатный самиздат 1966—2006 гг. СССР. СНГ. Россия: Библиогр. [аннот.] справочник. — М.: Рос. гос. б-ка для молодежи, 2015. — 54 с.: илл.

Поэзия / Визуальная поэзия

  • Во-Ум!: Книга стихов /Предисл. Джулии Фоулз. — London: DP, 1999. — 70 с.
  • НЕПрОЗА, или Картинки за выставкой: (Стишьевая книга). — М.: МОЛ СЛ РФ; В. Секачев; «ХХХ», 2003. — 80 с.
  • Внеклассное чтение: Четвертая книга стихов и верлибров. — Рязань: Поверенный, 2005. — 72 с.
  • Нет тела!: Стихи, верлибры и стишки / С илл. Бориса Констриктора. Авт. предисл. Олег Дивов; Авт. послесл. Геннадий Прашкевич. — СПб.: Лениздат; Изд-во СПбГУ; А.Олексенко, 2006. — (Серия «Альтернативный Пегас»).
  • Ямуямбурою: Стихи этого века (2006—2002). — М.: Вест-Консалтинг, 2007. — 130 с. — (Б-ка журнала «Футурум АРТ»).
  • Легко: Автографы рубежа (1981—2001) / Художеств.-производств. Артель сестер Хрулёвыхъ представляет. — М.: Вест-Консалтинг, 2007. — 50 с. — (Б-ка журн. «Футурум АРТ»). 50 нумер. экз. — [Сборник с элементами бук-арта. Все стихи написаны и оформлены от руки].
  • МИ НА МИ РА: Заумные, звучарные и комбинаторные стихи / Обложка: Татьяна Бонч-Осмоловская. — М.: Вест-Консалтинг, 2008. — 104 с.
  • Последният ден на ягодовата поля / Последний день Земляничной поляны: Стихове: (Книга-билингва) / Превод от руски Хр. Пощаков; Пред. Ник. светлве; Ил. Калин Николов. — София: Аргус, 2010 (фактически 2011). — 64 с. На болг. и рус. яз.
  • This Is Visual Poetry: [Сб. визуальных стихов]. — Kingston (US): Chapbook, 2010. — 18 p.
  • Asemira 0002 (Asemic verses): [Сб. визуальных стихов]. — Смоленск-Москва: Mycelium, 2010. — 15 с.
  • Asemira 0004 (Asemic and Visual verses). — Avantacular Press (US), 2010. — 12 p.
  • Броневички: [Сб. комбинаторных стихов]. — М.: Academia-F, Другое полушарие, 2012. — 33 с. — (Библиотека журнала «Другое полушарие»).
  • Die Roboter: [стихи 2007—2012 ] / авт. Предисл. С. Е. Бирюков. — Madrid : Ediciones del Hebreo Errante. 2012. — 80 с.
  • Как этот дым : Некоторые освобожденные стихи 2001—2013 гг. / авт. предисл. Д. Ю. Цесельчук; Союз Литераторов России. — М. : Вест-Консалтинг, 2013. — 40 с. — (Серия «Визитная карточка» ; Библиотека альманаха «Словесность»).
  • Панин Игорь, Харитоновъ Евгений В. Книга о… : поэмы / авт. предисл. Авигдор Эскин. — М.: У Никитских Ворот, 2013. — 20 с.
  • Наталия Черных, Вилли Мельников, Александр Курбатов, Евгений Харитонов. Золушка кормит себя: Стихи / гравюры и коллажи Виктора Гоппе. - М. : Виктор Гоппе, 2016.

Звучарная поэзия / Sound Poetry (CD)

  • Pandora’s Box / Artwork by Yelena Popova (UK). — Proc Records (USA), 2008. — [Proc-160]. — Time 47:40.
  • ABeBeBe / Artwork by Yelena Popova (UK). — Another Hemisphere Records (Rus.), Moscow, 2008. — [AHR-002]. — Time 84:03.
  • Radio Of Aliens: Radiopiece / Artwork by Evgenij V. Kharitonov. — Тольятти: Kubotrop (Rus.), 2008. — [KBTR-008]. — Time 26:59.
  • 3 Sound Poems with 20 kbps: [LoBit remixes 2008]. — 20 kbps Records (Switzerland), 2009. — [20K285]. — Time 14:23.
  • Microbit Poetry: [Lobit Sound Poetry Collect. 2007—2008] / Artwork by Evgenij V. Kharitonov. — М.: Microbit Records (Rus.), 2009. — Time 15:02.
  • Sonorus Objects: [Rec. 2008]. — Another Hemisphere Records (Rus.), Moscow, 2009. — [AHR-005]. — Time 10:47.
  • PsyPoetronic. — Dimented Droud, UK, 2009. — [DDX]. — Time 15:40.
  • Sound Drafts 2003—2008. — Dimented Droid, UK, 2009. — [DDIV]. — Time 27:53.
  • Strelka Set: Live Performance With Ugol Ratmanova Duet (18.04.2009). — Another Hemisphere Records, Moscow, 2009. — [AHR-008]. — Time 23:11.
  • Nankov’s Bulgarism: Bulgarian Phonetic Poetry / Text poetry by Nikita Nankov (Bulgaria); Sound Performances by Evgenij V. Kharitonov. 2007—2008. — Another Hemisphere Records (Rus.), Moscow, 2009. — [AHR-009]. — Time 11:39.

Бук-Арт / Artistic Books

  • 21 Х 23: Книжка со стихами (1981—1990). — М., 1990. — 26 с.
  • Розовый декаданс: Избранные стихи и песни 1987—1994 гг. — М., 1994. — 22 с.
  • Пубертатная лирика: Стихи советского подростка 1974—1987. — М.: АНЕВИР Ink, 2006. — 32 с.
  • Маргиналов Яр. выБРАННЫЕ места: Неполиткорректные стишки 2004—2006. — М.: Б-ка журн. «Barkov’s Magazine», 2006. — 18 с.
  • Айвенго & Евгений В. Харитоновъ. ТРА-КУБ № 1: [Стихо-комиксы]. — М.: Сам, 2007. — 20 с.
  • Легко!: Матрица книги: (Стишки 1981—2001). — М.: Сам, 2007. — 48 с.
  • Заикалочки почтой. — М.: Сам, 2007. — 19 с.
  • Любить поэзию в себя: Анагра-поэма для голоса. — М.: Сам, 2007. — 35 с.
  • (вер)-Либрическое утро. — М., 2007. — 7 с.
  • Моно: Одностроки. — М., 2007 (18-19.12.07). — 20 с.
  • Броневички: Равнолитерный брахиколон. — М., 2007 (19-20.12.2007). — 27 (+ 1) с.
  • Мантра №… — М., 2008. — 11 с.
  • Страсть. — М., 2008. — 4 (7) с.
  • Bronevichki (Version 2). — М.,2008. — 27 с.
  • Жест. — М.: Сам, 2008. — 12 рукопис. стр. — Миниатюр. книжка: 3,5 х 5 см.

Проза

  • Скиталец Элдор: Повесть, рассказы /МНЛО «Раритет»; КЛФ «Звезда КЭЦ». — Калуга, 1990. — 44 с.

Переводы

  • Николов Любомир. Десятый праведник: Роман, повесть / Пер. Э.Мезенцевой и Е.Харитонова. — М.: ЭКСМО, 2004. — 412 с.

Редактор-составитель

  • Слепая Свобода («С гимном смеха и плача…»): Поэзия андеграунда /Сост. и издатели [Евг. Харитонов, И.Кузнецова]. — М.: МНЛО «Раритет», 1991. — 38 с.
  • Фантастика и приключения: В 2 т. /Сост., авт. предисл. и коммент. В. И. Пищенко и Е. В. Харитонов. — М.: Дрофа; Вече, 2002. — (Библиотека отечественной классической художественной литературы в 100 т.).
  • А. Р. Беляев. Полное Собраний Сочинений: В 7 тт. / Сост., авт. предисл. Евгений Харитонов и Дмитрий Байкалов; Коммент. Евгения Харитонова. — М.: Эксмо, 2009—2010. — (Серия "Отцы-основатели. Русскрое пространство). 5100 экз.

Напишите отзыв о статье "Харитонов, Евгений Викторович"

Ссылки

  • [magazines.russ.ru/authors/h/eharitonov/ Евгений В. Харитоновъ в Журналом Зале]
  • [reading-hall.ru/autor.php?id=36 Евгений В. Харитоновъ в Читальном Зале]
  • [academia-f.blogspot.ru/ Сайт Евгения В. Харитонова]
  • [academia-f.blogspot.ru/2013/04/discography-audiography.html Аудиография]
  • [dr-polusharie.blogspot.ru/ Журнал литературного и художественного авангарда «Другое Полушарие»]
  • [kharitonov-2.livejournal.com/profile LiveJournal]
  • [eugenekha.blogspot.com/ EugeneKha — Сольный музыкальный проект]
  • [yokoabsorbing.blogspot.com/ Сайт рок-группы Yoko Absorbing]
  • [nameless-dancers.blogspot.com/ Сайт группы Nameless Dancers]
‎

Отрывок, характеризующий Харитонов, Евгений Викторович

– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Харитонов,_Евгений_Викторович&oldid=81527171»