Харитон Исповедник
| Харитон Исповедник | |
| Χαρίτων ο Ομολογητής | |
 Житийная икона, 1660-е | |
| Рождение |
вторая половина III века |
|---|---|
| Смерть |
ок. 350 года |
| Почитается |
в Православной и Католической церквях |
| В лике | |
| День памяти |
в православии — 28 сентября (11 октября) |
| Подвижничество |
мученичество, основание монастырей |
Харитон Исповедник (греч. Χαρίτων ο Ομολογητής; † ок. 350 года) — христианский святой, почитаемый в лике преподобных. Память в Православной церкви совершается 28 сентября (11 октября)[1], в Католической церкви — 28 сентября. Сведения о Харитоне известны из различных вариантов его жития.
Содержание
Жизнеописание
Харитон был родом из Иконии (Малая Азия). В своём родном городе пострадал во время гонений на христиан при императоре Аврелиане (270—275)[2]. Житие преподобного описывает его мучения следующим образом: «Святого же так били по всему телу, что видны были и внутренности его; ибо мясо отпадало от костей, кровь лилась рекою, и всё тело стало сплошною язвою»[3]. После длительных мучений Харитона заключили в темницу откуда он был освобождён в правление императора Тацита[2]. Получив свободу, он отправился в паломничество на Святую Землю. В окрестностях Иерусалима он был захвачен разбойниками, которые привели его в пещеру. От смерти Харитона спасло то, что в пещеру вползла змея и своим ядом отравила сосуд с вином, выпив которое разбойники погибли.
Харитон остался жить в этой пещере, устроил в ней церковь. Вскоре у него появились последователи и в том месте образовалась Фаранская лавра, ставшая первой монашеской обителью в Иудейской пустыне[4]. Желая уединения, преподобный вскоре удалился оттуда. На новом месте жительства Харитоном была основаны Иерихонская лавра в пещерах Сорокадневной горы (см. Монастырь Искушения), а затем, на третьем месте уединения, — Суккийская лавра на потоке Сукка, между Фекуею и Мёртвым морем (греческое название — «Старая (Ветхая) лавра»). Уходя из Фаранской лавры, преподобный Харитон оставил своим ученикам правила, своего рода устав, относительно пищи, псалмопения и других сторон жизни, из каковых правил известны: совет инокам есть только раз в день вечером, — хлеб, соль и воду, требование неотлучного пребывания в монастыре и гостеприимства[5].
Преподобный Харитон остался жить в Суккийской лавре, но желая умереть на месте начала своих отшельнических подвигов, вернулся в Фаранскую лавру где скончался около 350 года[2]. Был погребён в церкви, построенной на месте пещеры разбойников.
Значение преподобного Харитона в формировании Иерусалимского Типикона
Предание ставит Харитона Исповедника в числе родоначальников Иерусалимского устава. Древнейшие из сохранившихся списков этого устава (XIII в.) увещавают игумена «непреложно и неизменно соблюдать церковное последование, чин и устроение, как предано нам и узаконено бывшими до нас святыми отцами во святых их монастырях и лаврах, то есть Евфимием Великим, Саввою Освященным, Феодосием Киновиархом, Герасимом Иорданским, Харитоном Исповедником и Кириаком отшельником»[5]. О том же говорит и святой Симеон Солунский: «Святой отец наш Савва начертал этот устав, приняв его от святых Евфимия и Феоктиста, а они приняли его от бывших прежде них и от исповедника Харитона»[6].
Высоко оценивая вклад преподобного Харитона в формирование Иерусалимского устава и развитие Палестинского монашества, Типикон предусматривает совершение ему полиелейной службы, что редко встречается у святых Древней Церкви.
Напишите отзыв о статье "Харитон Исповедник"
Примечания
- ↑ [www.patriarchia.ru/bu/2009-10-11/ Богослужебные указания за 28 сентября (11 октября) // Официальный сайт Московского патриархата]
- ↑ 1 2 3 Харитон Исповедник // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Димитрий Ростовский. Житие преподобного отца нашего Харитона Исповедника
- ↑ [palomnic.org/xm/history/stari_ierusalim/pustina/5/ Обители, бывшие в пустыне Святого Града в эпоху её процветания в IV, V и VI веках, с показанием их местонахождения по древним источникам] // Архимандрит Леонид (Кавелин). Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника
- ↑ 1 2 Михаил Скабалланович. [azbyka.ru/tserkov/bogosluzheniya/liturgika/skaballanovich_tolkovy_tipikon_08-all.shtml Толковый Типикон]
- ↑ Писания святых отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. Т.II: Сочинения блаженного Симеона, архиепископа Фессалоникийского. СПб., 1856.
Ссылки
- Харитон Исповедник // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Харитон Исповедник
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
