Харкс, Джон

Джон Харкс
Общая информация
Полное имя	Джон Харкс
Родился	8 марта 1967(1967-03-08) (57 лет) Керни (Нью Джерси), США
Гражданство	США
Рост	180 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Цинциннати
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
1985—1987	Виргинский университет
Клубная карьера*
1989—1990	Элбани Кэпиталс	? (?)
1990—1993	Шеффилд Уэнсдей	82 (7)
1994—1995	Дерби Каунти	67 (5)
1995—1996	→  Вест Хэм Юнайтед	12 (0)
1996—1998	Ди Си Юнайтед	83 (14)
1999	→  Ноттингем Форест	3 (0)
1999—2001	Нью-Инглэнд Революшн	55 (2)
2001—2002	Коламбус Крю	29 (0)
Национальная сборная**
1987—2000	США	90 (6)
Тренерская карьера
2006—2007	Ред Булл Нью-Йорк	ассистент
2016—н.в.	Цинциннати
Международные медали
Кубки конфедераций
Бронза	Саудовская Аравия 1992
Бронза	Мексика 1999
Золотые кубки КОНКАКАФ
Золото	США 1991
Серебро	Мексика/США 1991
Бронза	США 1996
Серебро	США 1998
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Джон Харкс (англ. John Harkes; родился 8 марта 1967 года в Керни (Нью Джерси), США) — бывший американский футболист. Полузащитник, известный по выступлениям за сборную США. Участник Чемпионатов Мира 1990 и 1994 года, а также Олимпийских игр 1988 года.

Клубная карьера

Ранняя карьера

В 1985 году Харкс поступил в Виргинский университет, где начал выступать за университетскую футбольную команду до 1989 года. После этого он сезон выступал за «Элбани Кэпиталс».

Карьера в Англии

После Чемпионата мира 1990 года в Италии он принял предложение английского «Шеффилд Уэнсдей». В поединке против «Дерби Каунти» Джон забил гол в ворота сборной Англии Питера Шилтона ударом с 35 метров, этот мяч был признан Голом Года в Англии. Харкс стал вторым американцем после Билла Ригана, который сыграл в финале Кубок Англии.

В финале Кубка Лиги 1993 года против «Арсенала» Джон забил гол, но его команда уступила. В 1994 году Харкс перешёл в «Дерби Каунти», в составе команды он провёл полтора сезона и еще полгода на правах аренды в «Вест Хэм Юнайтед».

Карьера в MLS

В 1996 году Харкс вернулся в США и подписал контракт с MLS. Джон стал первым футболистом команды «Ди Си Юнайтед». В составе клуба он выиграл MLS Supporters’ Shield, Кубок Ламара Ханта, Кубок Чемпионов КОНКАКАФ, а также дважды стал обладателем Кубка MLS, забив в финале 1997 года победный гол. В 1999 году он ненадолго съездил в аренду в «Ноттингем Форест».

В 1999 году Харкс перешёл в «Нью-Инглэнд Революшн». В составе клуба он провел 55 матчей и забил 2 гола. В 2001 году он на драфте был выбран «Коламбус Крю». С новым клубом он выиграл Кубок Ламара Ханта. В 2002 году он получил травму, после годичного лечения Харкс принял решение об окончании карьеры.

Международная карьера

23 марта 1987 года в матче против сборной Канады Харкс дебютировал за сборную США. 13 августа 1989 в товарищеском поединке против сборной Южной Кореи Джон забил свой первый гол за национальную команду. В 1988 году он попал в заявку на участие в Олимпийских Играх в Сеуле.

В 1990 году Харкс принял участие в чемпионате мира в Италии. На турнире он принял участие во всех трех матчах против сборных Австрии, Италии и Чехословакии.

В 1991 году Джон выиграл Золотой кубок КОНКАКАФ, а в следующем году принял участие в Кубке конфедераций 1992. В 1993 году Харкс во второй раз поехал на Золотой кубок КОНКАКАФ. На турнире он сыграл в матчах против команд Ямайки, Гондураса, Коста-Рики и Мексики.

В 1994 году Харкс попал в заявку на участие в домашнем чемпионате мира. На турнире он принял участие в поединках против сборных Колумбии и Румынии После мундиаля он защищал цвета страны на Кубке Америки 1995 и Кубке конфедераций 1999.

В 1996 году Харкс в третий раз принял участие в Золотом кубке КОНКАКАФ. На турнире он сыграл в матчах против сборных Сальвадора, Бразилии и Гватемалы.

В 1998 году Джон в четвёртый раз поехал на Золотой кубок КОНКАКАФ. На турнире он принял участие в поединках против команд Кубы, Коста-Рики, Бразилии и Мексики. В том же году оказался в центре скандала. Он не был включен в заявку команды на поездку во Францию на Чемпионат мира, из-за того, что крутил роман с женой нападающего Эрика Виналды, который уже был в заявке.

Голы за сборную США

#	Дата	Место	Противник	Счёт	Результат	Соревнование
01.	13 августа 1989	Лос-Анджелес, США	Южная Корея	1:2	1:2	Товарищеский матч
02.	24 февраля 1990	Пало-Альто, США	СССР	1:0	1:3	Товарищеский матч
03.	6 мая 1992	Чикаго, США	Италия	1:1	1:1	1992 U.S. Cup
04.	30 мая 1992	Вашингтон, США	Ирландия	1:3	1:3	1992 U.S. Cup
05.	11 июня 1995	Бостон, США	Нигерия	1:1	3:2	1995 U.S. Cup
06.	18 июня 1995	Вашингтон, США	Мексика	3:0	4:0	1995 U.S. Cup

Достижения

Командные

«Ди Си Юнайтед»

• Обладатель MLS Supporters’ Shield — 1997
• Обладатель Кубка Ламара Ханта — 1996
• Обладатель Кубка MLS — 1996
• Обладатель Кубка MLS — 1997
• Обладатель Кубка Чемпионов КОНКАКАФ — 1998

«Коламбус Крю»

• Обладатель Кубка Ламара Ханта — 2002

Международные

США

• 1 Золотой кубок КОНКАКАФ — 1991
• 2 Золотой кубок КОНКАКАФ — 1993
• 3 Кубок конфедераций — 1992

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/john-harkes/79885 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.ussoccerplayers.com/players/john_harkes/ U.S. Soccer Players biography]
• [www.soccertimes.com/usteams/roster/men/harkes.htm Soccer Times profile]
• [web.mlsnet.com/players/bio.jsp?team=t107&player=harkes_john New York Red Bulls biography]
• [national.soccerhall.org/famers/John_Harkes.htm National Soccer Hall of Fame profile]
• [www.espnmediazone3.com/us/2009/10/john-harkes/ John Harkes ESPN Bio]

Отрывок, характеризующий Харкс, Джон

– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.