Хармати, Шандор

Шандор Хармати (англ. Sandor Harmati, венг. Harmati Sándor; 9 июля 1892, Будапешт — 4 апреля 1936, Флемингтон, штат Нью-Джерси) — американский скрипач, композитор и дирижёр венгерского происхождения.

Из еврейской семьи. Окончил Будапештскую академию музыки. В 1910—1914 гг. работал концертмейстером в различных будапештских оркестрах. В 1914 году эмигрировал в США.

В 1917—1921 гг. играл вторую скрипку в струнном квартете Ганса Летца. Затем в 1922—1925 гг. был первой скрипкой Ленокс-квартета, в составе которого играли также Вольфе Вольфинсон, Николай Молдаван и Эммеран Штёбер; среди прочего в 1923 году квартет (с участием также Гарольда Бауэра) впервые исполнил фортепианный квинтет № 1 Эрнеста Блоха, который посвятил сочинение первым исполнителям. Выступал также в составе фортепианного трио с пианистом Эрнё Рапе и виолончелистом Пауло Группе.

В 1925—1929 гг. музыкальный руководитель Омахского симфонического оркестра. В этот же период выступал как приглашённый дирижёр в Париже, Берлине, Франкфурте-на-Майне. В 1930-е гг. выступал как дирижёр на нескольких американских музыкальных фестивалях (в том числе Беркширском), работал с Американским балетом Джорджа Баланчина (в том числе дирижировал 5 марта 1935 года мировой премьерой балета «Мечты» (на музыку Джорджа Антейла). В 1934—1936 гг. руководил музыкальным отделением Бард-Колледжа.

Композиторское наследие Хармати включает оперу «Игра с леденцами» (англ. Sweetmeat Game; 1930), симфонические поэмы «Folio» и «Primavera», три струнных квартета, сюиту для струнного оркестра, оркестровое сочинение «Прелюдия к мелодраме» (англ. Prelude to a Melodrama), впервые исполненное в 1928 году Филадельфийским оркестром под управлением Леопольда Стоковского, «Иллюзию» для терменвокса и фортепиано, другие камерные сочинения. Однако наибольшую известность Хармати принесли песни, и прежде всего — песня Bluebird of Happiness, написанная в 1934 году для тенора Джана Пирса и ставшая в его исполнении знаменитым хитом 1940-х годов.

Ссылки

• [www.biographien.ac.at/oebl_2/189.pdf Harmati Sandor] // Österreichisches Biographisches Lexikon 1815–1950 (ÖBL). — Wien: Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, 1959. — Band 2, S. 189.

Отрывок, характеризующий Хармати, Шандор

Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.