Хартман, Элизабет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Элизабет Хартман
Elizabeth Hartman

Дата рождения:

23 декабря 1943(1943-12-23)

Место рождения:

Янгстаун, Огайо США

Дата смерти:

10 июня 1987(1987-06-10) (43 года)

Место смерти:

Питтсбург, США

Профессия:

актриса

Карьера:

19651982

Мэри Элизабет Хартман (англ. Mary Elizabeth Hartman, 23 декабря 1943 — 10 июня 1987) — американская актриса. После успешного дебюта на театральной сцене родного Янгстауна, Хартман перебралась в Нью-Йорк, где успешно стартовала её карьера на Бродвее. Известность к ней пришла после роли слепой девушки Селин в фильме «Клочок синевы» в 1965, где она снималась вместе с Сидни Пуатье. Эта дебютная для неё работа в кино принесла актрисе премию «Золотой глобус», а также номинацию на «Оскар». Спустя год Хартман вновь стала номинанткой на «Золотой глобус» за роль в картине «Ты теперь большой мальчик». После этого актриса снялась ещё в паре успешных кинолент, исполнила несколько ролей на телевидении и в театре, а в 1982 году приняла участие в озвучивании мультфильма «Секрет крыс», ставшим её последней работой в актёрской карьере.

Большую часть своей жизни актриса страдала от депрессии. После развода с мужем она перебралась в Питтсбург, чтобы быть ближе к родственникам, где стала работать сотрудницей в местном музее. К 1987 году состояние Хартман сильно ухудшилось и летом того же года она совершила самоубийство, выпрыгнув из окна своей квартиры на пятом этаже.



Избранная фильмография

Награды

Напишите отзыв о статье "Хартман, Элизабет"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Хартман, Элизабет

Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.