Харт, Лоренц
Поделись знанием:
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
| Лоренц Харт Lorenz Hart | |
 Харт (справа) и Ричард Роджерс, 1936 г. | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Лоренц Милтон Харт {англ. Lorenz Milton Hart) |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Годы активности |
1919—1943 |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
| Сотрудничество | |
Ло́ренц Харт (англ. Lorenz Hart; 2 мая 1895 — 22 ноября 1943) — американский поэт-песенник и либреттист, известный по сотрудничеству с композитором Ричардом Роджерсом. За 25 лет совместной работы они написали более тысячи песен[1].
В 1920-е и 1930-е годы мюзиклы Ричарда Роджерса и Лоренца Харта гремели на Бродвее, оказав большое влияние на звучание музыкального театра того времени[2]. Кроме того, в первой половине 1930-х годов они работали над несколькими успешными музыкальными фильмами. (Когда во время Великой депрессии мюзиклы стали менее прибыльными, Роджерс и Харт на несколько лет переехали в Голливуд.)[2]
Является автором слов таких знаменитых песен, как «My Funny Valentine»[3], «The Lady Is a Tramp»[1] и «Blue Moon»[4].
В 1970 году Лоренц Харт был включён в Зал славы авторов песен[5].
Напишите отзыв о статье "Харт, Лоренц"
Примечания
- ↑ 1 2 [global.britannica.com/biography/Lorenz-Hart Lorenz Hart | American lyricist and librettist]. Britannica.com. Проверено 30 ноября 2015.
- ↑ 1 2 [www.allmusic.com/artist/lorenz-hart-mn0000209620 Lorenz Hart — Biography & History]. AllMusic.
- ↑ [www.npr.org/2000/02/14/1070341/my-funny-valentine 'My Funny Valentine']. National Public Radio (23 февраля 2012). Проверено 30 ноября 2015.
- ↑ [www.biography.com/people/lorenz-hart-21229245 Lorenz Hart - Songwriter]. Biography.com. Проверено 30 ноября 2015.
- ↑ [www.songwritershalloffame.org/exhibits/bio/C66 Songwriters Hall of Fame - Lorenz Hart Biography]. Зал славы авторов песен. Проверено 30 ноября 2015.
Ссылки
- [www.allmusic.com/artist/lorenz-hart-mn0000209620 Лоренц Харт] на сайте AllMusic
- [global.britannica.com/biography/Lorenz-Hart Лоренц Харт] на сайте Британской энциклопедии
- [www.pbs.org/wnet/broadway/stars/lorenz-hart/ Лоренц Харт] на сайте PBS
- [www.songwritershalloffame.org/exhibits/bio/C66 Лоренц Харт] на сайте Зала славы авторов песен
- Лоренц Харт (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.ibdb.com/Person/View/11244 Лоренц Харт] на сайте Internet Broadway Database
- [www.villagevoice.com/arts/a-ship-without-a-sail-the-life-of-lorenz-hart-looks-at-the-woeful-triumphant-career-of-the-great-lyricist-7173206 A Ship Without a Sail: The Life of Lorenz Hart Looks at the Woeful, Triumphant Career of the Great Lyricist] — Village Voice, 12 июля 2012
- [www.nytimes.com/2012/12/02/books/review/lorenz-hart-biography-by-gary-marmorstein.html?_r=0 Lorenz Hart Biography, by Gary Marmorstein] — New York Times, 2 декабря 2012
Отрывок, характеризующий Харт, Лоренц
Несколько людей присоединились к первым.– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Категории:
- Родившиеся 2 мая
- Родившиеся в 1895 году
- Умершие 22 ноября
- Умершие в 1943 году
- Персоналии по алфавиту
- Музыканты по алфавиту
- Поэты-песенники США
- Мюзикл
- Либреттисты США
- Драматурги США
- Драматурги XX века
- Родившиеся в Нью-Йорке
- Умершие в Нью-Йорке
- Выпускники Колумбийского университета
- Умершие от пневмонии
- Члены Зала славы авторов песен
- Музыканты XX века
