Протесты на Юго-Востоке Украины (2014)

Запрос «Русская весна» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Протесты на Юго-Востоке Украины
Часть политического кризиса 2013—2014 годов на Украине
Контролируется Россией      Вооружённый конфликт      Попытка захвата административных зданий      Митинги и протесты противников новой власти и других пророссийских сил
Дата 1 марта — май 2014 года Место Юго-Восток Украины Причины Действия бывшей оппозиции, пришедшей к власти на Украине, не учитывающие, по мнению протестующих, интересы и настроения населения юго-восточных регионов, усиление влияния ультраправых националистических организаций Цели Различные, среди которых: Роспуск Верховной Рады Запрет деятельности ультраправых организаций Референдум по вопросу федеративного устройства Украины Признание русского языка вторым государственным Вступление Украины в Таможенный союз Присоединение к России Характеристика Различные акции протеста, среди которых: Массовые беспорядки Митинги Пикеты Шествия Интернет-активизм Сборы подписей Захват административных зданий Блокирование ж/д путей и автодорог Захват пленных Статус закончились

Протесты на Юго-Востоке Украины в 2014 году (Ру́сская весна́) — массовые общественно-политические акции против украинских властей, в защиту статуса русского языка, под антиправительственными, федералистскими, пророссийскими и сепаратистскими лозунгами, охватившие с конца февраля — начала марта 2014 года города Юго-Востока Украины после силовой смены власти, обострившей противоречия между Западом и Востоком Украины и приведшей к нестабильности и расколу в обществе. Такая обстановка выдвинула на первый план глубинные внутренние противоречия украинского общества, которые начали проявляться ещё в середине 1990-х годов и обострились во времена «Оранжевой революции», а затем в ходе событий, происходивших после ноября 2013 года.

Протесты местного населения были вызваны неприятием силового антиконституционного характера смены власти на Украине, отказом нового руководства учитывать мнения и интересы значительных групп населения Юго-Востока, настроенных на сохранение тесных связей с Россией, и намерением ультраправых движений, усиливших за время Евромайдана своё политическое влияние, распространить на русскоязычные регионы Юго-Востока методы и приёмы силового давления, опробованные в ходе массовых беспорядков в Киеве и на западе Украины (захват административных зданий, снос памятников советского времени).

В областных центрах Юго-Востока накал противостояния привёл к столкновениям между сторонниками и противниками новой власти, в ходе которых появились первые жертвы. В отчёте Миссии ОБСЕ по оценке положения в области прав человека, работавшей на Украине в марте-апреле 2014 года, указывалось, что с конца февраля 2014 года возникла тенденция одновременного проведения собраний, организуемых группами сторонников и противников Майдана, с применением насилия. За единичными вспышками насилия последовали более жёсткие столкновения. Такие события происходили во всех городах, посещённых Миссией, в особенности в Донецке, Луганске, Николаеве, Одессе, Севастополе, Симферополе и Ялте. Методы, применявшиеся виновниками этих актов насилия в отношении своих оппонентов, включали, в числе прочего, поджоги легковых автомобилей, рассылку угроз через социальные сети в Интернете, запугивание путём публикации в Интернете персональных данных, травлю отдельных лиц в листовках (обвиняющих их в совершении уголовных преступлений), которые вывешивались в местах их проживания, агрессивные кампании в СМИ, шантаж и проведение милицейских расследований не в отношении предполагаемых преступников, а в отношении пострадавших. В течение всего периода работы Миссии и во всех регионах, где она работала, милиция демонстрировала, с одной стороны, предубеждение против групп сторонников Майдана, а с другой — попустительствовала их противникам.

Как отмечалось в отчёте Миссии ОБСЕ, на фоне возросшей поляризации украинского общества, серьёзных посягательств на свободу СМИ и возросшего потока тенденциозной информации, дезинформации и пропаганды участились проявления нетерпимости, широко распространились случаи применения выражений ненависти по отношению к иным этническим и религиозным группам. В частности, в юго-восточных регионах Украины возникла тенденция связывать политическую ориентацию людей (сторонников или противников Майдана) с их этнической принадлежностью. В ряде случаев целью нападений становились украинские символы, а также транспортные средства с флагом Украины и другими национальными символами. Активных сторонников Майдана нередко называли «бандеровцами», «фашистами» и «нацистами», а выступления в защиту территориальной целостности и унитарности Украины преподносились как проявление национализма.

Как показывают социологические исследования, целью протестов на юго-востоке Украины изначально была не смена власти, а изменение формы государственного устройства. Согласно опросу жителей этой части Украины, проведённому Международным институтом социологии (Киев) 8-16 апреля 2014 года, «государственное устройство Украины должно быть унитарным, но с децентрализацией власти и расширением прав областей (45,2 %), федеративным (24,8 %), унитарным (19,1 %)». Наибольшее количество сторонников децентрализации было отмечено в Херсонской, Запорожской и Днепропетровской областях; федерализации — в Луганской, Донецкой и Харьковской областях; унитарного государства — в Одесской области. Данные социологического опроса свидетельствуют, что более всего у населения Юго-Востока Украины вызывали тревогу: разгул бандитизма в стране (43,1 %), крах украинской экономики (39,2 %), угроза гражданской войны (31,7 %), невыплата пенсий и зарплат (24,6 %), разрыв экономических связей с Россией (19,7 %) и рост радикализма и национализма (19,1 %). На вопрос «Какие шаги Вы ожидаете от центральной власти для сохранения единства страны?» жители Юго-Востока в начале апреля 2014 г. ответили: разоружение и роспуск незаконных радикальных формирований (37,8 %), восстановление экономического и политического диалога с РФ (23 %), обозначение чёткой перспективы экономики Юго-Востока, поддержка предприятий региона (22,4 %), отмежевание от националистической и радикальной риторики (16,3 %).

Как отмечалось в отчёте Миссии ОБСЕ, в юго-восточных регионах страны имелось представление о недостаточном представительстве его интересов в исполнительных и законодательных структурах власти. Для этого имелись три основные причины:

• ослабление позиций Партии регионов, в основном поддерживаемой населением востока Украины, подорвало возможности русскоговорящего сообщества по обеспечению эффективного представительства в принятии политических решений;
• пришедшее к власти правительство не выражало интересы всех граждан Украины, так как в нём доминировали члены партий «Батькивщина» и «Свобода», которые, как считалось, в основном представляли интересы Западной Украины. Многие носители русского языка из восточных регионов выражали опасения, что после смены власти их интересы не представлены надлежащим образом или вообще не представлены в Верховной раде и в структурах центрального правительства;
• многие из собеседников Миссии ссылались на решения новых властей о замене ряда высокопоставленных должностных лиц в регионах (в том числе губернаторов, мэров и руководителей милиции) сторонниками партий из новой коалиции, в основном выходцами из Западной Украины, что ещё более подрывало возможность их участия в процессах принятия решений.

В отчёте Миссии ОБСЕ указывалось на наличие «заслуживающих доверие утверждений» отдельных представителей русскоговорящего сообщества, занимающих выборные должности, о том, что на них или их семьи оказывается давление, а также что их запугивают. В ряде случаев это вылилось в уничтожение имущества – автомобилей и домов. Миссия также обратила внимание на сообщения о случаях травли политических представителей меньшинств в ходе публичных собраний, причём им угрожали применением физического насилия и даже применяли физическое насилие.

Как отмечал в разгар событий киевский политолог Михаил Погребинский, жители Юго-Востока Украины выходят на митинги потому, что сменившиеся украинские власти и кандидаты в президенты страны не дают им чёткого понимания перспектив развития их регионов. По его мнению, первым шагом к поиску взаимопонимания между центром и регионами «могло бы стать проведение одновременно с президентскими выборами выборов губернаторов во всех областях страны»^{[обсуждается на СО]}. Власти страны, однако, сделали ставку на силовое решение проблемы.

В отчёте Миссии ОБСЕ указывалось на наличие «заслуживающих доверие утверждений» и «подкреплённых свидетельских показаний» о том, что среди участников акций противников Майдана находились лица, которые «подстрекали к насилию или стремились ужесточить его, особенно в Донецке, Харькове и Луганске»: «В распоряжении этих людей были транспортные средства, доставлявшие их в центры городов, где проходили собрания, из соседних украинских городков или через границу из Российской Федерации. Эти люди прибывали на автобусах или в частных автомобилях, причём на некоторых из них были российские регистрационные номера, а некоторые были без номеров. Некоторые из этих лиц были вооружены металлическими прутьями. Ряд источников отмечали, что они говорили с русским акцентом или у них было русское произношение… По сообщениям, участвовавшие в насилии люди не были активистами; их целью было не проведение контр-демонстрации или выражение каких-либо взглядов, а срыв собраний оппонентов, нарушение их права на демонстрацию. Местных жителей, искренне выступавших против Майдана, нередко было на этих собраниях меньше, чем приезжих».

По мере радикализации выступлений и появления новых пророссийских лидеров мирные протесты на территории Донецкой и Луганской областей постепенно переросли в вооружённое противостояние, а лозунги федерализации Украины сменились здесь требованиями самостоятельности регионов и привели к провозглашению Донецкой и Луганской народных республик. Для подавления сепаратистских выступлений украинское руководство объявило о начале антитеррористической операции. В остальных регионах в результате жёсткой позиции властей открытые массовые протесты постепенно сошли на нет.

Существует мнение, что к настоящему времени понятие «Юго-Восток Украины», предполагающее единую позицию населения макрорегиона по ключевым политическим вопросам, заметно отличающуюся от настроений населения других регионов (Запад, Центр Украины), утратило смысл в связи с колоссальными сдвигами в общественном мнении, произошедшими в результате событий в Крыму и Донбассе.

Юго-Восток Украины и идеи федерализации и децентрализации власти

«Абсолютно логично, что протест, который разгорается на юго-востоке Украины, — это естественная реакция густонаселённого промышленного края на вооружённый государственный переворот». — Виктор Янукович, 28 марта 2014 года.

Уже зимой 2013—2014 годов некоторые главы регионов Юго-Восточной Украины и общественно-политические деятели высказывали идею федерализации Украины и децентрализации власти как возможный выход из кризиса. Так, 30 января народный депутат от Партии регионов Вадим Колесниченко предложил перейти от унитарной к федеративной модели управления страной. В поддержку федерализации Украины высказывались народный депутат от Партии регионов Олег Царёв и коммунист Леонид Грач.

12 февраля в ходе круглого стола «Социально-экономические и политические процессы в посткризисной Украине», проводившегося в Харькове, губернатор Харьковской области и член Партии регионов Михаил Добкин назвал федерализацию Украины «максимально приемлемым вариантом децентрализации власти»: «Федерализация даёт возможность законодательно, конституционно закрепить право территории на более широкие полномочия. Федерализация — это не страх, это не сепаратизм, это не измена государству, а иная форма управления. Украина как унитарное государство не состоялась». 20 февраля Михаил Добкин в ходе прямой линии в редакции газеты «„Комсомольская правда“ на Украине» заявил, что Киев исчерпал себя как место управления государством, федерализм является гарантией сохранения единства страны, а демократия в сегодняшней Украине невозможна. Он предложил подумать над переводом ряда государственных институтов из Киева в Харьков, где, по его мнению, фактически находится столица юго-востока страны.

Идея федерализации при прежней власти, однако, не получила развития. 14 февраля президент Виктор Янукович в интервью журналисту Виталию Коротичу заявил, что «вопрос введения федеративной модели государственного устройства Украины на данный момент не актуален». Однако уже через неделю Янукович фактически был отстранён от своего поста, а 11 марта в отношении уже бывшего харьковского губернатора Михаила Добкина было возбуждено уголовное дело по обвинению по ч. 2 ст. 110 Уголовного кодекса Украины («Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины, совершенное представителем власти»). Как писала в то время «Новая газета», речь шла о заявлениях Добкина, сделанных им 12 февраля во время круглого стола «Социально-экономические и политические процессы в посткризисной Украине», призывах к совершению действий, направленных на децентрализацию власти в стране путём федерализации и создания Новороссийского Союза. 22 февраля в Харькове по инициативе Всеукраинского общественного союза (ВОС) «Украинский фронт» был проведён Съезд депутатов всех уровней юго-восточных областей Украины (в основном Харьковской, Донецкой, Луганской областей), города Севастополя и Автономной Республики Крым. Уже 20 февраля, когда было объявлено о созыве съезда, Служба безопасности Украины предупредила, что жёстко отреагирует на любые проявления сепаратизма.

Участники съезда, однако, выступили за мир и единство Украины, а также за противодействие фашизму. Выступивший на съезде заместитель руководителя фракции Партии регионов Верховной Рады Украины Олег Царёв заявил, что на Украине произошёл вооружённый захват власти, а поэтому он призвал участников съезда договориться о дальнейших действиях с целью недопущения переноса политической дестабилизации из Киева на Юго-Восток — в первую очередь, речь шла о Днепропетровске, Харькове, Крыме. Царёв подчеркнул, что никто не может дать гарантии того, что 20 тыс. вооружённых людей, находящихся в Киеве, не будут направлены в юго-восточные области Украины. «У нас здесь порядок, нам не нужны люди с оружием», — сказал Царёв. — «Наша главная задача — организоваться и не допустить хаоса». В тексте принятой резолюции подчеркивалось: «Оппозиция не выполнила условия договора об урегулировании кризиса на Украине от 21 февраля, незаконные вооружённые формирования оружие не сдали, продолжают захватывать центральные органы власти, убивать мирных людей и сотрудников правоохранительных органов. Верховная Рада Украины работает в условиях террора, угрозы оружием. Решения украинского парламента, принятые в таких условиях, вызывают сомнения в их добровольности, легитимности и законности».

Констатировав, что «центральные органы власти парализованы», делегаты съезда постановили, что «на период до восстановления конституционного порядка и законности» «органы местного самоуправления всех уровней, Верховный Совет АР Крым и Севастопольский городской совет решили взять на себя ответственность за обеспечение конституционного порядка, законности, прав граждан и их безопасности на своих территориях», при этом областные, районные советы, Севастопольский городской совет, Верховный Совет АР Крым должны «отозвать делегированные органам государственной исполнительной власти полномочия». Делегаты призвали правоохранительные органы «обеспечить тесное взаимодействие с местными органами власти», войска — «оставаться на местах дислокации, обеспечить сохранность складов с оружием и боеприпасами и военной техникой, не вмешиваться в противостояние и конфликты», а население — «самоорганизоваться для взаимодействия с правоохранительными органами на местах».

Действия Верховной Рады и первая реакция на Юго-Востоке

22 февраля Верховная Рада, где после массового выхода депутатов из фракции Партии регионов объединённая оппозиция получила преимущество, приняла постановление, в котором заявила, что Янукович «неконституционным образом самоустранился от осуществления конституционных полномочий» и не выполняет свои обязанности, а также назначила досрочные президентские выборы на 25 мая 2014 года. Ушедшего в отставку спикера Верховной Рады Владимира Рыбака сменил представитель «Батькивщины» Александр Турчинов. И. о. министра внутренних дел был избран ещё один депутат от «Батькивщины» Арсен Аваков. Верховная рада выразила недоверие генеральному прокурору Виктору Пшонке, проголосовала за постановление об увольнении и. о. главы министерства иностранных дел Леонида Кожары, и. о. главы министерства образования и науки Дмитрия Табачника и и. о. главы министерства охраны здоровья Раисы Богатырёвой.

23 февраля Верховная Рада возложила исполнение обязанностей президента Украины на председателя Верховной Рады Александра Турчинова. В тот же день Верховная рада по инициативе партии «Свобода» объявила утратившим силу закон «Об основах государственной языковой политики» от 3 июля 2012 года, предусматривавший возможность официального двуязычия в регионах, где численность нацменьшинств превышает 10 %, по которому русский язык получил статус регионального в тринадцати из 27 регионов Украины. В этой связи Верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств выразила озабоченность, что отмена Закона «О языке» может привести к новым волнениям и призвала власти провести широкие консультации в целях разработки сбалансированного и инклюзивного подхода к языковой политике 27 февраля Александр Турчинов наложил вето на это решение, а также распорядился сформировать Специальную временную комиссию для незамедлительной подготовки нового языкового закона. Несмотря на вето, решение Верховной рады об отмене Закона «О языке» успело вызвать обеспокоенность среди общин национальных меньшинств, и ряд их представителей призвали к усилению защиты языков меньшинств. В ходе митингов протеста, начавшихся в конце недели на востоке Украины, протестующие, в частности, выражали тревогу по поводу исключения русскоязычного населения из процесса государственного управления на национальном уровне и потребовали придать русскому языку статус второго государственного.

24 февраля было объявлено о переходе в оппозицию фракции Партии регионов, 25 февраля об этом же объявила фракция Компартии Украины. 27 февраля Александр Турчинов объявил о создании нового парламентского большинства — коалиции «Европейский выбор», в которую вошли члены фракций «Батькивщина», УДАР, «Свобода» и двух депутатских групп — «Суверенная европейская Украина» и «Экономическое развитие».

27 февраля премьер-министром Украины стал Арсений Яценюк, было сформировано новое правительство. За день до этого кандидатуры на правительственные посты прошли презентацию на Майдане.

В субботу, 1 марта, митинги против нового руководства страны прокатились по Харькову, Донецку, Днепропетровску, Одессе, Луганску и другим городам Юго-Восточной Украины. Не обошлось без серьёзных столкновений с активистами «Евромайдана»: только в Харькове ранения и травмы получили более сотни человек. Над городскими и областными администрациями ряда регионов Украины митингующими были подняты российские флаги. В Донецке митингующие впервые выбрали себе «народного губернатора» — командира «Народного ополчения Донбасса» Павла Губарева.

1 марта на внеочередной сессии Донецкого городского совета депутаты решили поддержать инициативы местных жителей, прозвучавшие на митингах в Донецке, и предложили областному совету немедленно провести референдум «о дальнейшей судьбе Донбасса». Горсовет также принял решение считать русский язык официальным наравне с украинским и требовать принятия соответствующих решений от депутатов Донецкого областного совета. Россию решено было рассматривать как стратегического партнёра Донбасса. «С целью обеспечения спокойствия граждан на территории Донецка и защиты от возможных агрессивных проявлений со стороны радикально настроенных националистических сил» было решено создать муниципальную милицию, а «до выяснения легитимности принятых Верховной Радой Украины законов и признания новых органов государственной власти всю полноту ответственности за жизнеобеспечение территорий возложить на органы местного самоуправления».

Аналогичное решение принял Луганский областной совет, который, более того, заявил о «нелегитимности новых органов исполнительной власти», потребовал разоружить незаконные вооружённые формирования, запретить профашистские и неофашистские организации и заявил, что в случае невыполнения его требований, «дальнейшей эскалации гражданского противостояния и возникновения прямой угрозы жизни и здоровью населения Луганской области» оставляет за собой право «обратиться за помощью к братскому народу Российской Федерации».

Как впоследствии говорил один из военных руководителей самопровозглашённой Донецкой народной республики Александр Ходаковский, «Мы полагали, что можно ввязаться в честную борьбу за умы людей, за электорат, чтобы показать на конкретных примерах, что старая власть себя не оправдала, что та элита, которая представляла народ в официальных органах, отказалась от своих функций и предала огромную электоральную массу. И поэтому надо подниматься не партактиву Партии регионов и выходить флажками махать, а подниматься всем небезразличным людям и формировать политический пул против того, что произошло». Уже на этом этапе, по словам Ходаковского, существовала убеждённость, что США, стоявшие за спиной участников Евромайдана, будут провоцировать Украину даже вопреки её собственным интересам на такие действия и решения, которые вынудят Россию на ввод войск, за которым последуют санкции. На этом этапе местные элиты, видя угрозу своим интересам в растущей политической активности населения, попытались взять ситуацию и лидеров общественного движения под контроль и с их помощью манипулировать массами. Одновременно старые региональные элиты, чьи позиции пошатнулись, попытались убедить новые власти в Киеве, что события, развивающиеся в Донбассе, могут привести к краху украинского государства и что лишь они способны успокоить общественное движение и снизить угрозу для режима. Потерпев неудачу с обузданием общественного протеста, региональные элиты перестали играть какую-либо значимую роль.

События в Крыму

21 февраля пророссийски настроенные жители Крыма, отказывающиеся признавать новое руководство Украины, начали бессрочную акцию протеста у здания Верховного совета Автономной Республики Крым, требуя отделения Крыма от Украины и создания самостоятельного государства. Когда сторонники Евромайдана попытались провести рядом с парламентом акцию «против отделения Крыма от Украины», им помешали около ста молодых людей, назвавшихся активистами «народно-освободительного движения».

С 22 февраля на выездах из Севастополя начали действовать блокпосты, организованные добровольцами из местных общественных формирований, милицией и ГАИ. На следующий день в городе прошёл митинг «Народной воли против фашизма на Украине», участники которого высказали своё недоверие администрации города и общим голосованием избрали «народного мэра» — предпринимателя и российского гражданина Алексея Чалого, а также провозгласили резолюцию, в которой говорилось, что Севастополь не признаёт последние решения Верховной Рады Украины и считает происходящее в стране государственным переворотом. Перед собравшимися выступил и глава горадминистрации Владимир Яцуба, который, однако, был освистан толпой. На следующий день он объявил об отставке. Во время переговоров о передаче полномочий в здании администрации появились сотрудники СБУ и прокуратуры с ордером на арест Чалого, но собравшиеся у здания активисты вынудили силовиков порвать ордер и покинуть здание.

26 февраля Меджлис крымскотатарского народа организовал митинг с целью блокировать здание Верховного Совета Крыма и не допустить принятие решения о вхождении в состав России. В ходе митинга Рефат Чубаров заявил, что крымские татары не дадут оторвать Крым от Украины. Одновременно здесь же проходил пророссийский митинг. Между участниками двух митингов вспыхнул конфликт, в результате которого 30 человек получили травмы и ранения и двое человек погибли.

Внешние изображения
	[www.interfax.ru/ftproot/textphotos/2014/02/27/krim5_600.jpg Пророссийский митинг у здания Верховного Совета Крыма, 27 февраля 2014 года. Над зданием парламента — российский флаг]. Фото Reuters

27 февраля бойцы российского спецназа заняли здания Верховного совета АР Крым и Совета министров автономии, подняли над ними российские флаги и забаррикадировали подступы к зданиям; захваты стратегических объектов вооружёнными людьми без знаков различия происходили и в дальнейшем. В здании блокированного Верховного совета депутаты, собравшиеся на внеочередное пленарное заседание, проголосовали за отставку прежнего Совета министров, назначили новым руководителем правительства Сергея Аксёнова и объявили о проведении в Крыму 25 мая 2014 года референдума «по вопросам усовершенствования статуса и полномочий» региона; позднее дата и вопрос референдума были изменены. Новые власти Крыма отказались признать легитимность нового украинского правительства и обратились за содействием и помощью к руководству России.

Местные органы власти, благодаря поддержке России и несмотря на попытки противодействия со стороны властей Украины и давление стран Запада, в сжатые сроки организовали и провели 16 марта референдум о статусе Крыма, предложив населению Крыма ответить на вопрос о возможности его выхода из состава Украины и вхождения в состав России. 17 марта на основании результатов референдума и Декларации о независимости, принятой 11 марта, была в одностороннем порядке провозглашена суверенная Республика Крым, в состав которой вошёл Севастополь в качестве города с особым статусом. 18 марта был подписан договор между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии Республики Крым в состав России, в соответствии с которым в составе России были образованы новые субъекты — Республика Крым и город федерального значения Севастополь.

События в юго-восточных регионах (до 6 апреля)

Харьковская область

Харьков

Внешние изображения

[vesti.ua/storage/asset/image/2014/03/01/3/bf/d74/89e4f1d2bbc3de5512f0292842_4ea80577.jpg Московский журналист Михаил (псевдоним — Мика Ронкайнен) ставит российский флаг над Харьковской ОГА, 1 марта 2014 года.] По его словам, он сделал это, чтобы дать знак людям, «которые остались на площади и не пошли штурмовать администрацию», что «штурм окончился успешно» и «власть в обладминистрации, которую оккупировали киевские боевики, вернулась в руки населения Харькова». Через 15 минут после этого над администрацией были помещены рядом и украинский, и российский флаги

22 февраля сразу же после Харьковского съезда глава Харьковской облгосадминистрации Михаил Добкин и мэр Харькова Геннадий Кернес покинули территорию Украины.

Вечером в тот же день на митинге сторонников Евромайдана у памятника Ленину на площади Свободы было принято решение провести его демонтаж. Депутат областного совета ВО «Батькивщина» Иван Варченко уговорил собравшихся подождать, пока Верховная Рада не примет 25 февраля постановление о демонтаже коммунистических символов в Украине, а за это время будет подготовлен проект проведения работ по демонтажу.

23 февраля делегация сторонников Евромайдана, заблокировавших здание Харьковской облгосадминистрации с требованиями отставки губернатора Михаила Добкина, провела его «инспекцию» — до тридцати «евромайдановцев» зашли в кабинет главы ХОГА, «чтобы удостовериться, всё ли в порядке», сняли со стены портрет Виктора Януковича и вынесли его к остальным участникам митинга, ожидавшим на улице. Позднее портрет Януковича был сожжён перед входом в ХОГА под одобрительные крики собравшихся.

Тем временем в результате потасовки между сторонниками и противниками «Евромайдана», которые проводили свой собственный митинг на этой же площади, пространство вокруг памятника Ленину заняли жители Харькова, выступающие против его демонтажа. Они обнесли памятник оградой и отмыли от надписей, которые оставили «евромайдановцы». У памятника было организовано круглосуточное дежурство. Здесь развернули настоящий полевой лагерь, с полевой кухней, медпунктом и бочками, где разводили костры, чтобы согреться.

В этот же день вернувшиеся в Харьков Михаил Добкин и Геннадий Кернес выступили перед собравшимися на площади Свободы противниками Евромайдана. Добкин призвал «защитить Харьков от агрессоров» и заявил, что не намерен выполнять требование захвативших здание облгосадминистрации «евромайдановцев» и уходить в отставку. Кернес, который ещё в аэропорту заявил о готовности сотрудничать с новой властью для «стабилизации ситуации», призвал собравшихся «не поддаваться на провокации» и решать все вопросы мирным и законным путём. Кернес попытался обратиться к «евромайдановцам» и пройти в здание облгосадминистрации, но те отказались с ним говорить, скандируя «Банду геть!». Кернес заявил, что он обратился к и. о. министра внутренних дел Арсену Авакову с требованием принять меры к освобождению здания ОГА.

24 февраля Координационный совет Евромайдана в Харькове сообщил, что временно отказался от идеи начать работы по демонтажу памятника.

24 февраля Михаил Добкин заявил, что намерен баллотироваться на пост президента Украины: «Исходя из того, что сегодня идет тотальный наезд на права русскоязычного населения, принимаются законы, которые ставят под угрозу всех, кто не воспринимает фашизм и национализм, исходя из того, что сегодня звучат призывы расправиться без суда и следствия со многими людьми, кто имеет отличные от пришедших к власти взгляды, я принял для себя решение баллотироваться на пост президента в ближайшей избирательной кампании».

25 февраля евромайдановцы продолжали блокировать здание ОГА. Служащих пропускали на рабочие места, при выходе активисты проверяли их вещи, чтобы те не выносили документы. Два входа охраняла самооборона, остальные забаррикадировали. Находящийся в здании депутат облсовета от «Батькивщины» Иван Варченко заявил, что активисты не разойдутся до тех пор, пока Добкин не уйдет в отставку. По его словам, и. о. главы МВД Арсен Аваков по телефону говорил с губернатором и мэром Геннадием Кернесом, и оба чиновника гарантировали, что заинтересованы в мирном развитии событий. Тем временем Арсен Аваков сообщил, что в отношении лидера харьковской организации «Оплот» Евгения Жилина открыто уголовное производство по обвинению в организации нападений на сторонников Евромайдана в Харькове, которое будет расследовать специально созданная следственно-оперативная группа.

26 февраля сотни противников Майдана и защитников памятника Ленину организовали пикетирование сессии городского совета. В акции приняли участие активисты Компартии Украины, общественной организации «Трудовая Харьковщина», представители казачества и люди в форме офицеров Советской армии. Многие участники пришли с георгиевскими ленточками, люди держали в руках плакаты «Харьковчане, не дадим мародёрствовать в нашем городе!», «Харьковчане, не дайте разгромить наш город!», «Бендеровец, помни — Харьков не твоя территория!», «Вандалы! Вон из Харькова!». Участники пикета требовали, чтобы активисты Евромайдана покинули здание ОГА. Флаг Евросоюза на флагштоке перед зданием городского совета заменили на российский. После переговоров с Кернесом представители митингующих приняли решение снять российский флаг. Между тем представитель областной администрации сообщил, что майдановцы, захватившие здание ОГА, «работе не мешают». Тем временем Михаил Добкин подал в отставку в связи с намерением баллотироваться на пост президента.

1 марта участники митинга «За Харьков» взяли штурмом здание ОГА, прорвав оборону евромайдановцев, и установили на крыше российский флаг. Мэр Харькова Геннадий Кернес несколько раз призывал участников митинга не поддаваться на провокации евромайдановцев, так как, по его словам, в здании ОГА находятся вооружённые люди, однако его не послушали. Пострадавших активистов из здания ОГА выводили работники милиции. Во время штурма были травмированы 97 человек. У всех ушибы различных частей тела. Два человека получили ранения из травматического оружия. Над захваченными евромайдановцами хотели устроить самосуд: вытаскивали на сцену митинга, заставляли становиться на колени и просить прощения, избивали. Часть участников митинга призывали других «не уподобляться евромайдановцам». И. о. прокурора Харьковской области Владимир Суходубов, приехавший на площадь Свободы, также пытался успокоить людей и призывал их не устраивать самосуд. Пострадавших евромайдановцев и самооборонцев забрали машины скорой помощи, остальных милиция погрузила в автобусы и увезла.

По версии депутата Верховной Рады Виталия Данилова, драку во время мирного митинга устроили граждане России. По его словам, в Харьков приехали более двух тысяч россиян на автобусах из Белгородской области, «именно они начали бить сторонников Евромайдана и устраивать беспорядок. До их прибытия митинг в Харькове был исключительно мирным». Сразу после совершения провокации россияне якобы уехали домой. Украинские СМИ сообщили, что российский флаг над зданием ОГА установил московский журналист Михаил (псевдоним — Мика Ронкайнен).

2 марта у памятника Тарасу Шевченко от пятисот до тысячи человек приняли участие в митинге в поддержку территориальной целостности Украины. Как передает корреспондент агентства «Интерфакс-Украина», люди пришли с государственными флагами Украины и плакатами «Нет Малороссии», «Харьков — это Украина».

5 марта на площади Свободы у здания Харьковской областной государственной администрации состоялся пророссийский митинг, собравший, по разным данным, от одной до пяти тысяч человек. Митингующие требовали проведения референдума и отставки нового губернатора области Игоря Балуты.

8 марта на митинг вышло, по разным оценкам, от двух до 15 тысяч активистов с флагами России и Украины. Демонстранты требовали предоставления Харьковской области статуса автономии, отставки украинской власти. Вечером того же дня около десяти бойцов «Правого сектора» напали на активистов митинга. Несколько человек были избиты арматурами и бейсбольными битами, трое получили огнестрельные ранения.

8 марта на митинге возле памятника Ленину было решено провести 16 марта референдум-вече. На него был вынесен лишь один вопрос — федерализация Украины. По словам члена исполкома объединения «Вече Харьков» Егора Логвинова, для проведения референдума-вече будут подготовлены бюллетени, на них желающие смогут указать свои фамилию, имя, отчество, контактный телефон и проголосовать. Бюллетени можно будет вбросить в установленные на площади урны.

10 марта в городе прошёл митинг сторонников Евромайдана с участием Виталия Кличко. Антимайдановцы выстроились за сценой, с которой выступал Кличко, скандировали «Россия!» и «Фашизм не пройдёт!», а затем забросали Кличко яйцами и петардами.

Общественные организации обратились к Харьковскому областному совету с меморандумом, где потребовали созыва внеочередной сессии, которая должна назначить в области референдум по вопросам о федеративном устройстве и о государственном языке, однако областной совет отказался, ссылаясь на статью 72 Конституции Украины. Харьковский городской совет решил подать иск в суд об ограничении права граждан на проведение массовых мероприятий в городе. Вечером 14 марта активисты «Правого сектора» напали на участников антимайдановского митинга на площади Свободы. В ходе преследования нападавших конфликт сместился к офису организации «Патриот Украины» на Рымарской улице, 18, где остановился микроавтобус с нападавшими (на том же автобусе, как утверждают, передвигались боевики, избившие участников антифашистского марша 8 марта). Нападавшие забаррикадировались в здании; обе стороны противостояния бросали бутылки с зажигательной смесью, есть данные о применении обороняющимися членами «Правого сектора» светошумовых гранат. Во время противостояния «Правым сектором» были захвачены трое заложников. Позже из офиса на Рымарской был открыт огонь, в результате стрельбы погибли двое активистов антимайдана — члены «Народного ополчения» харьковчанин Артем Жудов и днепропетровец Алексей Шаров, ещё пятеро были ранены, среди них — офицер милиции. На переговоры прибыл городской глава Геннадий Кернес. Забаррикадировавшиеся выдвинули требование — дать им возможность беспрепятственно уехать из города. Ими руководил Андрей Билецкий — лидер движения «Патриот Украины», который ранее находился под следствием как подозреваемый в избиении и попытке убийства харьковского журналиста, а в конце февраля был реабилитирован новой властью как политический заключённый. Утром милиция задержала 38 участников противостояний, изъяла 3 охотничьих ружья и 3 обреза у обеих сторон — участников конфликта. По произошедшим событиям следственными органами были открыты уголовные производства, для 25 человек суд вынес решение об административном аресте, последние были доставлены в СИЗО.

16 марта пророссийские активисты устроили беспорядки в здании на улице Рымарской, где находились офисы трёх националистических организаций — «Правый сектор», «Просвита» и «Патриот Украины». Сотрудники милиции не стали вмешиваться в происходящее.

22 марта на митинге требовали широкой автономии для юго-восточного региона.

30 марта несколько тысяч человек собрались на демонстрацию под лозунгом создания автономии из восьми юго-восточных областей Украины, требовали освобождения из-под домашнего ареста Игната Кромского, задержанного по обвинению в «организации массовых беспорядков» за участие в освобождении Харьковской администрации 1 марта от захвативших её майдановцев.

Чугуев

22 февраля в 22.00 по местному времени собрался стихийный митинг около 300 противников Евромайдана, который продолжался до 2 часов ночи 23 февраля.

Донецкая область

Донецк

28 февраля командир возникшего в конце февраля движения «Народного ополчения Донбасса» Павел Губарев пришёл на сессию городского совета и выдвинул ультиматум: признать нелегитимными Верховную Раду Украины, кабинет министров и губернатора Донецкой области. На его предложение был получен отказ, после чего 1 марта он решил организовать митинг. 1 марта 2014 года на антиправительственный пророссийский митинг собралось от 7 до 10 тысяч человек. Они штурмовали и заняли здание администрации. Также произошли столкновения между сторонниками Евромайдана и собранием пророссийски настроенных митингующих. Перед зданием обладминистрации был поднят российский флаг. Участники пророссийского митинга скандировали «Россия» и «Слава Беркуту». На митинге была принята резолюция об избрании в качестве главы областной государственной администрации лидера «Народного ополчения Донбасса» Павла Губарева и о проведении референдума о судьбе Донецкой области. Вышедший к участникам митинга городской голова Донецка Александр Лукьянченко объявил, что сессия Донецкого областного совета согласилась с требованиями митингующих.

На народном сходе Павел Губарев был выбран «народным губернатором» Донецка. В ночь на 2 марта на Губарева было совершено нападение.

2 марта около 4 тысяч человек собрались на митинг у здания Донецкой ОГА под флагами России, Советского Союза и нескольких организаций, в частности, партии «Русский блок». Люди выступали против центральной и местной власти.

2 марта Александр Турчинов уволил с должности губернатора Донецкой области Андрея Шишацкого и назначил на этот пост бизнесмена Сергея Таруту. 3 марта на митинг против этого решения вышло около 1,5 тысяч человек. Представители пророссийских митингующих выступили на сессии облсовета и потребовали признать нелегитимность действующей центральной власти. Начался сбор подписей за референдум по статусу Донбасса.

Участники пророссийского митинга в Донецке взяли штурмом здание Донецкой ОГА, после того как областной совет отказался признать власть «народного губернатора» Павла Губарева. Тогда же некоторые митингующие напали и на бывшего главу Донецкой областной администрации Андрея Шишацкого. Местная милиция отказалась поддержать этих демонстрантов.

Губарев на своей пресс-конференции огласил вопросы, которые предлагалось вынести на донецкий референдум: о будущем государственном устройстве, выборах губернатора Донецкой области и будущем государственном языке на территории области. Сам Губарев заявил, что выступает за включение Донецкой области в состав Российской Федерации, однако не исключает нахождение региона в составе унитарной или федеративной Украины. Сергей Тарута впоследствии отмечал, что, по его данным, на то время более трети дончан выступали за присоединение к России.

Утром 5 марта милиция Донецка выдворила протестующих из помещений областной администрации под предлогом о якобы заложенной бомбе. В этот же день в 16:00 пророссийские активисты, число которых в освещении разных СМИ колебалось от 1 до 15 тысяч, собравшиеся на митинг перед зданием областной администрации, вновь заняли здание Донецкого облсовета, в котором также расположена областная госадминистрация, здания госказначейства и ТРК «Донбасс». Во время столкновений к медикам обратилось 7 человек, один госпитализирован. Губарев решил приостановить работу казначейства, чтобы остановить переводы денег в украинскую казну, но и. о. начальника казначейства отказался выполнять его требования. Тогда же пророссийские активисты Украины напали на участников митинга «За единую Украину». Украинские СМИ сообщали, что сторонников новой украинской власти было 5000, а их противников — 1000, однако при этом протестующим удалось разогнать митинг и избить его участников. Действия пророссийских активистов в здании ОГА в донецкой милиции назвали «откровенным вандализмом».

В 6:45 утра 6 марта милиция попросила освободить здания казначейства и обладминистрации, на площади перед которой было не более двухсот человек. В итоге они вновь очистили здание Донецкой ОГА, задержав около 70 активистов. Сотрудникам СБУ и спецназа вечером этого же дня на конспиративной квартире в Донецке удалось задержать Павла Губарева (задержание было произведено на основании решения суда в рамках открытого уголовного производства по статьям «Посягательство на территориальную целостность Украины», «Действия, направленные на насильственную смену или свержение конституционного строя» и «Захват государственных или общественных зданий или сооружений») в тот момент, когда он давал интервью корреспондентам Би-би-си. Впоследствии СБУ сообщила, что Шевченковский районный суд Киева арестовал Павла Губарева на два месяца.

7 марта в СМИ появилась информация, что бойцы Донецкого «Беркута» отказались выполнять приказ о разгоне митингующих против назначения главой администрации региона Сергея Таруты и за освобождение задержанного «народного губернатора» Донецкой области Павла Губарева. Пресс-служба Главного управления МВД в Донецкой области заявила, что эта информация неверна, и назвала её провокацией.

Власти Украины не пустили в город съёмочные группы российских каналов Россия-1, НТВ и ТВЦ. После собеседования в аэропорту Донецка съемочные группы заставили сесть на борт и вернуться в Москву.

8 марта на митинг пришло около 2 тысяч людей.

13 марта в течение дня проходил митинг пророссийски настроенных горожан. Люди держали российские триколоры, плакаты против политических репрессий, вступления в НАТО и ЕС. Около 18 часов начался митинг за единство Украины. Между участниками митингов произошли столкновения, в ходе которых 50 человек пострадало, 2 человека погибли. Активисты пророссийского митинга и присутствовавшие на митинге за единство Украины активисты «Правого сектора»^{[уточнить]} были вооружены травматическим оружием, газовыми баллончиками, битами и кусками арматуры. 14 марта МИД РФ сделал заявление по данному событию. В нём говорилось, что украинские власти не контролируют ситуацию на Украине и Россия готова взять под защиту соотечественников на Украине. В тот же день МИД Украины назвал заявление Российской Федерации о трагедии в Донецке «циничным и безответственным» и в очередной раз призвал Российскую Федерацию прекратить эскалацию напряженности на Украине и организацию беспорядков и вернуться в международное правовое русло, прежде всего, чётко придерживаться требований устава ООН, который запрещает вмешиваться во внутренние дела других государств.

15 марта десятитысячный митинг, начавшийся как шествие в поддержку крымского референдума, блокировал здание СБУ, требуя освободить Павла Губарева и 70 других задержанных за участие в пророссийских протестах. Начальник СБУ пообещал освободить задержанных.

16 марта около трех тысяч людей собрались на пророссийский митинг.

17 марта под Донецком танк чуть не задавил людей, блокирующих передвижение украинской военной техники. Кроме того, местные жители организовали пикеты у воинских частей и мостов, ведущих в направлении российско-украинской границы. По словам местных жителей, это было вызвано нежеланием войны, а также опасениями, что местных пограничников заменят националистами.

Губернатор Тарута сообщил, что на его средства и средства его брата вырыли ров шириной четыре метра вдоль всего участка украинско-российской границы.

19 марта сотрудники Службы безопасности Украины задержали одного из лидеров общественной организации «Донецкая республика» Андрея Пургина.

• 1 марта 2014 года в Донецке. У областного совета поднимают российский флаг.ogv

  Митинг 1 марта в Донецке.

• 2014-03-01. Митинг в Донецке 0015.jpg

  Замена флага Украины на флаг России на здании Гособладминистрации в Донецке 1 марта 2014 года.

• 2014-03-01. Митинг в Донецке 0129.jpg

  Митинг в Донецке 1 марта 2014 года.

• 2014-03-08. Митинг в Донецке 024.jpg

  Митинг в Донецке 8 марта 2014 года.

• 2014-03-08. Митинг в Донецке 038.jpg

  Свободу Губареву!

• 2014-03-15. Протесты в Донецке 018.jpg

  Цветы на месте, где пострадали люди 13 марта 2014 года.

• 2014-03-15. Протесты в Донецке 020.jpg

  Митинг в Донецке 15 марта 2014 года.

20 марта 2014 года украинская госпогранслужба в аэропорту Донецка не пропустила на Украину четверых журналистов из России, из страны были высланы корреспондент телеканала «Россия-1» Александр Бузаладзе (в его российский паспорт поставлен штамп о запрете въезда на Украину на 3 года) и журналист издания «Сегодня.ру» Алексей Худяков.

22 и 23 марта состоялись массовые акции с требованиями освобождения Губарева и проведения референдума о статусе региона, а также в поддержку Виктора Януковича как легитимного президента.

30 марта тысячи жителей приняли участие в митинге в поддержку референдума о статусе Донбасса.

4 апреля управление МВД по Донецкой области сообщило, что в течение марта в регионе прошло около 200 акций, в которых приняли участие более 130 тыс. человек. В отношении участников митингов открыто 46 уголовных производств по поводу «нарушений, совершённых во время проведения митингов», подпадающих под формулировки статей УК о массовых беспорядках, хулиганстве, групповых нарушениях общественного порядка, захвате государственных или общественных зданий или сооружений, препятствовании профессиональной деятельности журналистов, насилии в отношении работников правоохранительных органов и др.

Мариуполь

В городе состоялся митинг против смены центральной власти 21—22 февраля. Участники митинга вышли с транспарантами «Мариуполь — Крым — Россия», «Навеки с Россией», «Фашизму нет!», «Севастополь — город-герой!». Возле здания администрации поднят российский флаг.

8 марта в Мариуполе прошёл новый митинг и демонстрация, направленные против новых украинских властей. В их организации и проведении участвовало местное отделение КПУ. Участники акций, так же как и в других городах Юго-Востока Украины, отказались считать правительство страны легитимным. Основными лозунгами митинга и демонстрации стали «Юго-Восток, вставай!», «Россия!», «Референдум!» и «Фашизм не пройдёт!». Также участники акций выступили за освобождение задержанного СБУ Павла Губарева, скандируя «Губарев!». Общее число митингующих составило около 5 тысяч человек.

9 марта митинг в Мариуполе повторился, но оказался менее многочисленным. Его участники выступили под теми же лозунгами, что и 8 марта. Собравшиеся приняли решение продолжить акцию протеста у горсовета 10 марта.

10 марта прошёл автопробег с российскими флагами (как символом дружественных отношений с соседней страной). Целью пробега был протест против репрессий и за освобождение «народного губернатора» Донбасса Павла Губарева.

22 марта прошёл митинг, участники которого выступали за возвращение к власти Виктора Януковича.

29 марта прошла демонстрация против политики новой власти и за референдум.

5 апреля около тысячи пророссийских активистов после проведения у зданий горсовета и СБУ митингов за референдум и против назначения нового губернатора области и вступления Украины в Евросоюз направились к прокуратуре. Протестующие потребовали встречи с прокурором города, а также освобождения избранного на митинге 23 марта «народного мэра» города Дмитрия Кузьменко. В ходе митингов были временно заняты здания горсовета и прокуратуры.

Краматорск

В Краматорске митинги последовательно проходили 1, 2 и 5 марта. Митингующие требовали не признавать правительство Украины и оставлять все налоговые поступления в бюджете Донецкой области. Среди основных требований участников акции были: признать нелегитимными Верховную Раду и новый состав Кабинета министров, созвать внеочередную сессию Краматорского городского совета, на которой принять решение о проведении референдума по поводу присоединения Донецкой области к России. Самые крупные митинги, состоявшиеся 1 и 2 марта, собирали более 2 тысяч человек.

Новый митинг состоялся в городе 8 марта. Его участники скандировали «Россия», «Фашизм не пройдет», «Краматорск за Губарева». Делались заявления о нелегитимности украинского правительства и необходимости проведения референдума о присоединении Донецкой области к России.

Горловка

1 марта 2014 года один из наиболее крупных митингов в Донецкой области состоялся в Горловке. Здесь его участниками стали от 3 до 5 тысяч человек. Митингующие выступили против правительства Украины, признав его нелегитимным, подвергли критике городского главу и выступили за проведение референдума о федерализации страны.

8 марта в Горловке прошёл новый митинг. В ходе него правительство Украины называлось не иначе как «банда», звучали заявления о необходимости референдума по вопросу о присоединении Донбасса к России. Жители города препятствовали попыткам журналистов местных СМИ снять проходившую рядом акцию в поддержку целостности Украины. Также участники акции заявили о намерении принять участие в митинге в Донецке 9 марта.

Приехавший 2 апреля в Горловку губернатор Тарута провёл встречу с жителями города. На встрече все жители требовали проведения референдума и отставки Таруты. В руках у людей были плакаты с надписью «Тарута, руки прочь от Донбасса», «Референдум!».

Макеевка

22 марта в Макеевке прошёл митинг, участники которого выступали за возвращение к власти Виктора Януковича.

Другие города

Также 1 марта 2014 года митинги прошли в Енакиеве, Шахтёрске, Артёмовске, Константиновке.

16 марта недалеко от города Волноваха Донецкой области местные жители пытались заблокировать дорогу военной технике и танкам.

С 19 марта 2014 года в селе Парасковиевка Артёмовского района жители заблокировали вход на военный склад, расположенный на одной из шахт. Они перекрыли выезд служебного транспорта и несли круглосуточное дежурство возле арсенала под российскими флагами, не допуская вывоза или захвата оружия и боеприпасов.

Одесса

Противостояние между противниками и сторонниками Евромайдана в Одессе первоначально (ноябрь 2013 — январь 2014) происходило в цивилизованных рамках, без проявлений насилия. В середине января 2014 года кратковременный всплеск напряжённости в городе был вызван обострением ситуации в Киеве, массовыми столкновениями между протестующими и сотрудниками правоохранительных органов, волной захватов административных зданий на Западной Украине. К этому времени относится формирование антимайдановскими организациями «народных дружин».

Противостояние обострилось в конце февраля — начале марта, когда приход бывшей оппозиции к власти привёл к изменению политической атмосферы в стране, а администрацию и правоохранительные органы Одесской области возглавили представители нового руководства. Способствовало этому развитие протестного движения на юго-востоке Украины в целом и, в частности, отделение Крыма от Украины и его присоединение к России. Первые шаги нового руководства Украины по ревизии политических решений, принимавшихся при президенте Януковиче, и свобода действий, которую получили в этой ситуации праворадикальные группировки, привели к изменению требований антимайдановских сил — на первый план вышли требования сохранения статуса русского языка, федерализации, защиты прав русскоязычного меньшинства, учёта интересов юго-востока Украины в общегосударственной политике, восстановления добрососедских отношений с Россией, отпора правому экстремизму.

В Одессе, как и во многих других городах, массовые акции противников «Евромайдана» проводились параллельно с аналогичными акциями «евромайдановцев». Так 23 февраля, в день Советской армии, несколько тысяч противников «Евромайдана» прошли маршем от Соборной площади к памятнику Неизвестному матросу на Аллее Славы. Среди участников — представители организаций «Молодёжное единство», «Дозор», «Гражданская совесть» и «Народная альтернатива», обычные граждане. Люди скандировали «Одесса и Москва — единая семья», «Фашизм не пройдёт», «Свободу Игорю Маркову». Одновременно около 2000 человек приняло участие в «Марше свободных» в поддержку «Евромайдана», организованном местной ячейкой «ДемАльянса». Участники марша скандировали лозунги «Одна едина соборна Украина», «Одесса и Киев вместе», «Слава Героям Майдана», «Смена системы». Во время марша группа радикалов пыталась призвать собравшихся к штурму Одесской облгосадминистрации. Большинство собравшихся не поддались на провокацию.

С 24 февраля постоянным местом проведения массовых антимайдановских митингов («народных собраний», «народных вече») стало Куликово поле. Среди организаторов митингов — координатор «Молодёжного единства» и «Народной альтернативы» Антон Давидченко и Григорий Кваснюк, активисты партии «Родина», общественной организации «Единая Одесса», «Союза воинов Афганистана». 25 февраля активисты «Народной альтернативы» развернули на площади палаточный городок. По словам представителей «Народной альтернативы», они выступают за русский язык, против хаоса в Верховной Раде и досрочных выборов. Смену власти в Украине активисты считают государственным переворотом.

27 февраля здесь состоялось уже четвёртое «народное вече», в котором приняли участие около 4 тысяч горожан.

На народном вече 1 марта, организованном активистами «Народной альтернативы», «Сопротивления» и «Молодёжного единства», Антон Давидченко зачитал список требований участников митинга в адрес центральной и городской власти:

• принятие закона о статусе русского языка как второго государственного;
• административно-территориальная реформа, то есть федерализация;
• сохранение памятников исторического и культурного наследия и уголовная ответственность за их порчу и уничтожение;
• использование на нужды города до 70 % от доходов местного бюджета;
• решение всех судьбоносных внутриполитических и внешнеполитических вопросов посредством референдумов;
• введение выборности губернаторов, судей;
• проведение выборов областного и городского советов.

Тем временем над Домом профсоюзов подняли флаг Одессы, а на флагштоке перед ним — три флага — Одессы, России и Украины. Всего в митинге приняло участие около семи тысяч одесситов.

3 марта у здания Одесской областной государственной администрации, где областной совет собрался на внеочередную сессию, произошло многочасовое противостояние противников и сторонников «Евромайдана». Противники «Евромайдана» настаивали на том, чтобы депутаты облсовета выслушали и обсудили требования в адрес центральной и городской власти, принятые на народном вече, состоявшемся 1 марта. Эти требования депутатам передал Антон Давидченко. В обращении, в частности, облсовету предлагалось взять на себя всю полноту власти и ответственности, переподчинить себе все силовые органы и на базе распущенного подразделения «Беркут» сформировать отделение милиции, подчиняющееся непосредственно Одесскому облсовету. В какой-то момент собравшиеся у здания администрации люди, недовольные отказом депутатов выслушать их требования, прорвались во внутренний двор и оттуда в само здание. Активисты «Народной альтернативы» призывали одесситов присоединиться к акции. В то же время сбор своих активистов объявил и одесский «Правый сектор». Митингующие заблокировали выходы и отказывались выпускать депутатов из здания, пока те не примут их обращение. Флаг Украины на флагштоке перед зданием обладминистрации был спущен, а вместо него рядом с флагом Одессы был поднят российский флаг. Тем временем обстановка накалялась — к зданию постепенно подтянулись до полутора сотен сторонников «Евромайдана», которые были экипированы для силового противостояния. К четырём часам к зданию облгосадминистрации прибыло около ста бойцов внутренних войск в полном обмундировании, которые встали между противоборствующими сторонами. Через некоторое время прибыло ещё несколько грузовиков с бойцами внутренних войск. К вечеру чиновники всё же согласились рассмотреть представленные требования и начали переговоры с инициативной группой. Митингующих разделили две линии бойцов внутренних войск, сотрудники милиции охраняли вход в ОГА. Сторонники «Евромайдана» с дубинками выстроились вдоль проспекта Шевченко. В семь вечера Антон Давидченко вышел к митингующим и представителям прессы и сообщил, что инициативной группе удалось прийти к договорённости с областной властью по некоторым пунктам. Областные власти согласились поддержать инициативу проведения референдума и административно-территориальную реформу.

Тем временем 3 марта в Одесской области завершилась смена руководства администрации и правоохранительных органов. Назначенцами новой украинской власти стали:

• председатель Одесской областной государственной администрации Владимир Немировский
• пpoкypop Oдeccкой oблacти Игopь Бopшуляк
• руководитель УСБУ по Одесской области Сергей Курош
• начальник УВД Пётр Луцюк.

В связи с событиями 3 марта активисты одесского «Евромайдана» потребовали арестовать лидера «Молодёжного единства» и «Народной альтернативы» Антона Давидченко.

6 марта у здания Одесской ОГА состоялся митинг противников «Евромайдана». Представитель партии «Родина» Григорий Кваснюк призвал собравшихся воздержаться от ненужного насилия и дождаться результатов проведения референдума в Крыму, после чего Одесса сможет выдвинуть те же требования. Народный депутат Игорь Марков призвал добиваться децентрализации власти исключительно мирным путём: «Прошу всех прекратить разговоры о выходе, входе и расколе страны. Мы добьёмся проведения референдума, но те, кто призывает к захватам зданий — провокаторы». На митинге присутствовало до 2 тысяч участников.

9 марта на Куликовом поле прошёл митинг, в котором приняло участие до 10 тысяч человек. Одесситы вышли с флагами Одессы и России. Выступая перед собравшимися, лидер «Народной альтернативы» Антон Давидченко снова очертил круг требований, которые выдвигают участники акций на Куликовом поле: референдум по вопросам децентрализации страны, государственный статус русского языка, люстрация власти и т. п. По его словам, в течение ближайшей недели активисты намерены сосредоточиться на сборе подписей за проведение референдума. Выступивший на митинге представитель Крыма призвал одесситов формировать отряды самообороны и заявил, что Крым готов предоставить убежище всем одесситам, кто пострадает в результате политических репрессий украинских властей. Депутат Одесского горсовета от партии «РОДИНА» Григорий Кваснюк заявил, что крымская ситуация возникла в результате того, что украинские власти на протяжении многих лет не обращали внимания на проблемы Крыма и отрицали нужды русского населения полуострова. «Мы согласны сохранить единство страны, но это единство должно быть на наших условиях!», — заявил Кваснюк. Его коллега Сергей Бовбалан огласил внесённый на рассмотрение Верховной Рады законопроект о «преодолении последствий советской оккупации», согласно которому в Украине должны быть ликвидированы все памятники деятелям советского режима, а улицы, названные в их честь, должны быть переименованы. Представитель Луганской области высказал мнение, что регионы Юго-Востока должны координировать свои действия и совместно бороться за защиту своих прав.

Свой традиционный воскресный митинг у памятника Дюку провели несколько тысяч сторонников одесского «Евромайдана». В их руках были плакаты, призывающие прогнать Путина с Украины. Митингующие скандировали: «Одесса не Россия!» и традиционное «Героям — слава!».

10 марта СБУ приступила к допросам наиболее активных участников акций протеста на Куликовом поле, пока в качестве свидетелей в рамках производства по ст. 110 УК Украины («Посягательство на территориальную целостность Украины»). Соответствующие повестки получили депутат горсовета от партии «РОДИНА» Александр Васильев, депутат облсовета Алексей Албу, лидер «Молодёжного единства» Антон Давидченко. Несколько сот человек организовали пикет у здания СБУ на улице Еврейской, требуя прекратить преследование лидеров «Русской весны».

16 марта прошёл многотысячный митинг и марш (по разным данным, участие принимало от 5 до 10 тысяч человек) за референдум о федерализации Украины. Демонстранты несли символику России, Украины, Крыма.

Вечером 17 марта лидер «Народной альтернативы» и организации «Молодёжное единство» Антон Давидченко был задержан на выходе из офиса. Позднее ему были предъявлены обвинения в посягательстве на территориальную целостность Украины (ст. 110 УК Украины). Давидченко признал свою вину и согласился сотрудничать со следствием. Результатом этого стало т. н. соглашение о признании вины, в рамках которого Давидченко соглашался на приговор в виде пяти лет лишения свободы, а следствие соглашалось выпустить его на свободу с испытательным сроком три года. 22 июля 2014 года Шевченковский суд Киева вынес приговор по его делу. Суд утвердил сделку со следствием и постановил освободить Антона Давидченко из зала суда. Сразу же после освобождения Антон Давидченко покинул Украину.

20 марта была распространена информация о якобы задержании сотрудниками СБУ председателя Союза православных граждан Украины, председателя организации «Единое отечество» и главы Одесской областной организации партии «Русский блок» Валерия Каурова. 21 марта выяснилось, что его только официально вызвали в СБУ, где вынесли официальное предупреждение об ответственности за сепаратистские высказывания и призывы.

23 марта 8-9 тысяч людей собрались на антифашистский митинг на Куликовом поле, требуя прекратить преследования политических оппонентов, освободить лидера антифашистов Антона Давидченко; митингующие обратились к Януковичу как к легитимному президенту.

30 марта прошёл пророссийский митинг, численностью от 2,5 до 20 тысяч человек. Организаторы объявили о создании областной территориальной громады, которая будет контролировать местные органы власти. Участники протестовали против узурпации власти на Украине и начавшихся политических репрессий и потребовали освободить арестованного Антона Давидченко и прекратить преследования других активистов, которых обвиняют в сепаратизме.

Одновременно на Приморском бульваре сторонники Евромайдана проводили собственный митинг, на который собралось до пяти тысяч человек (организаторы митинга оценили число его участников в двадцать тысяч). В ходе митинга участники сожгли в Вечном огне георгиевские ленточки. Сторонники федерализации организовали демонстрацию по улицам Одессы, в том числе с прохождением по Приморскому бульвару, где, возле памятника Дюку, между ними и представителями одесского правого сектора произошла потасовка, окончившаяся без серьёзных травм для её участников, ограничившихся взаимным метанием яиц.

4 апреля 2014 года у здания городского совета состоялись митинги сторонников федерализации и единой Украины, в которых, по данным УНИАН, количество участников с обеих сторон было одинаковое — 300 человек. Одесситы также протестовали против возможного возвращения члена партии УДАР Эдуарда Гурвица в кресло городского головы.

13 апреля 2014 года на Куликовом поле состоялся традиционный митинг сторонников федерализации Украины. Несмотря на запрет проводить массовые собрания в Одессе, местные антимайдановцы собрались в воскресенье на Куликовом поле. Как только участники митинга начали собираться на площади, судебный исполнитель вручил организаторам постановление суда, запрещающее митинги в эти выходные. Городские власти объявили этот запрет в связи с трауром — Одесса прощалась с Борисом Литваком — Героем Украины, создавшем бесплатный реабилитационный центр для детей-инвалидов, похороны которого состоялись 13 апреля 2014 года. Собравшиеся отвергли это решение, упомянув, что одесские евромайдановцы беспрепятственно собрались на собственные массовые мероприятия как 12, так и 13 апреля 2014 года, приняв прямо на митинге следующее решение:

«…согласно Конституции носителем власти является народ. В соответствии с этим, народ принял решение признать недействительным запрет на проведение митинга».

Несколько тысяч участников с советскими, украинскими, русскими, белорусскими и другими флагами начали акцию с минуты молчания в память Борисе Литваке. Лозунгами митинга стали «Референдум», «Россия, Украина, Беларусь — вместе мы святая Русь», «Донбасс, Луганск, мы с тобой!» и «Фашизм не пройдёт!».

20 апреля 2014 года прошёл массовый пророссийский митинг, участники которого проголосовали за создание Одесской народной республики Новороссии (ОНР).

Луганская область

Луганск

1 марта в Луганске состоялся митинг против новых украинских властей, в котором приняли участие около 10 тысяч человек. На здании облгосадминистрации был поднят флаг России. Тем временем луганская областная организация партии «Свобода» потребовала от СБУ и МВД привлечь к ответственности организаторов этих действий: «Мы требуем привлечения организаторов сегодняшнего антиукраинского шабаша под флагами иностранного государства, привлечения непосредственных участников поднятия на флагшток возле Луганской ОГА российского триколора… Мы требуем противодействия проявлениям сепаратизма не на словах, а на конкретных действиях».

2 марта у здания облсовета состоялся ещё один митинг, участники которого потребовали от депутатов принять резолюцию о непризнании новой власти, а также о запрете политических партий и общественных организаций профашистского и неонацистского толка, нарушающих законодательство Украины: УНА-УНСО, ВО «Свобода», СНА, «Правый сектор», «Тризуб», «Патриот Украины», «Белый молот» и других. Депутати под давлением митингующих, штурмовавших здание облсовета, приняли резолюцию с рядом требований к Верховной Раде — придания русскому языку статуса второго государственного, проведения референдума о федеративном устройстве Украины, прекращения преследования бывших сотрудников спецподразделения «Беркут», запрета организаций УНА-УНСО, «Свобода», «Правый сектор» и др. В случае невыполнения этих требований депутаты оставили за собой право обратиться за помощью к «братской России». Депутаты также потребовали не допустить уменьшения социальных гарантий и повышения тарифов, не допустить прекращения работы российских телеканалов на территории Украины. Областной совет заявил о признании нелегитимными «центральных органов исполнительной власти, сформированных Верховной Радой Украины с нарушением законодательства», и потребовал от Верховной Рады «восстановить законность». Тем временем Александр Турчинов назначил новым главой Луганской области Михаила Болотских, который сменил Владимира Пристюка.

5 марта состоялся новый многотысячный митинг, где был избран «народный губернатор Луганщины» — Александр Харитонов, который предложил избрать своё правительство — Народный Совет Луганщины. Также было решено объявить на 30 марта проведение народного референдума о федерализации на основании Закона о местных референдумах

9 марта прошёл митинг, на который собралось около 3 тысяч человек под российскими флагами с требованием провести референдум о самоопределении Луганской области. Захвачено здание ОГА. На нём поднят российский флаг. Назначенного украинскими властями губернатора Михаила Болотских заставили написать заявление об отставке. К вечеру число протестующих достигло 10 тысяч.

10 марта прибывший в город Олег Ляшко задержал одного из организаторов пророссийских протестов, руководителя организации «Молодая гвардия» депутата Луганского областного совета Арсена Клинчаева. Ляшко и его соратники скрутили Клинчаева, надели наручники и заставили обратиться к участникам штурма Луганской ОГА с требованием освободить здание. Впрочем, ближе к вечеру того же дня Клинчаев был уже на свободе и пообещал Ляшко, что в следующий раз тот получит пулю в лоб. 11 марта Клинчаев был задержан и доставлен в СИЗО сотрудниками СБУ. По данным СБУ, он спланировал вместе с группой из 500 сторонников захватить в Луганске областные Управления СБУ, МВД и Государственного казначейства.

13 марта СБУ задержала Александра Харитонова.

22 марта прошёл массовый митинг. Люди держали плакаты „Янукович — наш президент“, „Мы не титушки. Мы народ“, „Нет шовинизму“.

В ночь с 29 на 30 марта на палаточный городок антимайдана напали неизвестные. Городок был разгромлен, активисты Луганской гвардии избиты, несколько человек попали в больницу.

30 марта в Луганске в центре города состоялся масштабный пророссийский митинг, где собралось (по данным УНИАН) около 2 тысяч человек. Участники акции с флагами Российской Федерации, плакатами „Украина — это Русь“, „Европа — это Содом и Гоморра“, „Русский язык — государственный“ по пути следования скандировали „Луганск, вставай!“, „Россия!“, „Украина — это Русь“. Активисты пришли из разных точек города, по словам организаторов, это дает реальное представление о количестве приверженцев идеи федерализации страны и присоединения Украины к России в Луганске. Митингующие также потребовали от депутатов всех уровней признать незаконными новую украинскую власть и губернатора Луганской области, выступили против понижения социальных стандартов, потребовали освобождения Арсена Клинчаева и Александра Харитонова.

Другие города

1 марта 2014 года митинги против правительства Украины прошли в Алчевске, Антраците, Свердловске, Краснодоне, Северодонецке, Красном Луче, Кировске, Попасной и Стаханове. Ряд митингов был организован местными отделениями КПУ. В частности, митинг в Антраците начинал секретарь местного горкома КПУ Анатолий Толстопятов. В большинстве городов количество участников уличных акций составило от 2 до 5 тысяч человек. Основные требования их участников — проведение референдума о федерализации Украины, отказ от интеграции с Европейским союзом, снятие нелегитимного руководства Украины, поддержание союзнических отношений с Россией, предоставление русскому языку статуса второго государственного.

В Алчевске 5 марта собрались приблизительно 150 человек под лозунгами к национализации и социальному равенству, участники скандировали: «Россия, Россия!».

Николаев

1 марта 2014 года в Николаеве прошёл антифашистский митинг против новой власти, в котором приняло участие более 5 тысяч человек. Участники митинга прошли с георгиевскими ленточками, под флагами Украины, России, Белоруссии и Николаева, а также почтили память погибших сотрудников «Беркута» минутой молчания.

2 марта в ответ на события предыдущего дня состоялся митинг «Украина единая и неделимая», который также собрал около 5 тысяч человек. В тот же день противники новой власти блокировали въезд в город и нecколькo тягачей c тaнками paзвepнулись в oбpaтном напpaвлении.

5 марта состоялись митинги как за федерализацию, так и за сохранение целостности Украины; каждый насчитывал до 1 тысячи участников. На распространителей листовок о митинге за федерализацию областная прокуратура открыла дело по ч. 2 ст. 110 Уголовного кодекса Украины (посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины).

9 марта возле памятника «Героям Ольшанцам» состоялся очередной митинг против правительства Украины.

16 марта состоялся «народный референдум», где участникам предлагалось проголосовать за или против федеративного устройства Украины и вхождения Николаевской области в федеративный округ Новороссия. В результате 5700 человек высказались «за» и 17 «против».

23 марта прошёл митинг в поддержку Крыма и Севастополя. Выступающие высказывались с критикой информационной войны против России и Крыма, призвали наладить связи между общинами Николаева и Севастополя.

30 марта прошёл традиционный митинг антимайдана, целями которого были названы федерализация страны и экономическое сотрудничество с Россией.

Днепропетровская область

Днепропетровск

1 марта днём в Днепропетровске 3-4 тысячи человек собрались перед театром оперы и балета на антифашистский митинг. Звучали призывы к союзу Украины с Россией и Казахстаном. По завершению официальной части митинга несколько тысяч человек отправились на площадь Героев Майдана в центре города, приняв решение о том, чтобы отмыть постамент, на котором ранее размещался памятник Ленину от лозунгов, оставленных активистами Евромайдана, при этом оставив всю поминальную атрибутику: фотографии Небесной сотни, свечи цветы. Скандируя «Площадь Ленина!» (такое название площадь носила до конца февраля), активисты сорвали недавно установленную табличку «Площа Героiв Майдану», женщины повалили палатку, в которой дежурила охрана активистов Майдана, и несмотря на призывы спикера митинга несколько мужчин попытались разгромить импровизированный мемориал «Небесной сотне». У здания горсовета рядом с флагом Украины были подняты флаги России и УССР. В это время сторонники Евромайдана, «Правого сектора», «Свободы» и «Удара» провели альтернативный митинг у здания Днепропетровской обладминистрации. Активисты Самообороны Майдана и «Правого сектора» усилили охрану административного здания, в котором дежурили с 23 февраля.

2 марта Александр Турчинов сменил главу Днепропетровской областной администрации: он уволил Дмитрия Колесникова и назначил на эту должность украинского бизнесмена Игоря Коломойского.

5 марта в городе прошли одновременно два митинга — пророссийский и митинг сторонников евромайдана.

9 марта в городе состоялся новый митинг под общим лозунгом «Власть народу». В числе его организаторов были «Союз советских офицеров», КПУ и партия «Русский блок». В акции участвовало порядка 2 тысяч человек. После митинга его участники прошлись Антифашистским маршем по центральному проспекту города.

СБУ открыло уголовное производство в отношении активистов, распространявших информацию, содержащую идеи сепаратизма в социальных сетях. Одна из подозреваемых на анонимной страничке «назвала нынешнюю власть фашистской и призвала СМИ поддержать стремление украинцев присоединиться к России». У людей изъяли компьютеры и «агитационно-пропагандистские материалы деструктивного характера». 16 марта также было задержано несколько человек, «которые планировали совершить сепаратистско-провокационные действия.».

22 марта на митинг против новой власти вышли около 1000 человек. В качестве символики использовались георгиевские, российские, белорусские и украинские флаги. Участники выступили против фашизма, несправедливых арестов и за референдум о федерализации.

30 марта прошёл пророссийский митинг и в честь погибших правоохранителей, со дня смерти которых прошло 40 дней. Были озвучены требования о проведении референдума, на который был бы вынесен вопрос о расширении полномочий местных советов, сближения с Российской Федерацией и вступления Украины в Таможенный Союз.

Другие населённые пункты

В городе Павлограде 1 марта на митинг вышли около 200 человек. Колонна митингующих с гвоздиками и георгиевскими ленточками под выкрики «Россия, Украина, Беларусь — это всё святая Русь!» пришла на Соборную площадь. Возглавил шествие председатель общественной организации «Русский союз Донбасса» Владимир Богатырёв. 5 марта в митинге приняло участие около 100 человек.

В Кривом Роге 1 марта возле горисполкома собралось около 300 человек под российскими флагами. Требования — проведение референдума о федерализации.

Херсонская область

Херсон

26 февраля родственники погибшего капитана милиции, который получил ножевые ранения при попытке задержания правонарушителей во время акций Евромайдана в Херсоне, вышли на акцию протеста из-за амнистии как «политического преступника» подозреваемого в его убийстве.

1 марта более 400 участников митинга в Херсоне возмутились «беспорядками и беззаконием, которые охватили улицы города», действиями экстремистских группировок, остановкой государственного аппарата и тотальной анархией. Они сформировали перечень требований, в том числе разоружение групп «Правого сектора» и Самообороны, регионального статуса русского языка, непризнание смены власти на Украине, союз с Россией и Беларусью.

Одновременно на площадь перед херсонской областной госадминистрацией пришли «евромайдановцы», которые проводили митинг в поддержку целостности Украины. Однако до физического контакта между оппонентами не дошло — организаторы пророссийского митинга вскоре призвали его участников прекратить словесную перепалку и разойтись, чтобы не допустить провокаций.

Спикер крымского парламента заявил о том, что представители пророссийских организаций Херсона, Николаева и Одессы выразили желание присоединиться к Крыму, когда его полномочия в качестве автономии будут расширены.

Каховка

1 марта на митинг пришло около 50 человек. Члены военно-исторического клуба «Каховка», члены КПУ и другие каховчане собрались, чтобы выразить свой протест новому правительству.

14 марта украинские СМИ сообщили, что жители Херсонщины объединились в народные дружины для «патрулирования улиц и борьбы с российскими оккупантами», создали блок-пост возле Каховской ГЭС для охраны стратегического объекта от провокаций и оказания защиты до прибытия военных, а также, что «сепаратистские настроения» присутствуют только у пенсионеров и агрессивной молодёжи, которые «ездили на антимайдан за деньги».

Стрелковое

19 марта Стрелковский сельский совет Херсонской области принял решение о переносе украинского блок-поста с юга села на север, тем самым пытаясь де-факто присоединить село к Крыму. В тот же день решение сельсовета было отменено на выездной сессии в Геническе, а прокуратурой Херсонской области возбуждено уголовное производство по факту незаконного решения сельсовета.

Запорожская область

Запорожье

23 февраля происходил антимайдановский митинг «Народного ополчения», после которого похитили организатора Александра Патамана. Через 5 дней с ним удалось установить связь, ему требовалось лечение.

1 марта возле памятника Ленину был проведён многотысячный митинг, принявший манифест-обращение, требовавший отказа подчиняться нелигитимному «самозванному правительству», признания неконституционными законов, принятых с нарушениями, запрета фашистской идеологии и партий-носителей этой идеологии, разоружения военизированных формирований, прекращения преследования служащих «Беркута» и внутренних войск, придания русскому языку статуса второго национального и проведения референдума по вопросу статуса Запорожья.

2 марта возле облгосадминистрации состоялся многотысячный митинг без партийной символики, участники которого высказались против введения на территорию Украины войск Российской Федерации, недопущения кровопролития и раскола Украины.

5 марта около 1000 (по данным УНИАН, 200) человек собрались на антиправительственный пророссийский митинг Участники заявили, что не признают новую власть, требуют вернуть губернатора Пеклушенко и считают Януковича законным президентом. Призыв городского головы Сина разойтись под предлогом того, что митинг «несанкционированный», был встречен с возмущением, состоялась дискуссия с городским главой. Люди кричали «Россия» и «референдум», было несколько флагов стран, входящих в Таможенный союз. В связи с митингом евромайдановец Игорь Артюшенко, председатель запорожского областного общественно-политического объединения «Украинское дело», обратился с заявлением в СБУ, требуя начать расследование по ч. 1 ст. 110 Уголовного кодекса Украины.

8 марта около 300 горожан вышли на «Марш вежливых запорожцев».

9 марта прошёл митинг в поддержку дружбы Украины и России. В числе требований: проведение референдума, роспуск ВР, принятие закона о статусе русского языка как второго государственного.

23 марта несколько десятков человек из Самообороны Майдана, вооружённые молотками, топорами и лопатками, камнями, арматурой, палками и бутылками, напали на мелитопольцев, которые совершали автопробег Дружбы с российскими флагами. Несколько человек были травмированы, разбито около 10 автомобилей. В тот же день на митинг Юго-Восточного Фронта собрались более 3000 человек. Один из организаторов Артём Тимченко заявил о сборе подписей под обращение к Виктору Януковичу с требованием вернуться на Украину, также было сделано предложение переименовать одну из улиц в честь погибшего беркутовца.

30 марта прошёл антимайдановский митинг и марш. Участники призывали бойкотировать грядущие досрочные выборы, также звучали лозунги «Фашизм не пройдёт», «Долой хунту», «Запорожье! Крым! Россия», «Референдум!».

Мелитополь

1 марта несколько тысяч человек собрались на марш в поддержку Крыма и Юго-Востока Украины. Среди лозунгов были: «Мы с Россией и Беларусью», «Беркут Герой!», «Мы не подчиняемся новой власти!», «Мы за Таможенный Союз». На здании городского совета участники марша установили три флага: Украины, России и Георгиевский. 5 марта на небольшой митинг собрались около 100 участников. Снова обсуждались вопросы внешней политики и самоопределения регионов. 9 марта протестующие против новой власти под российскими и украинскими флагами обсуждали вопросы проведения референдума. Некоторые говорили о необходимости референдума о федерализации, некоторые — о вступлении в ЕС или ТС.

15 марта люди собрались на антифашистский митинг, также вёлся сбор подписей за референдум о вступлении в Таможенный Союз и внеблоковый статус Украины.

16 марта прошёл митинг противников новой власти, на котором присутствовали более 1000 человек.

Бердянск

23 февраля состоялись митинги противников и сторонников новой власти. Оба митинга собрали несколько сотен участников.

27 февраля состоялись митинги противников и сторонников новой власти. Оба митинга собрали незначительное количество участников.

1 марта состоялись митинги противников и сторонников новой власти, причём противников собралось значительно больше. Оба митинга прошли без происшествий.

События в юго-восточных регионах (с 6 апреля)

С 6 апреля участники протестов на Юго-Востоке Украины перешли к активным действиям, захватив ряд административных зданий в Донецкой, Луганской и Харьковской областях.

В Донецке была провозглашена Донецкая народная республика, на 11 мая было назначено проведение референдума. Вслед за областным центром флаг ДНР подняли в Краматорске, Мариуполе, Славянске. Украинские власти объявили антитеррористическую операцию на востоке Украины и ввели в Донецкую область войска.

Донецкая и Луганская области

Донецк

7 апреля было объявлено о создании Донецкой Народной Республики. Жители Донецка зачитали декларацию о суверенитете Донецкой народной республики.

Центром управления республикой стало здание Донецкого облсовета, над которым поднят российский флаг. По сообщениям некоторых СМИ, декларация о суверенитете была принята депутатами облсовета; другие источники, однако, опровергли эту информацию и сообщили, со ссылкой на видеозапись из здания облсовета, что в здании заседает «Республиканский народный совет», состав и происхождение которого неизвестны. Этот совет уже принял ряд решений, одно из которых — решение о проведении референдума 11 мая. Депутаты заявили, что дата была согласована с Луганской и Харьковской областями.

Харьковская область

Харьков

6 апреля на площади Свободы пророссийские митингующие требовали референдум за федерализацию и предоставление русскому языку статуса государственного. В ходе митингов возникла потасовка между ними и 20 активистами Евромайдана (по другим данным — Правого сектора), в результате которой несколько человек получили травмы, а МВД Украины открыло уголовное дело. По данным милиции, в этот день в массовых мероприятиях в Харькове приняли участие около 3 тысяч человек, охрану общественного порядка обеспечивали почти 400 правоохранителей. В ходе дальнейших событий сторонниками федерализации была захвачена ОГА, над которой активисты водрузили российский триколор, заменённый потом флагом Харькова. Украинские СМИ сообщали о нападении митингующих на журналистов, которым пришлось из-за этого покинуть площадь.

7 апреля на Сумской улице прошло два митинга: пророссийский и за Евромайдан. Пророссийские митингующие встали около здания ОГА, часть вновь заняла здание. Инициативная группа активистов подала заявление на имя председателя облсовета Сергея Чернова, в котором призвала созвать внеочередную сессию облсовета. Две центральные станции метро были закрыты. Активисты провели «собрание областной громады», на котором было выражено недоверие депутатам Харьковского облсовета и оглашён список тех людей, которые записались в «альтернативные депутаты» и намерены провести сессию, чтобы назначить референдум. Эти «альтернативные депутаты» на ступеньках перед ХОГА приняли присягу. По сообщениям СМИ, они «взяли на себя все полномочия государственных институтов власти». В ходе сессии было принято решение о создании суверенного государства «Харьковская народная республика», которое «будет строить отношения с другими государствами в соответствии с международным правом». Заявлялось, что решение вступит в силу после утверждения на общеобластном референдуме. Кроме того, было озвучено решение «обратиться к президенту Украины Виктору Януковичу» с просьбой легитимизации собрания и принятых документов, а также к правительству Российской Федерации с просьбой выступить в качестве посредников и обеспечить мирное проведение референдума в Харьковской области. После этого на площади опять начались столкновения между пророссийскими митингующими и представителями Евромайдана, сотрудники милиции вытеснили протестующих из фойе и от крыльца Харьковской облгосадминистрации. Бойцы харьковского подразделения «Беркут» отказались применять силу в отношении харьковчан, занявших обладминистрацию, чем вызвали гнев и. о. министра внутренних дел Авакова.

Утром 8 апреля и. о. министра внутренних дел Арсен Аваков заявил о проведении в Харькове антитеррористической операции. В рамках операции был перекрыт центр города и станции метро. Силовые структуры (по утверждению Авакова — винницкий «Ягуар») освободили здание областной государственной администрации. По заверениям украинских властей, огнестрельное оружие в ходе операции не применялось. Задержано 65 человек (по сообщению А. Авакова — 70), они подозреваются в организации массовых беспорядков. В этот же день в городе продолжились акции протеста. Возобновился митинг у здания облгосадминистрации. На соседней с ОГА улице активисты временно блокировали автобус с курсантами внутренних войск, пытались раскачивать, кидали в автобус палки и камни, разбили стёкла, вырывали у сидевших внутри щиты. По сообщению начальника Центра общественных связей ГУ МВДУ в Харьковской области Натальи Захаровой, никто из курсантов не пострадал, их пересадили в другой автобус и доставили на дежурство на площадь Свободы. Несколько десятков активистов неудачно попытались занять здание ОГА. Рядом со зданием ОГА появились агитационные палатки, в которых всем желающим раздавали листовки и другие материалы в поддержку федерализации, при помощи аудиооборудования все желающие могли выступить перед собравшимися. Организован сбор средств на нужды активистов. Вечером того же дня митинг сторонников федерализации в Харькове завершился.

9 апреля около ста человек собрались рядом со зданием Киевского районного суда Харькова, который должен в этот день рассмотреть вопрос об избрании меры пресечения для граждан, которые были задержаны сотрудниками правоохранительных органов в Харьковской областной государственной администрации. Участники акции прикрепляют на одежду георгиевские ленточки, держат в руках транспаранты с лозунгами: «Отпустите невиновных!», «Нет репрессиям!» и «Свободу борцам за справедливость!».

10 апреля суд запретил проводить пророссийский митинг под предлогом «интересов национальной безопасности и гражданского порядка».

Несмотря на запрет украинских властей на проведение в Харькове каких-либо акций, связанный с проведением международного марафона, 12 апреля в городе состоялись два митинга — сторонников и противников федерализации Украины.

13 апреля пророссийские активисты с битами напали на сторонников Евромайдана у памятника Шевченко. После завершения митинга сторонников новых украинских властей несколько сотен молодых людей с разных сторон напали на участников акции. В итоге пострадало более 5 человек. После этого пророссийские митингующие заняли здание Харьковского городского совета, однако через несколько часов они были вытеснены от туда силами милиции. В результате данных событий один милиционер получил ранения средней тяжести.

27 апреля перед запланированным футбольным матчем между днепропетровским «Днепром» и харьковским «Металлистом» фанаты ультрас с присоединившимися активистами «Правого Сектора» организовали шествие численностью не менее 5000 человек «За едину Украину», которое переросло в столкновения с пророссийскими активистами. В результате восемь пострадавших было доставлено в больницу, шестерым помощь была оказана на месте.

Одесская область

Одесса

13 апреля 2014 года на Куликовом поле состоялся традиционный митинг сторонников федерализации Украины. Несмотря на запрет проводить массовые собрания в Одессе, местные антимайдановцы собрались в воскресенье на Куликовом поле. Как только участники митинга начали собираться на площади, судебный исполнитель вручил организаторам постановление суда, запрещающее митинги в эти выходные. Городские власти объявили этот запрет в связи с трауром — Одесса прощалась с Борисом Литваком — Героем Украины, создавшем бесплатный реабилитационный центр для детей-инвалидов, похороны которого состоялись 13 апреля 2014 года. Собравшиеся отвергли это решение, упомянув, что одесские евромайдановцы беспрепятственно собрались на собственные массовые мероприятия как 12, так и 13 апреля 2014 года, приняв прямо на митинге следующее решение:

«…согласно Конституции носителем власти является народ. В соответствии с этим, народ принял решение признать недействительным запрет на проведение митинга».

Несколько тысяч участников с советскими, украинскими, русскими, белорусскими и другими флагами начали акцию с минуты молчания в память Борисе Литваке. Лозунгами митинга стали «Референдум», «Россия, Украина, Беларусь — вместе мы святая Русь», «Донбасс, Луганск, мы с тобой!» и «Фашизм не пройдёт!».

В Одессе на Куликовом поле 20 апреля 2014 года прошёл массовый пророссийский митинг, участники которого проголосовали за создание Одесской народной республики Новороссии (ОНР).

Николаевская область

Николаев

С начала марта пророссийские активистки установили палатки перед здание областной госадминистарции. 16 марта возле палаточного городка прошёл сбор активистов и сочувствующих им граждан. На него пришло около 300 человек, преимущественно пожилого возраста. Со временем со стороны жителей «городка» участились случаи хулиганства и пьяных дебошей. В частности ветеранские организации города высказали возмущение тем, что молодые люди с георгиевскими ленточками играли в футбол на площади перед памятником героям- ольшанцам.

7 апреля группой пророссийских активистов численностью около 300 человек была предпринята попытка штурма Николаевской ОГА. Активисты вплотную подошли к зданию ОГА и требовали от милиции пропустить их внутрь. Активистами было предпринято две попытки штурма ОГА, однако к 22:30 милиции удалось оттеснить митингующих к памятнику героям-ольшанцам, Здесь на пророссийских активистов напали представители Правого сектора, последние снесли палаточный городок антимайдановцев у памятника героям-ольшанцам. Пострадало более 10 человек с обеих сторон. В ночь на 8 апреля украинская милиция после беспорядков задержала 23 человека, по данным областного управления здравоохранения, в стычках пострадали 15 человек. Из них 11 госпитализированы с травмами различной степени тяжести, милиция изъяла на месте палаточного лагеря сепаратистов около 30 дубинок, несколько пистолетов и ножей.

Днепропетровская область

Днепропетровск

6 апреля возле Оперного театра состоялся митинг пророссийских сил. В нём приняли участие несколько сотен человек под красными флагами с символикой «Русского блока» и Коммунистической партии. Митингующие призвали поддержать инициативу относительно проведения референдума по определению статуса каждого из регионов Украины. Они также выступали против мобилизации на Украине. Участники мероприятия, аплодируя, сожгли флаг Европейского Союза.

7 апреля представители пророссийских левых сил («Народная воля», «Русский блок», Компартия Украины) собрались возле Днепропетровской ОГА с намерением разбить бессрочный палаточный лагерь. Подход к обладминистрации блокировала милиция и проукраинские активисты. Администрация выступила с предложением об участии левых сил в общественном совете при ОГА наряду с проукраинскими организациями с предоставлением им помещения и доступа в СМИ. После подписания соответствующих договорённостей пикет был распущен.

13 апреля после захвата административных зданий в Славянске «Штаб национальной защиты» Днепропетровской области усилил возведение блок-постов для контроля прибывающих в область, а на следующий начал формирование батальона «Днепр», создание которого направлено «на недопущение крымско-донецкого сценария на Днепропетровщине». Батальон формируется из добровольцев — жителей Днепропетровской области, которые имеют боевой опыт и практику службы в вооруженных силах и правоохранительных органах, а его командирами назначены опытные офицеры-«афганцы».

Власти Днепропетровской области во главе с бизнесменом Игорем Коломойским предложили финансовое вознаграждение за возвращение оружия, передачу власти «зелёных человечков» — наёмников и освобождение зданий с последующей их передачей местной администрации. Об этом сообщил заместитель председателя Днепропетровской облгосадминистрации и бизнесмен Борис Филатов.

Запорожская область

Запорожье

6 апреля на «Марш вежливых запорожцев» вышли более пяти тысяч человек с требованиями устранения от власти украинского правительства, проведения референдума о статусе Запорожской области, федерализация Украины, прямых выборов губернатора, русского языка в качестве второго государственного.

9 апреля совместными усилиями сотрудников милиции, внутренних войск, местных казаков и активистов Самообороны Майдана начали возводится блокпосты для противодействия проникновению в город «проплаченных сепаратистов».

13 апреля в городе проходило два митинга: сторонников и противников действующей власти. Около двух часов дня майдановцы с битами и символикой Правого сектора отправились к Аллее славы, где проходил митинг антимайдана. Произошли столкновения, пророссийских митингующих окружили и забрасывали продуктами и петардами,, потом они были вынуждены пройти через «коридор позора», и были доставлены милицией в местный УБОП.

География акций

Днепропетровск

Донецк

Запорожье

Луганск

Николаев

Одесса

Харьков

Херсон

Русская весна на Украине:
Областные центры, в которых проходили митинги
Населенные пункты, в которых проходили митинги
Блокирование ж/д путей и автодорог (указаны только те места, в которых не было митингов)
Митинги и неудавшиеся попытки захвата административных зданий
Митинги и временные захваты административных зданий
Митинги и захваченные административные здания
Административные здания возвращены под контроль украинских властей в ходе наступления украинских войск

Происхождение названия «Русская весна»

Термин «Русская весна» одним из первых предложил и употребил по отношению к пророссийским акциям протеста на Украине политолог и публицист Егор Холмогоров сначала в своём живом журнале, а потом в одноимённой статье о протестах на Юго-Востоке Украины 24 февраля 2014 года.

26 февраля лозунг «Русская весна» скандировали демонстранты в Харькове.

1 марта байкеры из клуба «Ночные Волки» использовали название «Русская весна» для своего автопробега по восточным районам Украины, а лидер байк-клуба «Хирург» отметил, что «русская весна» последовала за попыткой сделать на Украине «арабскую весну». С этого дня многие СМИ стали использовать это название для митингов протеста в городах Юго-Восточной Украины. Со 2 марта название использовали региональные органы государственной власти.

Политизированный термин «Русская весна» (Russian Spring) стал использоваться в конце 2011 года в ряде западных СМИ и российскими оппозиционерами. Такое название предполагало возможную ассоциацию с Арабской весной, когда во многих северо-африканских и ближневосточных странах прошли массовые протесты, в ряде случаев приведших к смене руководства страны (Тунис, Йемен, Египет, Ливия) и/или к гражданской войне (Ливия, Сирия).

Вопрос о российском участии в организации протестов

В начале марта во многих городах России прошли многотысячные митинги в поддержку русскоязычного населения Украины и бойцов спецподразделения «Беркут». Участники выразили солидарность с жителями Крыма и Восточной Украины, которые выступают против действий новых украинских властей. В ряде изданий сообщалось о том что на митинги бюджетников «сгоняли».

Украинские СМИ сообщали, что 1 марта по Донецкой области «разъезжали автобусы и автомобили с российскими номерами» и что «часть боевиков с георгиевскими лентами прибыли на таких автобусах». Власти Украины неоднократно заявляли, что на митинги в восточных областях страны из России на автобусах завозятся граждане России.

По данным Службы безопасности Украины, главнокомандующий силами ДНР Игорь Стрелков — офицер ГРУ России, по его собственным словам — офицер ФСБ в отставке. Сам Стрелков в одном из интервью признал, что «маховик войны на Донбассе» запустил он: «Но спусковой крючок войны всё-таки нажал я. Если бы наш отряд не перешёл границу, в итоге всё бы кончилось, как в Харькове, как в Одессе. Было бы несколько десятков убитых, обожженных, арестованных. И на этом бы кончилось. А практически маховик войны, которая до сих пор идёт, запустил наш отряд».

В соответствии с заявлением Стрелкова, не все участники «ополчения» являются гражданами Украины (гражданами Украины, по его словам, являются две трети участников).

В апреле 2014 года Генпрокуратура Украины завела уголовное дело против российского Сбербанка, который подозревается в финансировании терроризма на территории Украины.

Исходя из анализа перехваченного телефонного разговора между представителем президента РФ Владимиром Лукиным и Стрелковым, СБУ заключила, что «официальная российская сторона координирует действия боевиков и имеет непосредственное влияние на их решения». После обнародования записи Лукин подтвердил, что такой телефонный разговор действительно был, однако, по его словам, «его содержание не имеет ничего общего с утверждениями СБУ о том, что российская сторона координирует действия ополченцев».

17 апреля 2014 года командующий войсками НАТО в Европе генерал Филипп Бридлав написал в своём блоге, что поведение вооружённых людей позволяет указать на их связь с российской армией. По его оценке, то, что происходит на востоке Украине является хорошо спланированной и организованной военной операцией.

Реакция украинских властей

1 марта СНБО принял решение «О безотлагательных мерах по обеспечению национальной безопасности, суверенитета и территориальной целостности Украины» и поручил Нацсовету по телевидению и радиовещанию отключить российские каналы на Украине за искажение информации о событиях в стране. Национальный совет обязал провайдеров сделать это до 11 марта, однако не все провайдеры согласились с этим решением. С 25 марта 2014 года по решению Киевского административного суда на Украине было прекращено вещание телеканалов «РТР», «Первый», «Россия 24» и «НТВ». Ранее запретить трансляцию российских каналов предложили депутаты от партии «Свобода».

Украинское государство найдёт всех зачинщиков сепаратизма и раскола, которые сейчас под прикрытием российских военных пытаются уничтожить украинскую независимость. Мы найдём всех, через год, через два, привлечём к суду и будем судить в украинских и международных судах. Земля под ногами будет гореть. В мире не останется ни одного места, где они смогут себя свободно чувствовать, и Россия их не защитит.
— Арсений Яценюк, 16 марта 2014 года

12 марта Росавиация распространила заявление о том, что сотрудники пограничных служб Украины не выпускают из самолётов на территорию Украины пилотов российских авиалиний. Такие случаи имели место в аэропортах Донецка и Харькова. Украинские пограничники не пускают на территорию Украины пассажиров, не имеющих обратных билетов. Ограничен въезд на Украину жителей Приднестровья, имеющих российские паспорта.

Государственная пограничная служба Украины закрыла въезд и выезд граждан мужского пола с российскими паспортами на приднестровском участке молдавско-украинской границы, не пропустила составы с продовольствием, вещевым имуществом и топливом, предназначенным для российского воинского контингента в Приднестровской Молдавской Республике.

16 марта секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины (СНБО) Андрей Парубий заявил о срыве широкомасштабной операции российских сепаратистов по вторжению на Украину под названием «Русская весна». По его словам, сепаратисты планировали захват власти на юго-востоке страны по крымскому сценарию.

19 марта СНБО выступил с инициативой ввести визы для граждан России, а затем секретарь СНБО Парубий предложил выдавать разрешения и на выезд в Россию, используя опыт СССР, пояснив: «Те, кто работает в России, всё равно не будут нашими союзниками, поэтому нам наплевать на их интересы».

6 апреля и. о. главы МВД Украины Арсен Аваков написал на своей страничке в соцсетях, что подразделениям МВД дано указание взять ситуацию под контроль без применения оружия, «при этом жёсткий подход будет применён ко всем, кто непосредственно ведёт нападение на государственные здания, на правоохранителей, на других гражданских лиц». На сайте МВД Украины было размещено напоминание гражданам об уголовной ответственности за организацию массовых беспорядков, сопровождающихся насилием и другими противоправными действиями: «Организаторам и подстрекателям массовых беспорядков грозит от пяти до восьми лет лишения свободы»

8 апреля Верховная рада приняла закон об ужесточении уголовной ответственности за сепаратизм — в частности, действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя и захват государственной власти, будут караться лишением свободы на срок до 15 лет с конфискацией имущества. Умышленные действия, совершенные с целью изменения границ территории или государственной границы Украины, будут караться лишением свободы на срок от девяти до 12 лет с конфискацией имущества. Наказание за государственную измену предусматривает лишение свободы на срок от 14 до 15 лет или пожизненное заключение с конфискацией имущества. Документ также предусматривает усиление уголовной ответственности за диверсию и шпионаж. Эти нарушения будут караться лишением свободы на срок от 14 до 15 лет. Депутаты также дополнили Уголовный кодекс Украины статьей, которая предусматривает ответственность за препятствование деятельности Вооруженных сил страны и других военных формирований.

10 апреля и. о. президента Александр Турчинов заявил, что власти не будут преследовать митингующих, которые взяли под контроль административные здания на востоке страны, при условии, что они сложат оружие. Турчинов также сообщил, что власти страны готовы немедленно рассмотреть вопрос о реформе местного самоуправления в части расширения прав местных советов, в том числе о формировании исполнительной власти советами.

11 апреля Арсений Яценюк провёл в Донецке расширенное совещание по ситуации на юго-востоке страны с участием назначенных глав областных администраций, мэров городов, руководителей силовых структур и представителей промышленности восточных областей. Яценюк призвал активистов освободить захваченные здания. Он, однако, отказался встречаться с участниками протестов и в своём телеинтервью назвал их сепаратистами, которые говорят «с жёстким российским акцентом и при поддержке российских спецслужб захватывают здания». «Мне понятны требования политические. Но те, кто берёт оружие в руки и говорит, что он представляет интересы той или иной территории, они не представляют интересы, они преступники», — заявил Яценюк в интервью Первому национальному каналу и местному телеканалу «Донбасс».

В ночь с 11 на 12 апреля МВД Украины заявило о намерении «жёстко реагировать на проявления умышленной дестабилизации обстановки, нарушения общественного порядка и массовые беспорядки на всей территории Украины и особенно в областях, где проводятся спецоперации по урегулированию ситуации и преодолению проявлений сепаратизма: Донецкой, Луганской, Харьковской». В министерстве призвали все стороны не призывать к насильственным и агрессивным действиям, не выводить на улицы боевиков и не провоцировать столкновения. В противном случае МВД пообещало задерживать всех нарушителей закона, «вне зависимости от декларируемых лозунгов и партийной принадлежности».

13 апреля СНБО Украины обнародовал решение начать широкомасштабную антитеррористическую операцию на востоке Украины с привлечением вооружённых сил. В своем видеообращении к украинцам и. о. президента Александр Турчинов заявил, что если до утра 14 апреля граждане сложат оружие и покинут захваченные помещения, они не будут наказаны. МИД России назвал приказ и. о. президента Украины использовать армию против митингующих преступным.

14 апреля А. Турчинов предложил генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну ввести миротворческие силы в восточные регионы страны. Совместная операция миротворцев и украинских силовиков и военных, по мнению Турчинова, позволит «засвидетельствовать легитимность и правомерность» действий новых украинских властей на востоке страны. Также он подчеркнул, что украинские власти готовы со всеми наладить конструктивный диалог, но будут противостоять «терроризму и российской агрессии». Пан Ги Мун сообщил, что Украина может полностью рассчитывать на ООН как на партнёра, и пообещал сделать всё от него зависящее, чтобы ситуация разрешилась мирным путём.

15 апреля Александр Турчинов объявил о начале антитеррористической операции на севере Донецкой области.

Мнения о финансировании протестов

По мнению первого вице-премьер-министра Украины Виталия Яремы, «сепаратистские настроения» на Украине финансируются на средства, которые экс-президент Виктор Янукович со своими сторонниками вывез с Украины.

Исполняющий обязанности министра внутренних дел Украины Арсен Аваков 6 апреля высказал мнение, что организация и финансирование пророссийских выступлений является совместной инициативой Владимира Путина и изгнанного президента Украины Виктора Януковича.

Согласно сообщению главы пресс-службы Госдепартамента США Дженнифер Псаки, у США имеются «серьёзные свидетельства» того, что часть участников апрельских пророссийских акций на востоке Украины не являются местными жителями и получали деньги за поддержку протестных настроений. С аналогичным заявлением выступил также официальный представитель Белого дома Карни. Глава МИД РФ Сергей Лавров так прокомментировал заявления представителей США: «Звучало так, как будто он вернулся на пять месяцев назад и озвучивает происходящее на Майдане в центре Киева» и «Если говорить по-русски, не надо валить с больной головы на здоровую».

Согласно оценкам журнала «Forbes Украина», на «боевиков», действующих в восточных регионах Украины за два месяца поддержания военного конфликта было потрачено более $248 млн. По данным издания финансирование поступает как с территории России, так и самой Украины.

Преследования участников протестов

6 марта СБУ арестовало на 2 месяца лидера донецкого протестного движения Павла Губарева.

В Луганске 11 и 13 марта СБУ задержала Арсена Клинчаева и Александра Харитонова. За день до ареста народный депутат Ляшко устроил самовольное задержание и допрос Клинчаева.

17 марта был задержан лидер одесского Антимайдана Антон Давидченко по обвинениям в посягательстве на территориальную целостность Украины. В конце лета он предстал перед судом и сразу же после освобождения покинул Украину.

В Днепропетровске СБУ открыло уголовное производство в отношении пользователей социальных сетей, распространявших информацию о планируемых демонстрациях. У них была изъята компьютерная техника и «агитационные материалы» 16 марта также было задержано несколько человек, "которые планировали совершить «сепаратистско-провокационные действия». Люди были арестованы за наличие у них георгиевских ленточек, задержание производили предположительно националисты, патрулирующие город.

В конце марта в Харькове задержали Игната Кромского по подозрению в организации массовых беспорядков в связи с событиями 1 марта на площади Свободы. Суд назначил меру пресечения «домашний арест», однако прокуратура требует содержания в СИЗО. Кромской в ходе судебного заседания заявил, что он обеспечивал общественный порядок харьковчан, которые находились 1 марта на площади.

На 31 марта сообщалось о 140 задержанных жителях Донецка. По словам правозащитника Владимира Рогова, «…людям сжигают квартиры, сжигают машины, сжигают дома, обливают зелёнкой». По словам начальника Главного управления МВД Украины в Донецкой области Константина Пожидаева, открыто 46 уголовных дел в отношении участников за различные нарушения.

Вечером 1 апреля 2014 года в Донецке СБУ был арестован активист африканского происхождения Айо Бенес («тёмный Ленин»), приехавший на Украину «защищать русских от бандеровцев».

3 апреля суд приговорил 19-летнего учащегося ПТУ к 2 годам заключения с условным испытательным сроком 1 год за поднятие российского флага вместо украинского на флагштоке возле здания горсовета, также проводилось расследование по 3 случаям поднятия флага России на административных зданиях в Луганске.

4 апреля в Донецке СБУ задержала Роберта Дони — заместителя «народного губернатора» Донецкой области Павла Губарева.

5 апреля СБУ задержала и возбудила уголовное дело в отношении «народного мэра» Мариуполя Дмитрия Кузьменко, ему избрали меру пресечения в виде содержания под стражей и доставили в следственный изолятор СБУ в Киеве.

В Луганске СБУ задержала и возбудила уголовное дело в отношении лидера Луганской гвардии Александра Харитонова, который ожидает суда в СИЗО СБУ в Киеве.

7 апреля СБУ вместе с пограничниками в пункте пропуска «Красная Таловка» (Луганская область) задержали гражданина РФ Романа Банных, по документам являвшегося военнослужащим военной части № 13204, которая входит в состав ГРУ Генерального штаба ВС России. По мнению силового ведомства, он планировал пересечь границу, чтобы организовывать и координировать сепаратистские акции в Луганске.

8 апреля в центре Харькова были задержаны 65 человек, находившихся в здании областной государственной администрации. Большинство из задержанных — жители города Харькова и области, среди них также жители Запорожья и Донбасса. Трёх подозреваемых суд постановил отпустить под домашний арест, в отношении 59 избрана мера пресечения в виде содержания под стражей на 60 суток. В большинстве случаев при избрании меры пресечения суд также определил залог.

8 апреля СБУ сообщила об задержании в Херсонской области члена российской провластной молодёжной организации «Россия Молодая» 22-летней Марии Коледы. По данным силовиков, она прибыла в Херсон 4 апреля, провела ряд встреч с местными пророссийскими активистами, а затем отправилась в Николаев. Там Коледа приняла непосредственное участие в уличных столкновениях у здания областной государственной администрации, в ходе беспорядков россиянка якобы применяла огнестрельное оружие, которым ранила троих человек. У задержанной был изъят травматический пистолет, переделанный для стрельбы боевыми патронами, а также методические рекомендации для формирования диверсионных групп. Депутат Госдумы от КПРФ Валерий Рашкин попросил МИД РФ защитить задержанную российскую студентку, он считает заявления СБУ о том, что «близорукая девочка-отличница», студентка является диверсантом и шпионкой, «публичной демонстрацией идиотизма». 15 сентября адвокат Дмитрий Аграновский сообщил о том, что Коледа вместе с гражданами РФ Романом Банных и Вячеславом Негриенко были выпущена на свободу в рамках обмена военнопленными между Украиной и сторонниками самопровозглашенных республик ДНР и ЛНР

16 апреля пресс-служба Генпрокуратуры Украины объявила об открытии уголовного производства в отношении экс-председателя апелляционного суда Луганской области Анатолия Визира, именующего себя президентом Юго-Восточной Украины. Следователь управления СБУ в Луганской области внес в Единый реестр досудебных расследований сведения с предварительной квалификацией уголовных правонарушений по ч. 3 ст. 109 (действия, направленные на насильственное изменение или свержение конституционного строя или на захват государственной власти), по ч.1 ст. 110 (посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины) и ч. 1 ст. 353 (самовольное присвоение властных полномочий или звания должностного лица) УК.

25 апреля Андрей Парубий заявил о том, по его данным, в Одесской, Днепропетровской, Херсонской, Николаевской и других областях Юго-Востока в период майских праздников, в том числе, 1-го и 9 мая, ожидаются провокации со стороны федералистов.

28 апреля СБУ задержала Игоря Перепечаенко — заместителя «народного мэра» Славянска Вячеслава Пономарёва по обвинению в организации сепаратистских мероприятий и массовых беспорядков в Донецкой области. Был задержан после возвращения из Москвы, при нём было найдено 9 000 долларов и устройство для шифрования телефонных разговоров.

5 мая стало известно что 42 задержанных во время беспорядков, произошедших 2 мая в Одессе, этапированы в одну из центральных областей Украины.

Реакция международных организаций

13 апреля специальная наблюдательная миссия ОБСЕ посетила Харьков, Луганск, Донецк и Славянск, и оценила ситуацию как «напряжённую» и чреватую ухудшением.

17 апреля Совет безопасности ООН провел очередную встречу по ситуации на Украине. В ходе встречи обсуждался доклад помощника секретаря СБ ООН Ивана Шимоновича. В докладе Шимонович написал, что ситуация с правами человека на Украине значительно ухудшилась по сравнению с мартом. Вместе с тем, по его мнению, российские СМИ преувеличили единичные несистематические нападения на этнических русских с целью «посеять страх и неуверенность среди этнической русской общины». Представитель США при ООН Саманта Пауэр заявила, что Россия «хорошо оркестрирует профессиональную кампанию подстрекательства, сепаратизма и саботажа украинского государства», сопровождаемую «постоянной дезинформацией и пропагандой». Эту позицию поддержали другие члены Совбеза. Представитель России при ООН Виталий Чуркин назвал доклад однобоким и предвзятым.

В НАТО заявили о нарушении Россией достигнутых в Женеве договоренностей по Украине, заместитель генерального секретаря альянса Александра Вершбоу рекомендовал Москве вернуть войска в казармы и публично осудить насилие со стороны вооруженного ополчения на востоке Украины.

24 апреля генсек ООН Пан Ги Мун призвал «избежать военных действий любой ценой».

24 апреля генеральный секретарь ОБСЕ Ламберто Заньер заявил: «То, что мы видим в Донецке, — результат недостатка доверия. Люди считают, что нет инклюзивного диалога со стороны нового правительства».

2 мая эмиссар ОБСЕ по Украине Тим Гульдиманн заявил, что большинство украинцев восточных областей не хотят присоединения к России хотя «продолжают поддерживать хорошие отношения с Россией из причин культурной и экономической близости» и, согласно сообщениям комиссаров ОБСЕ, требуют обеспечить им спокойную жизнь.

2 июля Парламентская Ассамблея ОБСЕ на проходящей в Баку 23-й сессии ПА ОБСЕ приняла резолюцию «Очевидное, грубое и неисправленное нарушение Хельсинкских принципов Российской Федерацией» в которой осудило «грубое и неисправленное нарушение хельсинкских принципов» со стороны России в отношении Украины, в том числе нарушение суверенитета и территориальной целостности Украины.

Реакция США

Посол США на Украине Джеффри Пайетт сообщил, что США осуждают действия протестующих по захвату помещений в Луганске: «Мы осуждаем террористические действия мятежников в Луганске». Он заявил, что США называют действиях пророссийских активистов, захвативших административные здания в восточных областях Украины, террористическими.

12 апреля в ходе телефонного разговора с главой МИД России Сергеем Лавровым Керри обвинил Россию в организации нападений на правительственные учреждения на востоке и выразил опасения по поводу того, что атаки вооружённых лиц на востоке Украины были тщательно организованы и синхронизированы, также как и предыдущие атаки на востоке Украины и в Крыму. Госсекретарь США сказал, что, по его мнению, «за организацией этих нападений стоит Россия», а также заявил, что «боевики были оснащены российским вооружением и обмундированием, которое носили российские войска, вторгшиеся в Крым».

14 апреля Госдепартамент США опубликовал заявление, озаглавленное как «Сиквел российской беллетристики: ещё 10 ложных заявлений об Украине», призванное разоблачать российскую военную пропаганду. Предыдущие тезисы, иллюстрирующие заявления о ситуации в Крыму, сделанные Владимиром Путиным, ведомство опубликовало 6 марта. На этот раз в список ложных, по мнению госдепартамента, заявлений вошли утверждения о неучастии в этом конфликте российских агентов, исключительном участии в митингах лишь граждан Украины, широкой поддержке сепаратизма на востоке Украины, возможной гражданской войне, непризнании дончанами украинской власти, выводе российских войск от границы с Украиной, угрозах этническим русским и преследовании нацменьшинств, националистическом характере новой власти, не использовании РФ торговли и энергоресурсов в качестве оружия против Украины

14 апреля пресс-секретарь Белого дома США Джей Карни подтвердил факт поездки директора ЦРУ Джона Бреннана в Киев в минувшие выходные. 13 апреля российские СМИ, а затем и отстраненный президент Украины Виктор Янукович на пресс-конференции в Ростове-на-Дону заявили, что решение о силовой операции на востоке Украины было принято украинскими властями после встречи с Бреннаном. В ЦРУ считают не соответствующими действительности утверждения о том, что директор управления Джон Бреннан повлиял на решение украинских властей провести спецоперацию на востоке страны.

17 апреля в Женеве состоялась встреча по урегулированию кризиса на востоке Украине представителей США, Евросоюза, России и Украины. Власти ДНР выступили с призывом дать оценку «акту агрессии против ДНР» и заявили о политической бессмысленности встречи без участия в них представителей ДНР и Восточной Украины. В совместном заявлении по итогам встречи в Женеве говорилось:

Все стороны обязались воздержаться от любых форм насилия, запугивания или провокационных действий. Участники встречи решительно осудили и отвергли все проявления экстремизма, расизма и религиозной нетерпимости, включая проявления антисемитизма. Все незаконные вооруженные формирования должны быть разоружены; все незаконно захваченные здания должны быть возвращены законным владельцам; все незаконно захваченные улицы, площади и другие общественные места в украинских городах должны быть освобождены. Всем участникам протестов и тем, кто освободит здания и другие общественные места и добровольно сложит оружие, будет гарантирована амнистия, за исключением тех, кто будет признан виновным в совершении тяжких преступлений.

18 апреля представители ДНР заявили, что украинская сторона не соблюдает женевские договорённости. По словами Пушилина, диалог между Украиной и ДНР возможен только после освобождения захваченных украинской стороной зданий, разоружения Национальной гвардии Украины и Правого сектора, а также освобождения политических узников.

24 апреля президент США Барак Обама заявил, что российская сторона не выполняет свою часть достигнутых в Женеве договоренностей по Украине, ибо она не использует своё влияние для того, чтобы вооруженные активисты на востоке страны прекратили сопротивление властям. При сохранении нынешней позиции, в адрес России «будут введены дальнейшие санкции».

27 апреля Обама обвинил Россию в дестабилизирующих действиях на юго-востоке Украины, также указав на то, что она «не ударила палец о палец, чтобы помочь решению конфликта». В связи с этим введение очередного пакета санкций несомненно, в этом вопросе США будут действовать согласованно с Евросоюзом.

Реакция ЕС

Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт заявил о том, что Евросоюз должен потребовать от России отозвать мандат, выданный Советом Федерации 1 марта на возможность применения войск на территории Украины. РФ должна потребовать немедленного разоружения незаконных вооруженных групп, захвативших здания в городах Украины.

Глава МИД Германии Франк-Вальтер Штайнмайер сообщил о том, что Германия ждёт от Москвы «четких сигналов деэскалации». Министр обратился к РФ с призывом не отменять участие в переговорах, запланированных на 17 апреля и отозвать свои войска от границ с Украиной.

13 апреля в Славянск прибыли представители ОБСЕ, чтобы самостоятельно увидеть происходящее в городе и подать объективную информацию на международном уровне.

Кэтрин Эштон высоко оценила взвешенность операций, которые проводит украинская власть для обеспечения правопорядка на юго-востоке страны и призвала отказаться от попыток дестабилизировать ситуацию в стране изнутри и извне.

Заместитель официального представителя правительства ФРГ Георг Штрайтер сообщил 16 апреля, что новые власти Украины не могут бесконечно мириться с захватом отделений милиции и других объектов госинфраструктуры вооруженными лицами. По его мнению украинское правительство до сих пор вело себя «очень разумно и сдержанно».

Пресс-секретарь верховного представителя Евросоюза по внешней политике заявил, что украинским властям следует воздержаться от применения силы на востоке Украины.

24 апреля спикер Верховного комиссара ЕС по иностранным делам Майкл Манн сообщил о том, что Евросоюз, признавая право Украины принимать легитимные меры для защиты суверенитета Украины, также призывает власти воздержаться от применения насилия. Также он выразил уверенность в скорейшем исполнении Украиной своих обязанностей в рамках Женевских договоренностей.

Реакция в России

22 марта 2014 года премьер-министр Республики Крым Сергей Аксёнов выступил с обращением к народу Украины, в котором выразил поддержку участникам акций протеста против нелегитимной власти.

14 июня в Москве прошёл многотысячный митинг в поддержку восставшего Донбасса. Главными требованиями митингующих были признание Донецкой и Луганской народных республик, а также прекращение Антитеррористической операции на Востоке Украины. В ходе митинга перед собравшимися выступили Председатель Верховного Совета ДНР Денис Пушилин, лидер партии ЛДПР Владимир Жириновский, лидер Международного «Евразийского движения», профессор МГУ Александр Дугин и другие деятели. В ходе митинга был проведен сбор средств и гуманитарной помощи для ополчения и жителей восставшего Юго-Востока. Так же было собрано 2900 подписей под петицией к Президенту России Владимиру Путину с требованием «прекратить геноцид мирного русскоязычного населения Юго-Востока Украины».

Реакция в Белоруссии

Президент Белоруссии Александр Лукашенко признал Турчинова как и. о. президента Украины и выступил против федерализации Украины:

Вы ведь прекрасно понимаете, для чего нужна федерализация. И прекрасно понимаете, к чему может привести эта федерализация. Если мы зафиксируем юридически, фактически руками украинцев раскол Украины на восток и запад, завтра не исключена возможность, что кто-то от этой федерации захочет часть оттяпать... Нет, мы хотим, чтобы Украина была единой, целостной, внеблоковой страной... Наверное, нашим братьям-россиянам не нравится позиция, которую я занял против федерализации. Но я бы был нечестным человеком, если бы обошел эту тему...

Информационное освещение

Украинские СМИ

Во многих украинских СМИ приводилась информация, что в митингах участвовали не граждане Украины, а якобы русские сепаратисты, боевики и спецслужбы России. Для подтверждения этой информации СМИ ссылаются на аудиозапись разговора, в котором Игорь Стрелков разговаривает с Владимиром Лукиным по поводу освобождения представителей ОБСЕ в Донбассе и заявления СБУ, что на территории Украины орудует спецназ ГРУ}.

Обозреватель всеукраинского общеполитического еженедельника 2000 выразил недоумение употреблением украинской властью термина «сепаратизм» по отношению к действиям митингующих, отмечая что представители власти употребляют термин в случаях когда речь идет о «проведении референдума, федерализации бюджета, вступлении в ТС»^{[неавторитетный источник?]}.

Российские СМИ

2 июля Валерий Болотов, лидер самопровозглашённой ЛНР отметил, что у российских СМИ «хорошее отношение» к самопровозглашенной республике.

Компания «Медиалогия», занимающаяся мониторингом эфира, на основе полученных данных сделала вывод о том, что после избрания в мае 2014 года Петра Порошенко президентом Украины риторика в адрес властей этой страны на государственных телеканалах смягчилась. Использование терминов для негативного описания политики украинских властей: «хунта», «карательная операция», «Правый сектор» и «фашисты» стало сокращаться, а с конца апреля противоборствующую ей сторону вместо «сторонников федерализации» стали именовать «ополченцами».

Данные опросов общественного мнения

С 8 по 18 февраля 2014 года Киевский международный институт социологии, проводил опрос «Какими бы Вы хотели видеть отношения Украины с Россией?», распределение ответов по Украине в целом:

• Они должны быть таким же, как с другими государствами — с закрытыми границами, визами, таможнями — 14,7 %
• Украина и Россия должны быть независимыми, но дружественными государствами — с открытыми границами, без виз и таможен — 68,0 %
• Украина и Россия должны объединиться в одно государство — 12,5 %

Сторонники объединения с Россией в АР Крым составляли 41,0 %, в Донецкой области — 33,2 %, в Луганской — 24,1 %, в Одесской — 24,0 %, в Запорожской — 16,7 %, в Харьковской — 15,1 %, в Днепропетровской — 13,8 %.

Согласно опросу, проведённому 8-10 марта 2014 года Крымским республиканским институтом политических и социологических исследований по заказу портала «Общекрымский референдум», 77 % жителей Крыма планировало проголосовать на референдуме за вхождение Крыма в состав России, 8 % — за восстановление конституции Крыма 1992 года. В Севастополе за вхождение в состав России высказались 85 % опрошенных. Проведенный 16 марта референдум о статусе Крыма подтвердил данные опроса от 8-10 марта 2014 года.

По данным опроса компании «GfK Ukraine», в марте 42 % респондентов не поддерживали «направление, по которому движется Украина» и 29 % поддерживали. В Киеве, центральных, западных и северных регионах страны поддержка составляла 36 % и более, в то же время в южных регионах — 12 %, а восточных — 9 %. При этом 67 % респондентов на востоке и 73 % на юге не определились со своим кандидатом на предстоящих президентских выборах и планируют голосовать против всех или не участвовать в выборах. По Украине в целом 48 % респондентов поддерживают смену власти, произошедшую в феврале 2014 года, и 34 % относятся к ней негативно. В южных и восточных регионах смену власти поддерживают 20 %, в остальных — 57 % и больше.

C 16 по 30 марта 2014 года фирма «Ukrainian Sociology Service» по заказу общественного союза «Громадська варта» провела общенациональный опрос, результаты которого на пресс-конференции 11 апреля озвучил руководитель службы — Александр Вешняк. По данным опроса отделение какого-либо региона поддерживают менее 6 % респондентов. Идеи сепаратизма поддерживают 0,5 % жителей западных регионов, 2 % — центральных, 7 % — юго-восточных. «Больше всего такую идею поддерживают на Донбассе: в Луганской и Донецкой областях — 18 %» сообщил Александр Вишняк. По результатам опроса, значительная часть населения — 32 % считает, что между западными и восточными регионами Украины существуют глубокие отличия и в перспективе они могут разъединиться.

Опрос начала апреля проведенный Институтом Социальных исследований и политического анализа в Донецке показал, что 32 % жителей региона поддерживают увеличение регионального контроля над местной экономикой и налогам, 16 % поддерживают федерализацию страны, а 27 % поддерживают объединение Донецкого региона или Украины целиком с Россией.

С 8 по 16 апреля 2014 года Киевский международный институт социологии провёл социологическое исследование «Мнения и взгляды населения юго-востока Украины: апрель 2014 года» в Одесской, Николаевской, Херсонской, Харьковской, Луганской, Днепропетровской, Запорожской и Донецкой области. По нему лишь 15,4 % жителей хотят присоединиться к России, ещё 12,5 % затрудняются с ответом. Больше всего сторонников отделения в Луганской (30,3 %)и Донецкой (27,5 %) областях. 74,5 % респондентов хотели бы видеть Украину и Россию независимыми, но дружественными государствами с открытыми границами и без виз. В Николаевской области противников идеи отделения области 85,4 %, в Херсонской — 84,6 %, в Днепропетровской — 84,1 %, в Харьковской области — 65,6 %, в Донецкой — 52,2 %, в Луганской — 51,9 %. Вступление в Таможенный союз поддерживают 46,8 % респондентов, в Европейский союз — 24,7 %. Полномочия Виктора Януковича признают законными 20 %, Александра Турчинова — 30 %, правительство Арсения Яценюка — 33 %, Верховную раду признают законным органом 41 %. 46 % граждан считают события на Майдане в Киеве протестом граждан против коррупции и произвола диктатуры Януковича, а 41 % называют его «государственным вооружённым переворотом, организованным оппозицией с помощью Запада». Примерно одинаковое количество тех, кто признает референдум в Крыму (43 %), и тех, кто считает его незаконным (44 %).

См. также

• Крымский кризис и референдум о статусе Крыма (2014)
• Крымская речь Владимира Путина
• Акции протеста и захват административных зданий в городах Украины (январь 2014 года)
• Вооружённый конфликт на востоке Украины

Отрывок, характеризующий Протесты на Юго-Востоке Украины (2014)

Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».


В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».