Харьковский национальный университет искусств имени И. П. Котляревского
Поделись знанием:
Координаты: 49°59′28″ с. ш. 36°13′54″ в. д. / 49.9912694° с. ш. 36.2319111° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.9912694&mlon=36.2319111&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1917 году
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
(перенаправлено с «Харьковский институт искусств»)
| Харьковский национальный университет искусств имени И. П. Котляревского (ХНУИ) | |
 | |
| Оригинальное название |
Харківський національний університет мистецтв ім. І. П. Котляревського |
|---|---|
| Международное название |
I.P. Kotlyarevsky Kharkov National University of Arts |
| Год основания |
1917 год |
| Ректор | |
| Студенты |
более 900 |
| Расположение | |
| Юридический адрес |
пл. Конституции, 11/13 |
| Сайт |
[dum.kharkov.ua rkov.ua] |
Харьковский национальный университет искусств имени И. П. Котляревского (укр. Харківський національний університет мистецтв ім. І. П. Котляревського) — один из ведущих художественных вузов Украины, научно-методический центр музыкального и театрального образования Слобожанщины.
Содержание
История
История университета началась в 1871 году, когда при поддержке Императорского русского музыкального общества в Харькове были открыты Музыкальные классы. У истоков профессионального музыкального образования в Харькове стояли И. И. Слатин, А. Глазунов, П. И. Чайковский. В 1917 году была открыта Харьковская консерватория. В 1963 году Консерватория была объединена с Театральным институтом и реорганизована в Институт искусств им. И. П. Котляревского. В 2004 году Харьковский институт искусств был реорганизован в Университет. В 2011 году университет стал «национальным». Университет назван именем Ивана Котляревского, известного писателя-классика украинской литературы, выдающегося драматурга и деятеля музыкально-театрального искусства.
Образование
ХНУИ готовит бакалавров, специалистов и магистров на 24 кафедрах по специальностям: «Музыкальное искусство» и «Театральное искусство». В университете работает аспирантура, ассистентура-стажировка и докторантура. Университет аккредитован IV-м уровнем, имеет лицензию на право подготовки иностранных граждан. Выпускники университета работают в разных странах мира: США, Англии, Франции, Германии, Дании, Австралии, Израиле, России и др.
Университет поддерживает международные связи, творческие и научные контакты с зарубежными музыкальными и театральными заведениями. Среди них высшие учебные заведения Цинциннати (США), Нюрнберга (Германия), Неаполь (Италия), Москвы, Санкт-Петербурга (Россия), Женевы (Швейцария), Хельсинки (Финляндия), Польши, Франции и др. Преподаватели университета приглашаются в состав жюри международных конкурсов и фестивалей в разные страны мира, проводят мастер-классы на Украине и за рубежом.
Исполнительскую и дирижёрскую практику обеспечивают творческие коллективы: симфонический, духовой и эстрадный оркестры, а также оркестр народных инструментов, академический хор, которые известны на Украине и за рубежом. На исполнительском факультете действует оперная студия, на театральном — учебный театр.
За годы существования университет подготовил свыше 10000 специалистов для музыкального и театрального искусства, среди которых признаны исполнители, преподаватели и научные работники. Около 1000 из них имеют почётные и правительственные награды, звания лауреатов государственных премий Украины, народных и заслуженных артистов, заслуженных деятелей искусств, научные степени докторов и кандидатов наук, научные звания профессоров и доцентов. Приоритетным в университете есть индивидуальный подход к подготовке специалистов и индивидуальная форма занятий, которые обеспечивают формирование неповторимой художественной личности.
Факультеты
Бывшая «Харьковская консерватория»
Исполнительско-музыковедческий
Кафедры:
- Сольного пения
- Специального фортепиано
- Теории музыки
- Интерпретологии и анализа музыки
- Истории украинской и зарубежной музыки и музыкальной критики
- Композиции и инструментовки
- Концертмейстерского мастерства
- Хорового дирижирования
- Оперной подготовки
Оркестровый факультет
Кафедры:
- Камерного ансамбля
- Оркестровых струнных инструментов
- Оркестровых духовых и ударных инструментов и оперно-симфонического дирижирования
- Музыкального искусства эстрады и джаза
- Народных инструментов Украины
Бывший «Харьковский театральный институт»
Театральный Факультет
Кафедры:
- Актёрского Мастерства Драматического Театра и Кино
- Театроведения
- Режиссуры Театра Драмы
- Актёрского мастерства и режиссуры театра анимации
Харьковский институт искусств возглавляли
- И. И. Слатин (1917—1920)
- П. К. Луценко (1920—1921)
- Н. А. Рославец (1921—1923)
- Я. Я. Полфёров (1924—1925)
- С. П. Дремцов (1927—1927)
- Д. А. Грудына (1927—1934)
- Н. Р. Дьяковская (1934—1941)
- С. С. Богатырёв (1941 — май-октябрь)
- В. А. Комаренко (1941—1944)
- В. Т. Борисов (1944—1949)
- Ф. Я. Курочкин (1949—1951)
- А. Д. Лебединец (1951—1962)
- В. Н. Нахабин (1962—1967)
- В. С. Корниенко (1967—1975)
- Г. Б. Аверьянов (1975—1991)
- Г. И. Игнатченко (1991—2003)
- Т. Б. Веркина (с 2004)
Профессора
- Алтухов Валерий Николаевич — кларнетист.
- Борисов, Валентин Тихонович — композитор.
- Золотовицкая, Ирма Львовна — музыковед.
- Золотухин, Владимир Максович — композитор.
- Клебанов, Дмитрий Львович — композитор.
- Кравцов, Тарас Сергеевич — музыковед, композитор.
- Марьяненко, Иван Александрович — театральный режиссёр, педагог.
- Палкин Вячеслав Сергеевич — хормейстер, народный артист Украины.
- Тюменева, Галина Александровна — музыковед.
- Коровай, Фёдор Игнатьевич — профессор, кафедра народных инструментов.
- Тиц, Михаил Дмитриевич — музыковед, композитор.
- Войнов, Аркадий Васильевич — профессор,заслуженный артист Украины.
Воспитанники Харьковского национального университета искусств
- Антонов, Владимир Иванович — актёр.
- Арсенко, Арсен Дионисович — певец.
- Бевз Марина Владимировна — декан оркестрового факультета, профессор кафедры специализированного фортепиано, кандидат искусствоведения, ответственный секретарь приёмной комиссии, преподаватель, пианистка.
- Безродный, Эдуард Николаевич — актёр
- Бабкин, Сергей Николаевич — актёр, музыкант.
- Быков Леонид Фёдорович — актёр
- Валайтис, Владимир Антонович — певец.
- Дубинин, Андрей Дмитриевич — певец.
- Дунаевский, Исаак Осипович — композитор.
- Бибик, Валентин Саввич — композитор
- Борисов, Валентин Тихонович — композитор.
- Булгаков, Лев Николаевич — композитор.
- Веркина, Татьяна Борисовна — пианистка.
- [uk.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D0%BD%D0%B7%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3_%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%96%D0%B9_%D0%86%D0%B7%D1%80%D0%B0%D1%97%D0%BB%D1%8C%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Ганзбург, Григорий Израилевич] — музыковед.
- [uk.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D0%BD%D0%B7%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3_%D0%86%D0%B7%D1%80%D0%B0%D1%97%D0%BB%D1%8C_%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Ганзбург, Израиль Григорьевич] — тромбонист.
- Гетманский Олег — актёр
- Гмыря, Борис Романович — певец.
- Горбенко, Анатолий Григорьевич — театровед.
- Гусарова Ольга Васильевна — музыковед.
- Дурсенева Александра — оперная певица,меццо-сопрано, солистка Большого театра
- Емец Виктория Леонидовна — хормейстер.
- Заболотный Иван Петрович — хормейстер.
- Золотовицкая, Ирма Львовна — музыковед.
- Золотухин, Владимир Максович — композитор.
- Изотова, Любовь Андреевна — певица
- Карминский, Марк Вениаминович — композитор.
- Клебанов, Дмитрий Львович — композитор.
- Колодуб, Лев Николаевич — композитор.
- [uk.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D1%8C_%D0%9C%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0_%D0%9E%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D1%96%D0%B9%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Коваль, Николай Алексеевич] — певец (баритон).
- Коломийцев, Алексей Владимирович — композитор, режиссёр, певец, актёр, сценограф.
- Кравцов, Тарас Сергеевич — музыковед, композитор.
- Крамаренко Сергей Алексеевич - Лауреат VI Всесоюзного конкурса артистов эстрады, Заслуженный артист России
- [kudryats.journalisti.ru/ Кудряц, Евгений Витальевич] — хормейстер, журналист
- Куценко, Виталий Данилович — дирижёр.
- Леонтьев, Павел Дмитриевич — дирижёр.
- Манойло, Николай Фёдорович — певец.
- Мащенко, Николай Павлович — актёр.
- Меркурьев, Пётр Васильевич — хормейстер.
- Мирошниченко, Виктор Афанасьевич — режиссёр и актёр. Народный артист Украинской ССР.
- Михайличенко, Олег Владимирович — педагог, культуролог.
- Молошников, Игорь Иванович - актёр Донецкого академического музыкально-драматического театра.
- Мужчиль, Виктор Степанович — композитор.
- Никитин Александр Геннадьевич - актёр
- Петренко, Алексей Васильевич — актёр
- Русланова, Нина Ивановна — актриса
- Савкин, Олег Владимирович — актёр.
- Севастьянов, Борис Александрович — композитор.
- Семашко, Вильям Васильевич — оперный певец.
- Лесь Сердюк — актёр
- Соломин, Виктор Георгиевич — домрист, композитор.
- Палкин, Вячеслав Сергеевич — хормейстер, композитор.
- Пастер, Максим Анатольевич — оперный певец, тенор, солист Большой театра
- Пилютиков, Сергей Юрьевич — композитор.
- Таганов, Виталий Александрович — заслуженный артист Украины, актёр
- [uk.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%96%D1%86_%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE_%D0%94%D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Тиц, Михаил Дмитриевич] — музыковед, композитор.
- Тольба, Вениамин Савельевич — дирижёр.
- Тюменева, Галина Александровна — музыковед.
- Фатеева Наталья — актриса
- Финаровський, Григорий Абрамович — композитор.
- Хорунжий, Владимир Петрович — актёр Сумского областного Театра для детей и юношества, Народный артист Украины.
- Щербинин, Юрий Леонидович — музыковед.
- Щетинский, Александр Степанович — композитор.
- Яровинский, Борис Львович — композитор.
- Ципола, Гизелла Альбертовна — оперная певица.
Напишите отзыв о статье "Харьковский национальный университет искусств имени И. П. Котляревского"
Литература
- Харьковский институт искусств имени И. П. Котляревского: 1917—1992. — Харьков, 1992. — 446 с.
- Харківський державний університет мистецтв імені І. П. Котляревського. Pro Domo Mea: Нариси / Ред. Т. Б. Вєркіна, Г. А. Абаджян, Г. Я. Ботунова. — Харків, 2007. — 336 с. (укр.)
- Кучер Л. І. Оперна студія Харківського державного університету мистецтв ім. І. П. Котляревського: До 70-річчя від дня заснування / Ред. Г. Ганзбург. — Харків, 2009. — 68 с. (укр.)
- Зоряний час Університету мистецтв: Нариси до 95-річчя утворення ХНУМ імені І. П. Котляревського / Ред.-упоряд. Г. І. Ганзбург. — Харків, 2012. — 400 c. ISBN 978-966-8591-96-9 (укр.)
- Ганзбург Г. I. Консерваторія в університетському статусі // Музика [Київ]. – 2014. – №3. (укр.)
Ссылки
- [dum.kharkov.ua/structure-r.htm Официальный сайт ХГУИ]
- [www.education.ua/universities/395/ Информация на сайте education.ua]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Харьковский национальный университет искусств имени И. П. Котляревского
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
