Харьковский государственный цирк

Харьковский государственный цирк
Харьковский государственный цирк
Место нахождения	Харьков, площадь Ирины Бугримовой, метро Проспект Гагарина
Координаты	49°58′56″ с. ш. 36°13′44″ в. д.49.98222° с. ш. 36.22889° в. д. / 49.98222; 36.22889
Основан	1906
Директор	Алексей Житницкий
Художественный руководитель	Алексей Житницкий
Сайт	[circus.kharkov.ua/ Официальный сайт]

Харьковский государственный цирк — один из старейших и авторитетнейших учреждений данного профиля в Украине.

История

В начале XIX века общее количество харьковских цирковых трупп было около шести. Представления проводились с весны по осень, а местом для представлений городскими властями были определены торговые площади — Рыбная (теперь это улица Кооперативная), Михайловской (ныне Площадь Героев Небесной сотни) и Мироносицкой (ныне сквер Победы) площадях.

В середине XIX в. на цирковые представления обратило внимание богатое сословие, что повлекло за собой строительство первых стационарных цирков. Различные цирковые труппы уже соревновались между собой за разрешение представить свою программу в городе.

Таким образом, уже в 1862 г. в Харькове на Московской улице был построен первый стационарный деревянный цирк. Он принадлежал прусскому подданному Вильгельму Суру, герою рассказов Куприна. Спустя пять лет бревенчатую постройку обнесли кирпичной стеной, укрыли парусиной. В 100 метрах от здания устроили специальные печи, тепло из которых переходило по трубам в помещение, где располагались зрители. Это позволило проводить выступления поздней осенью и даже зимой.

В 1868 году недалеко от цирка Сура появился ещё один деревянный балаган. Его владелец Жозеф Дерсен был директором московского цирка. Этот цирк Дерсена стал знаменит после того, как однажды ровно половина вырученной от представлений суммы была направлена пострадавшим от большого пожара 12 августа 1868 года.

В 1870 г. новый деревянный цирк построил рядом с Николаевской площадью молдавский подданный Иоганн Фриц.

В тот период вышеперечисленные антрепренёры боролись между собой за право показа своих цирковых трупп, а среди выступавших тогда были известные труппы Велле, братьев Годфруа, Альберта Саламонского, Вильгельма Сура, братьев Никитиных, Чинизелли и др.

В 1881 г. французские антрепренёры братья Л. и Ж. Годфруа на Торговой площади (ныне Павловская площадь) построили деревянное здание цирка с правом показа там представлений в течение 5 лет. Однако аренду братьям Годфруа городская дума не продлила, по причине участившихся пожаров в деревянных цирках Российской империи, а Торговая площадь — это фактически центр Харькова. Из-за угрозы жилым зданиям цирк по распоряжению губернатора был разобран. В это время небольшие труппы и их антрепренёры Н. Лар, Александрович, Мельников, Карабан, Лапиадо и другие, строили деревянные временные цирки в уездных городах Харьковской губернии, а в Харькове проводили свои выступления в садах «Тиволи», «Бавария», в летних театрах частных лиц.

В 1882 году на Михайловской площади итальянец Эрнест Чинизелли построил огромный деревянный цирк.

В том же году в районе Жандармской площади (ныне площадь Милиционера) было построено деревянное здание цирка, которое принадлежало братьям Никитиным, основателям первого русского стационарного цирка.

«Старый цирк»

Все деревянные цирки были основаны самими цирковыми артистами. В начале XX века, когда цирки стали привычным развлечением публики и приносили стабильный доход, за дело взялись предприниматели. Первым был Генрих Грикке, сколотивший состояние на оранжерейном деле. На другой стороне Жандармской площади он построил вначале деревянный, а затем по проекту В. В. Хрусталёва, М. С. Коморницкого и Б. Н. Корнеенко в 1905—1906 гг. первый каменный цирк в городе. Помимо того, что здание было оснащено передовыми технологиями того времени как электрическое освещение и калориферное отопление, зал был универсальным и при необходимости, посредством трансформации зрительного зала, трансформировался в театр.

Одна из легенд старого цирка гласит, что сын купца Грикке влюбился в цирковую наездницу и женился на ней. Якобы красавица мечтала о своем цирке, и цирк Грикке стал свадебным подарком. Но это только легенда.

С историей Старого цирка (как c 1977 года называть цирк-театр Генриха Грикке) связано много известных имен и судеб. В цирке-театре выступали не только акробаты, жонглеры, дрессировщики, комики, но и театральные труппы под руководством корифеев украинского театра М. Л. Кропивницкого, П. К. Саксаганского, М. К. Садовского. В 1912—1913 годах тут работал «Общедоступный театр» Н. Н. Синельникова.

С приходом советской власти здание цирка Грикке было национализировано и преобразовано в Государственный Цирк — один из лучших в стране.

Именно в Харькове начинали свой творческий путь такие известнейшие мастера манежа, как клоуны-дрессировщики Владимир и Юрий Дуровы, один из которых ездил на свинье по Екатеринославской улице, хотя кто именно, история умалчивает, клоун Константин Берман, укротитель львов Александр Буслаев, укротительница львов Ирина Бугримова, режиссёр Евгений Зискинд, эквилибрист Маяцкий, Пётр Никифорович, Петр Маяцкий, эксцентрики, куплетисты Григорий Рашковский и Николай Скалов, составляющие с 1932 года популярнейший дуэт «Биб-Боб», дрессировщик Борис Эдер, иллюзионист Эмиль Кио. Арена цирка повидала таких известных артистов как дрессировщики М. П. Назарова и В. И. Филатов, клоуна Карандаша и дуэт Ю. В. Никулин — М. И. Шуйдин, иллюзиониста А. А. Фурманова, клоуна Виталия Лазаренко, ранее актёров цирка братьев Никитиных, первоклассного наездника Энрико Труцци, который первый в истории цирковых представлений начал жонглировать горящими факелами стоя на лошади, Марту Сур, о которой в одной из газет того времени написано: «не только прекрасная наездница, но и недюжинная балерина», и других замечательных мастеров.

Директором этого цирка на протяжении практически 50 лет (1934—1982) работал Фред Дмитриевич Яшинов.

В период Великой отечественной войны в здании цирка немцы устроили колбасную фабрику, а когда отступали — заминировали его. Спасла строение жена одного из артистов — она работала у немцев уборщицей и видела, где те закладывали взрывчатку. После того как советские войска вошли в город, женщина с точностью до полуметра указала на месторасположение мин.

Цирк принимал зрителей вплоть до 1977 года, когда в городе заработало здание «Нового цирка», возведённого на площади Урицкого (ныне пл. Ирины Бугримовой). В «старом» же цирке расположился филиал Всесоюзной дирекции по подготовке цирковых программ, аттракционов и номеров — второй в Союзе (первый — Московская) и единственной на Украине.

Театр Муссури

В 1911 году театральным предпринимателем греком и бывшим управляющим цирком братьев Никитиных Герасимом Михайловичем Муссури по проекту Б. Н. Корнеенко на углу Благовещенской (в советское время называлась ул. Карла Маркса, в 2016 году переименована обратно в ул. Благовещенская) и Дмитриевской улиц было построено новое большое здание цирка-театра. Это был самый большой цирк в мире — на 5750 мест, с гардеробными, различными цехами и подсобными помещениями. «Два цирка в Харькове?! — удивлялись приезжие артисты — американцы, итальянцы, немцы, французы. — Неслыханная роскошь!» Действительно, в то время стационарные цирковые площадки имелись даже не во всех крупных столичных городах. Как цирк здание проработало недолго и впоследствии имело богатую театрально-опереточную историю.

«Новый цирк»

В 1974 году Харьковский цирк переехал в новое здание, на манеже которого 9 апреля было дано первое представление. Здание «Нового» цирка было построено по переработанному проекту повторного применения архитектором В. Л. Касьяном в 1970—1974. Зрительный зал вмещает более 2000 человек, просторное вестибюль и кафе на первом этаже, на втором — кольцевое фойе с остеклённой фойе.

Новый цирк оборудован просторными конюшнями, львятником и слоновником; кухней и душевыми для животных; гримерными, спортивно-репетиционным залом, дирижёрской и нотной комнатами, что значительно облегчает труд цирковых артистов и жизнь животных.

В разные годы на манеже Нового цирка выступали «Цирк на воде», «Цирк-ревю», «Цирк на льду»; иллюзионист Илья Символоков, укротительница тигров Маргарита Назарова, наездник Евгений Рогальский, дрессировщица медведей Эльвина Подчерникова и жонглёр-иллюзионист Отар Ратиани; клоуны Михаил Румянцев (Карандаш), Юрий Никулин, Михаил Шуйдин, Андрей Николаев, Станислав Щукин, Валерий Серебряков, Анатолий Марчевский, Юрий Куклачёв, Федор Гулевич и Александр Воронецкий и многие многие другие.

С 1982 по 2001 гг. директором Харьковского цирка являлся Н. М. Юнаков, с 2001 г. по настоящее время директором Харьковского цирка является А. А. Житницкий.

Источники

• [circus.kharkov.ua/ Официальный сайт цирка]
• [bekalo.livejournal.com/71613.html Цирки и театры (пост в ЖЖ)]
• [kp.ua/daily/301208/67900/ Гуляем по неизвестному Харькову — KP.UA]
• [www.shukach.com/ru/node/8866 Шукач | Старый Харьковский цирк — цирк Грикке]
• [kharkov.vbelous.net/circus.htm Харьковский цирк]

Литература

1. Бугримова И. На арене и вокруг неё. — М.: Искусство, 1990. — 205 с.
2. Дмитриев Ю. А. Искусство цирка. — М.: Знание, 1964. — 80 с.
3. Дмитриев Ю. Прекрасное искусство цирка. — М.: Искусство, 1996. — 528 с.
4. Жандо Д. История мирового цирка. — М.: Искусство, 1984. — 191 с.
5. Житницький А. Куди поїхав цирк // Прапор. — 1984. — № 5. — С. 121—126.
6. Зискинд Е. Режиссёр на арене цирка. — М.: Искусство, 1971. — 86 с.
7. Кошкин В. В. Цирковое искусство России: Энциклопедия. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. — 480 с.
8. Кузнецов Е. М. Арена и люди советского цирка. — Л. — М.: Искусство, 1947. — 228 с.
9. Сергунин В. Современный цирк. Поиск смыслов // ProЦирк. — 2005. — № 5. — С. 66-69.
10. Чумаченко А. Моя любовь — цирк на льду // ProЦирк. — 2005. — № 3. — С. 11-12.
11. Бабушкин Л. Цирк в объективе: Очерки. — М.: Дет. лит., 1988. — 143 с.
12. Лейбфрейд А. Ю. Харьков. От крепости до столицы — Харьков: Фолио, 1998 — С.207-210
13. И. Можейко и др. Неизвестный Харьков — Харьков: Книжная фабрика им. Фрунзе, 2006 / Н.Катрунова «Цирк, цирк, цирк» С. 118—122

Отрывок, характеризующий Харьковский государственный цирк

Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.