Харьковское наместничество

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Харьковское наместничество
наместничество Российской империи 
Страна

Российская империя Российская империя

Адм. центр

Харьков

Дата образования

1780

Дата упразднения

1796

Преемственность
← Слободско-Украинская губерния Слободско-Украинская губерния →

Харьковское наместничество — административно-территориальная единица Российской империи, образованная по указу императрицы Екатерины ІІ в 1780 году. В 1796 году Харьковское наместничество было преобразовано сначала в Слободско-Украинскую, а затем в Харьковскую губернию в соответствии с указом императора Павла I от 12 декабря 1796 об общем положении о губернских правлениях Российской империи.





Образование и состав

Под влиянием Крестьянской войны 1773—1775 годов (восстания Емельяна Пугачёва) в 1775 году Екатерина Вторая начала в России очередную административную реформу, в ходе которой появилась должность наместника[1]. Он наделялся чрезвычайными полномочиями и подчинялся лично императрице. Процесс замены старых губерний новыми, которые стали называться «наместничествами», растянулся на 10 лет (1775—1785); в 1780 году было организовано шесть новых наместничеств, в их числе — Харьковская[2].

Указ императрицы Екатерины II данный Сенату 25 апреля 1780 года «Об учреждении Харьковской Губернии и о составлении оной из 15 уездов»
Всемилостивейше повелеваем Нашему Генерал-Фельдмаршалу, Малороссийскому, Курскому и Харьковскому Генерал-Губернатору Графу Румянцову-Задунайскому, по изданным от Нас в 7-й день Ноября прошлого 1779 года учреждениям для управления Губерний Империи Нашей, исполнить в Сентябре настоящего года равномерно и в Харьковской Губернии, составя оную из 15 уездов, и именно: Харьковского, Чугуевского, Волчанского, Золочевского, Валковского, Ахтырского, Краснокутского, Богодуховского, Сумского, Миропольского, Белопольского, Лебединского, Недригайловского, Хотмыжского и Изюмского; вследствие чего, переименовать городами местечки: Волчанск, Золочев, Валки, Краснокутск, Богодухов, Мирополье, Белополье, Лебедин и Недригайлов. К сему Наместничеству причислить назначенные прежде от бывшей Белгородской Губернии точного её ведомства до 73.000 душ, да почитающиеся по Слободской Губернии по платежу подушных денег, а по жительству бывшие в ведомстве Белгородской Губернии до 46.000 душ, да от Азовской до 200 душ; а впрочем назначение границ Харьковского Наместничества с прикосновенными ему предоставляем на соглашение Генерал-Губернаторов и правящих ту должность, о котором долженствуют они донести Нашему Сенату.

Полное собрание законов Российской империи. — Собр. 1. — Т. 20. — № 15004

С 29 сентября по 7 октября 1780 года состоялось торжественное открытие Харьковского наместничества. Его лично открыл харьковский и курский генерал-губернатор граф Пётр Румянцев-Задунайский. Окончательно наместничество было административно и территориально организовано («составлено») ровно через год, 25 апреля 1781 года. После полного завершения административной реформы и формирования уездов 21 сентября 1781 года Екатериной Второй был утверждён герб наместнического города и гербы уездных городов (одновременно для Харьковского и Воронежского наместничеств).

Наместничество состояло из 15 уездов (до того и в то же время называвшихся округами). Округа были сформированы в 1779—1780 годах в Слободской губернии (сначала «округами» назывались переименованные крупные провинции, затем, после реформирования, мелкие уезды). При формировании уездов Екатерина Вторая руководствовалась принципом, что количество жителей уезда должно было составлять 40-50 тысяч человек; в результате все округа/уезды наместничества получились с населением от 34 до 63 тысяч. Самым большим уездом стал Волчанский, в котором было 63 765 человек в 1785 году (32165 м и 31600 ж), самым маленьким — Золочевский (34 661: 17486 м и 17175 ж). В Харьковском уезде в том же году проживало 50 116 человек (25699 м, 24417 ж; в 1781 было 27773 м). В Чугуевском уезде в 1785 было 28748 м и 28379 ж, Валковском — 21240 м и 20927 ж, Ахтырском — 23531 м и 23231 ж.

Население наместничества на 1 декабря 1781 года составляло 359 370 мужчин, из которых привилегированных войсковых обывателей — 132541, непривилегированных — 7427, купцов — 54, мещан — 272, владельческих подданных черкас — 176207, выморочных подданных черкас — 708, экономических подданных черкас — 5930, дворцовых подданных — 1424, однодворцев — 26282, помещичьих крестьян — 6880, экономических крестьян — 810, выморочных крестьян — 10, виноградных садовников — 190, цыган — 465, раскольников — 179, колодников (заключённых) — 82.

25 апреля 1780 г. Указом Екатерины II вместо Слободско-Украинской губернии было учреждено Харьковское наместничество (губерния) с центром в Харькове. Торжественное открытие наместничества состоялось 29 сентября 1780 г. Его лично открыл генерал-губернатор, граф П. А. Румянцев-Задунайский. А 21 сентября 1781 г. был утвержден герб наместнического города и гербы уездных городов

Границы нового Харьковского наместничества и старой Слободско-Украинской губернии не совпадали: в наместничество вошли менее четырёх из пяти бывших провинций Слободско-Украинской губернии: шесть комиссарств Острогожской провинции (Острогожское, Бирюченское, Калитвянское, Меловатское, Осиновское, Урывское) полностью, два комиссарства Изюмской (Купенское и Сватолуцкое) полностью и два (Изюмское и Печенежское) той же провинции частично к 1780 году отошли в Воронежское наместничество[3]. В Харьковское наместничество вошла значительная часть уездов расформированной в 1779 году Белгородской губернии (без самого Белгорода; например, часть Путивльского уезда без Путивля), а также территории с совместным управлением (военным — «камисарства» — от Слободской губернии и гражданским — уезды — от Белгородской).

В каждом уездном городе (включая Харьков) были созданы следующие государственные органы:

  • уездное казначейство
  • городовой магистрат (кроме Волчанска, Золочева, Мирополья, Хотмыжска на 1781)
  • уездный суд
  • нижний земский суд
  • верхняя расправа
  • нижняя расправа (кроме Богодухова, Мирополья, Недригайлова и Хотмыжска на 1781)
  • «общественные магазейны» для зерна.

В Харькове были органы правления наместничеством:

  • Губернское правление.
  • Казённая палата.
  • Палата Уголовного суда.
  • Палата Гражданского суда.
  • Губернский прокурор.
  • Совестной суд.
  • Губернский магистрат.
  • Губернское казначейство.

Два первых наместника руководили также соседним Воронежским наместничеством.

Руководители наместничества

Генерал-губернаторы

Ф. И. О. Титул, чин, звание Время замещения должности
Щербинин Евдоким Алексеевич генерал-аншеф
1779—16.02.1782
Чертков Василий Алексеевич генерал-поручик
16.02.1782—10.06.1787
Потёмкин-Таврический Григорий Александрович светлейший князь, генерал-фельдмаршал
10.06.1787—1791
Леванидов Андрей Яковлевич генерал-поручик
13.03.1796—09.01.1797

Правители наместничества

Ф. И. О. Титул, чин, звание Время замещения должности
Норов Дмитрий Автономович
10.07.1775—27.01.1788
Пашков Иван Дмитриевич
1788—1789
Кишенский Фёдор Иванович
1789—17.12.1796


Предводители дворянства

Ф. И. О. Титул, чин, звание Время замещения должности
Надаржинский Алексей Филиппович секунд-майор
1780—1783
Шидловский Григорий Романович премьер-майор
1783—1789
Зарудный Иван Иванович секунд-майор
1789—1792
Хорват Дмитрий Иванович бригадир, действительный статский советник
1792—1796

Помощники правителя

Ф. И. О. Титул, чин, звание Время замещения должности
Фаминцын Егор Андреевич статский советник
1780—14.03.1783
Пашков Иван Дмитриевич статский советник (действительный статский советник)
1783—1793
Шидловский Григорий Романович коллежский советник (статский советник)
1793—1796

См. также

Напишите отзыв о статье "Харьковское наместничество"

Примечания

  1. Загоровский В.П. Воронеж: историческая хроника. — Воронеж: Центрально-Чернозёмное книжное издательство, 1989. — С. 72. — 100 с. — ISBN 5-7458-0076-3.
  2. Тархов С. А.[geo.1september.ru/view_article.php?ID=200101502 Изменение административно-территориального деления России за последние 300 лет]
  3. «Топографическое описание Воронежскому наместничеству» от 30 июня 1785 г.

Отрывок, характеризующий Харьковское наместничество

И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.