Бенавенте-и-Мартинес, Хасинто

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Хасинто Бенавенте»)
Перейти к: навигация, поиск
Хасинто Бенавенте-и-Мартинес
Jacinto Benavente y Martínez
Дата рождения:

12 августа 1866(1866-08-12)

Дата смерти:

14 июля 1954(1954-07-14) (87 лет)

Род деятельности:

драматург

Премии:

Нобелевская премия по литературе (1922)

Хаси́нто Бенавéнте-и-Марти́нес (исп. Jacinto Benavente y Martínez; 12 августа 1866 — 14 июля 1954) — испанский драматург «поколения 98 года», лауреат Нобелевской премии по литературе 1922 года «За блестящее мастерство, с которым он продолжил славные традиции испанской драмы».





Биография

Родился 12 августа 1866 года в Мадриде в семье врача. Семья была очень образована и достаточно богата. Его отец любил театр и имел хорошую домашнюю библиотеку, лечил многих известных людей того времени. До 16 лет Хасинто уже знал несколько языков и участвовал в самодеятельности. В 1882 году он поступил в университет Мадрида изучать юриспруденцию. Через два года после смерти отца оставил университет. Он вел безбедную жизнь и был членом того буржуазного общества, которое изображал в большинстве своих пьес. Совершил путешествия по Англии, Франции и России. Вернувшись в Испанию, занимался организацией цирка, но затем посвятил себя театру.

Первый сборник пьес Бенавенте вышел в 1892 году, первая постановка состоялась спустя два года. В 1899 году под руководством драматурга открылся Художественный театр в Мадриде. В этом же году стал редактором журнала «Литературная жизнь», который возвещал идеи «поколения 1898 года».

С 1908 по 1912 год вёл рубрику в газете «Беспристрастный» и занимается литературной критикой.

В 1912 году драматург был избран в Королевскую академию испанского языка, а спустя шесть лет — в парламент. Награждение Нобелевской премией застало писателя в США, где он читал лекции.

В 1920 году стал режиссёром мадридского театра «Эспаньол» и баллотируется депутатом в Парламент страны, но терпит неудачу.

В 1924 году был награждён наиболее престижной премией Испании Большим крестом Альфонсо Мудрого и стал почетным гражданином Мадрида.

В 1933 году Бенавенте участвовал в создании Ассоциации друзей Советского Союза и даже написал пьесу из жизни русских революционеров. Во время Гражданской войны он оставался на республиканской стороне, после победы Франко уехал в Аргентину, но спустя несколько лет вернулся и стал поддерживать новый режим[1].

Бенавенте не был женат. Хотя ходили слухи о его юношеском романе с гимнасткой[2], современные исследователи склоняются к версии о гомосексуальности писателя[1].

Бенавенте умер 14 июля 1954 в Мадриде в возрасте 88 лет, написав и поставив на сцене 172 пьесы.

Творчество

В своих пьесах Бенавенте отверг романтическое наследие Эчегерая и, подобно А. П. Чехову, описывал непримечательную жизнь обычных людей. Наиболее известное произведение — «Игра интересов» — создано под влиянием комедии дель арте.

В 1892 году Бенавенте опубликовал свою первую работу «Фантастический театр», восемь коротких зарисовок, написаны на основе снов и фантазий. В том же году написал сборник поэзий «Versos» и произведение в прозе «Cartas de mujeres» (Письма от женщин), в котором он исследует поведение женщин, показывая при этом, что предпочитает женщин-главных героинь. При этом во всех его пьесах только женщины обладаю характером, а не мужчины, которые кажутся слабыми на их фоне.

В 1894 была поставлена на сцене первая пьеса Бенавенте «El nido ajeno» (Чужое гнездо). Его драматическая манера контрастирует с красноречивым стилем Хосе Эчегарая. Бенавенте заменяет действие мастерским диалогом и показывает социальную и моральную обстановку с развитием пьесы. Откидая традиционное понятие чести он больше сосредотачивает внимание на мыслях и чувствах главной героини.

Первая пьеса не принесла признание автору, но вторая «Gente conocida» (Известные люди) (1896) принесла успех Бенавенте. Испанцам понравились инновации Бенавенте, и с 1896 по 1907 он поставил 53 пьесы. Среди них были «La gobernadora» (1901; Губернаторша), о коррумпированной провинциальной власти; «La noche del sábado» (1903; Субботний вечер), аллегорическая пьеса, соединяющая элементы повести и драмы. В пьесе «La princesa Bebe» (1906; Принцесса Бебе) в сатирической форме противоставляются аристократические и демократические идеалы; «Los malhechores del bien» (1905; Злые умысли добра), жесткая сатира на высокомерие некоторых «добропорядочных дам»; и «Los intereses creados» (1907; Игра интересов) пессимистическое исследование человеческого поведения, что считается шедевром Бенавенте. В этой пьесе главные герои — куклы, которые действую в собственных интересах, соединяя благородные порывы с первичными желаниями, так что последнее стает основным. Сюжет повествует о слуге Криспине, который пытается сосватать богатую девушку для своего хозяина. Таким образом, он выступает в образе кукольника, которому подчиняются марионетки.

Эта пьеса, вместе с «La malquerida» (1913; Страстотерпица), сельская трагедия в классическом стиле натуралистическом и психологическом стиле о любви мужчины и его падчерицы. Эти пьесы принесли всемирную славу Бенавенте и сыграли большую роль в награждении его Нобелевской премией.

Основные работы

  • Rosas de otoño (1905).
  • Los Intereses creados (1907).
  • Señora ama (1908).
  • El Nietecito (1910).
  • La malquerida (1913).
  • La ciudad alegre y confiada (1916).
  • Campo de armiño (1916).
  • Lecciones de buen amor (1924).
  • La mariposa que voló sobre el mar (1926).
  • Pepa Doncel (1928).
  • Vidas cruzadas (1929).
  • Aves y pájaros (1940).
  • La honradez de la cerradura (1942).
  • La infanzona (1945).
  • Titania (1946).
  • La infanzona (1947).
  • Abdicación (1948).
  • Ha llegado Don Juan (1952).
  • El alfiler en la boca (1954).

Напишите отзыв о статье "Бенавенте-и-Мартинес, Хасинто"

Примечания

  1. 1 2 García Garzón J. I. [www.abc.es/hemeroteca/historico-14-07-2004/abc/Cultura/la-paradoja-del-comediografo_9622554462354.html La paradoja del comediógrafo] // ABC
  2. Nebot V. [www.uji.es/bin/publ/edicions/jfi13/27.pdf Teatro fantástico de Jacinto Benavente en la dramaturgia modernista]

Литература

  • Малиновская Н. Р. У истоков «мыльной оперы» // Драматурги — лауреаты Нобелевской премии. — М., 1998. — C. 193—197.

Отрывок, характеризующий Бенавенте-и-Мартинес, Хасинто

Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…