Хаслингер, Пол

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пол Хаслингер
Paul Haslinger
Основная информация
Дата рождения

11 декабря 1962(1962-12-11) (61 год)

Место рождения

Линц, Верхняя Австрия

Годы активности

1986 — н.в.

Страна

Австрия

Профессии

композитор

Жанры

саундтрек
инструментальная музыка

Коллективы

Tangerine Dream
Coma Vi®us
Lightwave

Сотрудничество

Грэм Ревелл

[www.haslinger.com linger.com]

Пол Хаслингер (англ. Paul Haslinger) — американский композитор австрийского происхождения, специализирующийся на музыке для кинофильмов.





Биография

Пол Хаслингер родился в Линце (Австрия). После изучения классической музыки в Вене, в 1986 году Хаслингер присоединился к немецкой группе Tangerine Dream. В течение следующих 5 лет он записал в общей сложности 15 альбомов с группой, принял участие в четырёх международных турах, а также записывает несколько саундтреков, в том числе к фильмам «Миля чудес», «Почти полная тьма», и «Стыдливые люди». Саундтрек к фильму режиссёра Яна Никмана Canyon Dreams в 1991 году номинировался на премию Грэмми.

В 1992 году Хаслингер покидает группу и переезжает в Лос-Анджелес. Совместно с участником Tangerine Dream Питером Бауманом (англ.) создаёт проект The Blue Room, для которого они записывают материал, но так и не издают. Впоследствии Хаслингер организует собственную студию в Западном Голливуде под названием The Assembly Room и издаёт три сольных альбома Future Primitive (1994), World Without Rules (1996), и Score (1999).

В 1998 году он был приглашен в команду композитора Грэма Ревелла, где работал в качестве программиста и аранжировщика над саундтреками к фильмам Chinese Box, Переговорщик, Осада, Чёрная дыра, Кокаин и Лара Крофт: Расхитительница гробниц. Именно в это время Хаслингер решил направить свои творческие усилия на озвучивание фильмов и создание фильмов для визуализации музыкальных произведений. После этого он создаёт серию экспериментальных компьютерных графических саундтреков (Planetary Traveler, The Story of Computer Graphics). В 2000 году он дебютирует как самостоятельный автор саундтрека в фильме компании HBO Обманщики, который также был режиссёрским дебютом актёра Джона Стокуэлла. Затем Хаслингер пишет музыку для всех фильмов Стокуэлла.

В 2003 году Хаслингер пишет музыку в фильму Другой мир, который становится самым кассовым фильмом 2003 года. Альбом был издан на студии Lakeshore Records. В 2005 году Пол пишет свой первый саундтрек к компьютерной игре Far Cry Instincts компании Ubisoft, после чего он продолжает работать с разработчиками компьютерных игр и пишет музыку к игре Tom Clancy’s Rainbow Six: Vegas.

В последние годы композитор работает в тесном сотрудничестве с такими музыкантами как Jon Hassell (англ.), Брайан Уильямс (Lustmord), гитарист Адам Джонс (Tool), Peter Maunu, ливанский музыкант AJ Racy, певцы Sussan Deyhim, Nona Hendryx и Lori Carson. Эти музыканты приняли участие в создании музыки для сериала Узнай врага, которая номинировалась на премию Эмми в 2006 году.

Музыка Пола Хаслингера представляет собой смесь классической оркестровой традиции с современной рок- и электронной музыкой от эмбиента до прогрессивного рока и индастриала.

Сотрудничество

Дискография

Совместная работа

Tangerine Dream

С Питером Бауманном и Джоном Бакстером

  • Blue Room (Promo Cassette — 1992)

Coma Virus

  • Hidden (1997)

С Грэмом Ревеллом

Lightwave

  • Bleue Comme Une Orange (2004)
  • Caryotype (2002)
  • A Collection (промо CD — 1999)
  • Mundis Subterraneus (1995)
  • Made to Measure (кассета — 1994)
  • Tycho Brahe (1993)
  • Structure Trilogy (кассета — 1991)

Сольные работы

Фильмы

Видеоигры

Напишите отзыв о статье "Хаслингер, Пол"

Ссылки

  • [www.haslinger.com Официальный сайт]
  • [myspace.com/phaslinger Официальная страница Хаслингер, Пол] (англ.) на сайте Myspace
  • Хаслингер, Пол (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [www.discogs.com/artist/Paul+Haslinger Хаслингер, Пол] (англ.) на сайте Discogs

Отрывок, характеризующий Хаслингер, Пол

– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.