Хасмонеи

Хасмонеи (ивр. ‏חַשְׁמוֹנָאִים‏‎, Хашмонаим) — священнический род из поселения Модиин (которое располагалось на границе Иудеи и Самарии), к которому принадлежали Маккавеи. Хасмонеи и их потомки правили Иудеей с166 по 37 год до н. э. Фактически они были вождями народа с начала восстания против Селевкидской Сирии в 167 году до н. э.

Происхождение названия

Название «хасмонеи» упоминается у Иосифа Флавия, в Мишне и Талмуде. Однако, в книгах Маккавеев имя Хасмонеи не встречается. Иосиф Флавий производит имя «Хасмонеи» от прадеда Маттитьягу; исследователи предполагают связь этого имени с деревней Хашмон, областью Хашмона и т. п.

История правления

Восстание Маккавеев

Пришедший в 175 году до н. э. к власти в империи Селевкидов Антиох IV Епифан стремился ускорить процесс эллинизации подвластных народов, в том числе евреев. Летом 167 года Антиох издал ряд указов, прямо направленных против иудаизма как религии. Гонения носили беспрецедентный для древнего мира характер. Это катализировало противоречия между эллинизированным населением и еврейскими традиционалистами. Началось вооружённое сопротивление. В декабре 164 года повстанцы овладели Иерусалимом. Иудейское государство было восстановлено в 142 году до н. э.

Первым вождём восставших был священник (коэн) Маттафия Хасмоней (Маттитьягу), а затем его третий сын Иуда (Иехуда) Маккавей. После гибели Иуды вождём, а затем и первосвященником стал младший из братьев — Ионатан. В результате заговора был убит и он.

Династия

В 140 году до н. э. официально избранным правителем, первосвященником и главнокомандующим Иудеи стал второй сын Маттафии — Симон (Шимон), который собрал для этого в Иерусалиме Великий Собор (Кнессет гдола), утвердивший Симона в этих должностях. Это назначение стало наследственным и должно было передаваться его потомкам «до того как явится истинный пророк». С этого момента ведётся формальный отсчёт правления династии Хасмонеев.

Симон стремился привлечь на свою сторону и противников политики Хасмонеев. Одного из них — своего зятя Птолемея он назначил правителем Иерихона. Птолемей решил при содействии Антиоха VII захватить власть в Иудее. Для этого он в феврале 134 года заманил Симона и двух его сыновей на пир и убил их.

Однако третий сын Симона Йоханан Гиркан уцелел, удержал власть и стал этнархом. Он провёл ряд успешных завоевательных походов, расширяя пределы своих владений и присоединил Моав, Идумею и Самарию. Пол Джонсон пишет, что Симон как и другие Маккавеи был харизматическим народным лидером, лишённым своекорыстия. В отличие от него Гиркан был правителем по праву рождения, чеканившим монеты с самопрославлениями.

Гиркан умер в 104 году до н. э. Вопреки его завещанию, согласно которому его старший сын Аристобул должен был стать первосвященником, а светская власть остаться в руках его матери, Аристобул провозгласил себя царём и заточил мать в темницу, где она и умерла. В тюрьме сидели также три его брата. Сам Аристобул умер через год и царём стал третий сын Гиркана Александр Яннай. Вдова Аристобула стала женой Янная.

Яннай успешно продолжил завоевания отца и присоединил к царству приморские территории от горы Кармель до Газы. Кроме этого, он захватил Декаполис и Петру. В то же время в его правление началась гражданская война, спровоцированная фарисеями. К моменту смерти Янная в 76 году до н. э. внутреннее согласие в стране было достигнуто.

После смерти Александра Янная царство впервые в истории возглавила женщина (за исключением узурпации Гофолии) — до 67 года им правила Саломея Александра (Шломцион). Её сын Йоханан Гиркан II стал первосвященником. Саломея Александра завершила войну в Иордании, а сына Аристобула отправила на завоевание Дамаска. При этом с помощью дипломатии ей удалось избежать вторжения армянских войск под командованием Тиграна II.

В последние годы жизни Саломеи Александры распря между её сыновьями привела к междоусобице и гражданской войне между сторонниками Гиркана и Аристобула. Ситуацией воспользовались римляне, которые к этому моменту разгромили остатки Селевкидской империи и войска которых стояли в Дамаске. Обе стороны пытались привлечь римлян в качестве союзников. Полководец Помпей вмешался в распрю на стороне Гиркана, его войска в 63 году до н. э. вошли в Иерусалим, ворвались в Храм, низложили Аристобула и увезли в качестве пленника вместе с сыновьями в Рим. Впоследствии вмешательство Рима привело к падению монархии и потере независимости еврейского государства на 2000 лет.

Гиркан остался первосвященником, но власть в Иудее постепенно переходила в руки его придворного — идумея Антипатра, который пользовался доверием римлян и назначил своих сыновей Ирода и Фазаеля наместниками в Галилее и Иерусалиме. После смерти Помпея Юлий Цезарь назначил Гиркана этнархом (правителем).

После смерти Антипатра власть в стране фактически перешла в руки его сына Ирода, хотя формально этнархом и первосвященником был Гиркан. Старший сын Аристобула Александр II Иудейский бежал из римского плена и собрав войска поднял восстание в 57 году до н. э., но был разбит римлянами в союзе с Антипатром. Другой сын Аристобула Антигон заключил союз с парфянами и с их помощью в 40 году до н. э. завоевал Иудею, вошёл в Иерусалим и низложил Гиркана, восстановив ненадолго Хасмонейскую династию.

Падение

Ирод сумел заручиться поддержкой римлян и через 3 года в 37 году вновь захватил Иудею. Получив царскую корону из рук римлян, он казнил взятого в плен Антигона — последнего царя династии Хасмонеев. Последним первосвященником из рода Хасмонеев был Аристобул III — брат жены Ирода Мариамны и внук Гиркана II. Опасаясь его влияния в народе Ирод приказал его убить в 35 году до н. э.

Сам Ирод стал родоначальником новой династии Иродиадов.

Значение в истории

Деятельность Хасмонеев замедлила эллинизацию евреев. Напротив, произошла религиозная ассимиляция семитских народностей населявших Иудею. Сохранение иудаизма как национальной религии евреев стало важным фактором, предопределившим всю дальнейшую историю еврейского народа

Династия Хасмонеев (152 — 37 гг. до н. э.)

Вожди восстания против греков, первосвященники, этнархи и цари Иудеи. Столица: Иерусалим.

	Имя в рус. традиции Имя в оригинале	титул	Годы жизни (до н. э.)	Длительность правления (до н. э.)	Комментарии
Маккавеи
1.	Маттафия Хасмоней Матитьягу ха-Хашмонай	вождь восставших	? — 167	170 — 167
2.	Иуда Маккавей, сын Маттафии Иехуда ха-Маккаби	вождь восставших	? — 161	167 — 161
Этнархи и Первосвященники Иудеи
1.	Ионатан, сын Маттафии Йонатан бен Матитьягу ха-Хашмонай	первосвященник и этнарх	? — 143	152 — 143	положил начало первосвященнической династии Хасмонеев
2.	Симон, сын Маттафии Шимон бен Матитьягу ха-Хашмонай (Тассис)	первосвященник первосвященник и этнарх	? — 134	143 — 140 140 — 134	положил начало независимому правлению династии Хасмонеев
3.	Иоанн Гиркан I, сын Симона Йоханан Гиркан	первосвященник и этнарх		134 — 104
Цари и первосвященники Иудеи
4.	Аристобул I, сын Иоанна Гиркана I Иехуда Аристобул	царь и первосвященник	? — 103	104 — 103	узурпировал трон, положил начало царской династии Хасмонеев
5.	Александр I Яннай, сын Гиркана I	царь и первосвященник	126 — 76	103 — 76
6.	Саломея Александра Шломцион	царица	139 — 67	76 — 67	жена Аристобула, позже жена Александра Янная
7.	Аристобул II, сын Александра Янная	царь и первосвященник	? — 49	67 — 63	последний независимый царь из династии Хасмонеев
63-40 до н. э. вассал Рима.
8.	Иоанн Гиркан II, сын Александра Янная Йоханан Гиркан	царь этнарх и первосвященник	103 — 30	65 63 — 40
40—37 до н. э. тетрархия (раздел Иудеи на четыре части)
9.	Маттафия Антигон II, сын Аристобула II Матитьягу Антигон	царь и первосвященник	? — 37?	40 — 37	последний царь династии Хасмонеев
10.	Аристобул III	первосвященник	?-35	36

Литература

• Штерн М. Часть II. Период Второго Храма // История еврейского народа = History of the Jewish people / Под ред. Ш. Эттингера. — Москва—Иерусалим: Мосты культуры/Гешарим, 2001. — 678 с. — 3000 экз. — ISBN 5-93273-050-1.
• Джонсон П. Популярная история евреев = The History of the Jews / Пер. с англ.: И. Зотова. — М.: Вече, 2001. — 672 с. — 7000 экз. — ISBN 5-7838-0668-4.
• Штереншис М. Евреи: история нации. — Герцлия: Исрадон, 2008. — 560 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-94467-064-9.

См. также

• Ханука

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/14465 Хасмонеи] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [www.judaea.ru/hist_news/articles/neizvestnaja-salomeja/ «Неизвестная Саломея» Статья о Саломее Александре]  (рус.)
• [www.judaea.ru/hist_news/articles/triumf-i-tragedija-dinastii-khasmoneev/ Триумф и трагедия династии Хасмонеев]  (рус.)
• [www.judaea.ru/judaea_coins/hasmonaim/ Монеты Хасмонеев]
• Е. Левертов. [www-r.openu.ac.il/kurs/jerus/levertov.html Иудейско-римские отношения периода Хасмонейских войн и восстаний евреев против Рима]. Открытый университет Израиля. Проверено 27 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GDJA7AUM Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].

Отрывок, характеризующий Хасмонеи

Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.