Хатами, Мохаммад

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мохаммад Хатами
перс. محمد خاتمی<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Мохаммад Хатами на Всемирном экономическом форуме в Давосе, 2007 г.</td></tr>

Президент Ирана
3 августа 1997 года — 2 августа 2005 года
Вице-президент: Хасан Хабиби (до 2001)
Мохаммед Реза Ареф
Предшественник: Али Акбар Хашеми Рафсанджани
Преемник: Махмуд Ахмадинежад
Министр культуры и исламской ориентации Ирана
12 сентября 1982 года — 24 мая 1992 года
Предшественник: Маджид Моадиха
Преемник: Али Лариджани
 
Вероисповедание: Ислам, шиитского толка
Рождение: 29 сентября 1943(1943-09-29) (80 лет)
Ардакан, Йезд
Отец: Рухолла Хатами
Образование: 1) Исфаханский университет
2) Тегеранский университет
 
Награды:

Мохаммад Хатами (перс. محمد خاتمی‎ — Mohammad Xâtami; р. 1943) — пятый президент Исламской республики Иран в 19972005. Полный титул — Худжат-аль-ислам валь Муслемин Сейид Мохаммад Хатами. Избран президентом в 1997 году, переизбран на второй срок в 2001 году.





Биография

Родился 29 сентября 1943 года в Ардакане провинции Йезд в семье аятоллы. Его младший брат, Мохаммад Реза Хатами, с 1983 женат на внучке аятоллы Хомейни Захре.

В 19 лет уехал в Кум, где изучал теологию. В 1965 году поступил в Исфаханский университет, в 1969 году получил степень бакалавра философии. В том же году был призван на службу в вооружённые силы Ирана. В 1970 году продолжил обучение в Тегеранском университете, после чего возвращается в Кум.

В 1970-х годах начинает сотрудничество с силами, находящимися в оппозиции к шаху Мохаммед Реза Пехлеви. В 1978 году избран главой Исламского центра в Гамбурге в Германии. После победы Исламской революции избран депутатом от Ардакана.

С 1982 по 1992 год был министром культуры Ирана. В 1992 году назначен советником президента и главой Национальной библиотеки. Преподавал в высших учебных заведениях Ирана.

23 мая 1997 года избран президентом Ирана, получив 69,5 % голосов избирателей. Провозгласил о начале проведения политики терпимого отношения к культуре и установления более тесных связей со странами Запада. В 2001 году был переизбран на второй срок.

Хатами владеет персидским, арабским, английским и немецким языками[1]. Женат, трое детей.

Выступления

Выступая в Гарвардском университете 11 сентября 2006 года Хатами сказал, что в исламе гомосексуализм является преступлением, а преступления должны наказываться. При этом он отметил, что применение смертной казни для гомосексуалов может быть предметом дискуссий[2]. Отвечая на вопрос об оценке событий 11 сентября 2001 года, Хатами сказал, что «те, кто ввергают в ад других, никогда не достигнут рая».

Награды

В 2002 году была присуждена Международная премия «Диалог цивилизаций».

Напишите отзыв о статье "Хатами, Мохаммад"

Примечания

  1. МИХАИЛ Ъ-ЖАГЕР. [www.kommersant.ru/doc/182514?isSearch=True&stamp=634719242112313607 Новое правительство Ирана] (рус.), Газета "Коммерсантъ" (14.08.1997).
  2. [www.thecrimson.com/article.aspx?ref=514170 Khatami Slams «Imperial» U.S. // The Harvard Crimson. September 11, 2006]

Ссылки

  • [www.khatami.ir/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Хатами, Мохаммад

– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.