Хатамото

Хатамото (яп. 旗本, «под знамёнами») — самурай в прямом подчинении сёгуната Токугава в феодальной Японии.

История

В то время, как все три сёгуната в японской истории имели официальных слуг, в первых двух их называли гокэнинами. Однако в период Эдо хатамото были высшими вассалами рода Токугава, а гокэнины — низшими. На практике не существовало разницы между ними относительно уровня прибыли, но хатамото имели привилегию — право встречи с сёгуном и право носить оружие в его присутствии.

Слово «хатамото» означает «под знамёнами» и часто переводится как «знаменосец». Другим понятием для хатамото эпохи Эдо было дзикисан хатамото (яп. 直参旗本), иногда переводимое как «прямые хатамото сёгуна», которое служит для объяснения разницы между ними и предыдущими поколениями хатамото, служившими разным феодалам.

Литература

• Bolitho, Harold. Treasures Among Men: The Fudai Daimyo in Tokugawa Japan. — New Haven: Yale University Press, 1974. — ISBN 978-0-300-01655-0.
• Nussbaum, Louis Frédéric and Käthe Roth. Japan Encyclopedia. — Cambridge: Harvard University Press, 2005. — ISBN 978-0-674-01753-5.
• Ogawa, Kyōichi. Edo no hatamoto jiten. — Tokyo: Kōdansha, 2003. — ISBN 4-06-273616-0.

Отрывок, характеризующий Хатамото

– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.