Хауптман, Херберт Аарон

Херберт Аарон Хауптман
англ. Herbert Aaron Hauptman
Место рождения:	Нью-Йорк, США
Место смерти:	Буффало, США
Страна:	США
Научная сфера:	Математика
Учёная степень:	доктор философии (PhD) по математике
Альма-матер:	Университет Мериленда
Научный руководитель:	Джером Карле
Известен как:	создавший методы математической обработки и расшифровки данных рентгеноструктурного анализа
Награды и премии:	Нобелевская премия по химии (1985)

Херберт Аарон Хауптман (англ. Herbert Aaron Hauptman; 14 февраля 1917, Нью-Йорк — 23 октября 2011, Буффало) — американский математик, лауреат Нобелевской премии по химии 1985 года «за выдающиеся достижения в разработке прямого метода расшифровки структур», которую он разделил со своим многолетним коллегой Джеромом Карле.

Биография и научная работа

Херберт Хауптман родился в Нью-Йорке, старшим сыном в семье иммигрантов из Австро-Венгерской империи — печатника Израиля Хауптмана и продавщицы Леи Розенфельд. Вырос в Бронксе. В 1937 году получил степень бакалавра в Сити-колледже при Нью-Йоркском университете, где он познакомился с Джеромом Карле, а в 1939 году — степень магистра по математике в Колумбийском университете. Во время войны служил сначала в военно-воздушных силах США в качестве инструктора по электронике, а затем — офицера-метеоролога.

С 1947 года он начал работать в военно-морской научно-исследовательской лаборатории в Вашингтоне, где стал заниматься исследованием и созданием методов математической обработки данных рентгеноструктурного анализа. Карле и Хауптману удалось рассчитать фазу рентгеновского пучка, то есть то, насколько отклонился каждый луч при прохождении через кристалл. В 1953 году Карле и Хауптман опубликовали статью о результатах своей работы, но математический аппарат оказался столь сложным, что химики не смогли оценить возможности их метода. Лишь через 15 лет жена Карле, Изабелла, физико-химик, применила метод на практике при анализе больших молекул. Её работа убедила специалистов в области кристаллографии в полезности и высокой степени точности прямого метода расшифровки структур.

В 1955 году Xауптман защитил диссертацию по математике в Мэрилендском университете за диссертацию по рентгеноструктурному анализу.

С 1970 года был заместителем директора по науке медицинского фонда Буффало (штат Нью-Йорк), а с 1972 года стал вице-президентом и научным директором этого медицинского фонда (сейчас Медицинский исследовательский институт Хауптмана-Вудворда (Hauptman-Woodward Medical Research Institute)).

Ссылки

• [nobelprize.org/nobel_prizes/chemistry/laureates/1985/hauptman-autobio.html Автобиография Херберта Хауптмана на сайте Нобелевского комитета]  (англ.)
• [slovari.yandex.ru/dict/krugosvet/article/e/e8/1010963.htm Биография в энциклопедии Кругосвет](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней))

Отрывок, характеризующий Хауптман, Херберт Аарон

Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.