Хаутман, Фредерик де

Фредерик де Хаутман
Frederik de Houtman
На карте Амбона (Давид де Мейн, 1617)
Род деятельности:	мореплаватель астроном лингвист
Дата рождения:	1571(1571)
Место рождения:	Гауда, Южная Голландия, Семнадцать провинций
Подданство:	Нидерланды Нидерланды
Дата смерти:	21 октября 1627(1627-10-21)
Место смерти:	Алкмар, Северная Голландия, Республика Соединённых провинций

Фредерик де Хаутман (нидерл. Frederik de Houtman; 1571, Гауда — 21 октября 1627, Алкмар) — голландский мореплаватель, астроном и лингвист, младший брат мореплавателя Корнелиса де Хаутмана.

Биография

Фредерик де Хаутман родился в 1571 году в Гауде. Первую свою экспедицию совершил в 1595—1597 годах к берегам Ост-Индии, в ней он помогал делать астрономические наблюдения известному астроному Петеру Дирксону Кейзеру (Pieter Dirkszoon Keyser). В этом путешествии Кейзер умер, но Хаутман закончил его работу: 12 созвездий южного полушария считаются впервые описанными именно ими, впервые эти созвездия зафиксированы в «Уранометрии» (1603) Иоганном Байером.

Отправившись в очередное путешествие со своим старшим братом, отличавшимся весьма скверным и вспыльчивым нравом, путешественники ввязались в конфликт на Суматре: в результате Корнелис был убит, а сам Фредерик с 11 сентября 1599 года по 25 августа 1601 года был в плену у Султана Ачеха — годы, проведённые у него, путешественник потратил на изучение местного диалекта малайского языка и астрономические наблюдения. Вернувшись на родину в 1603 году, Хаутман опубликовал свои астрономические изыскания, в которых описывались 303 неизвестные ранее звезды, а также (впервые в мире) словари и учебники малайского и малагасийского языков.

В 1605 году был назначен губернатором Амбона и оставался на этой должности до 1611 года. С 1612 года жил в Алкмаре, и был членом городского совета с 1614 по 1618 год.

В 1618—1619 годах Фредерик де Хаутман на двух кораблях совершил путешествие к западному побережью Австралии, первым исследовав около 700 километров её береговой линии от места, где ныне расположен город Перт, до залива Шарк. Примечательно, что путь капитанов лежал к Яве, а к берегам Австралии, лежащим намного южнее, они попали в силу несовершенства измерительных приборов того времени.

С 1621 по 1623 год Хаутман был губернатором Молуккских островов. В 1624 году вновь вернулся на родину, опять жил в Алкмаре, где и скончался 21 октября 1627 года.

См. также

• Амбонская резня
• История исследования Австралии
• История Западной Австралии (History of Western Australia)

Ссылки

• [adb.anu.edu.au/biography/houtman-frederik-de-2201 Биография]  (англ.) на сайте adb.anu.edu.au
• [www.voc.iinet.net.au/voyages.html Исследование и картографирование австралийского побережья в XVII—XVIII вв.]  (англ.) на сайте voc.iinet.net.au

Отрывок, характеризующий Хаутман, Фредерик де

Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.