Хафнер, Антон

Антон Хафнер
нем. Anton Hafner
Прозвище	Тони
Дата рождения	2 июня 1918(1918-06-02)
Место рождения	Эрбах
Дата смерти	17 октября 1944(1944-10-17) (26 лет)
Место смерти	около Швайцерфельде, Восточная Пруссия
Принадлежность	Третий рейх
Род войск	Люфтваффе
Годы службы	1940 — 1944
Звание	Оберлейтенант
Часть	JG 51
Сражения/войны	Вторая мировая война Восточный фронт Североафриканская кампания
Награды и премии

Антон Хафнер «Тони» (нем. Anton «Toni» Hafner; 2 июня 1918, Эрбах — 17 октября 1944, около Швайцерфельде, Восточная Пруссия, рядом с нынешним городом Гусевым Калининградской области) — немецкий лётчик-ас, Второй мировой войны, в течение которой он совершил 795 боевых вылетов, одержав 204 победы в воздухе, из них 184 на Восточном фронте, в том числе 55 штурмовиков Ил-2, а также 1 над бомбардировщиком B-17. Погиб в бою. Награждён Рыцарским Крестом с дубовыми листьями.

Биография

После прохождения боевой подготовки в 1940 году направлен в резервную эскадрилью 51-й эскадры (Ergänzungstaffel JG 51). 23 января 1941 года ефрейтор Хафнер был переведен в 6./JG51. 29 марта он совершил вынужденную посадку у Мардьяка. Сам Хафнер был ранен, а его Мессершмитт Bf 109 E-4 (W.Nr. 3766) был на 80 % поврежден.

Восточный фронт

Первую свою воздушную победу летчик одержал в начале операции «Барбаросса» — 24 июня 1941 года. Вскоре к ней добавилось ещё несколько, а к концу года на его счету значилось 14 советских самолетов. В 1942 году он систематически пополнял список своих побед. 25-я победа была достигнута 21 марта 1942 года. 5 июля в четырёх боях он одержал 7 побед, доведя свой счет до 41.

23 июля 1942 года фельдфебель Хафнер одержал свою 50-ю победу, а 22 августа одержал свою 60-ю победу, за что на следующий день, 23 августа 1942 года был награждён Рыцарским крестом железного креста. Одержав ещё 2 победы Хафнер получил длительный отпуск.

Северная Африка

На фронт он вернулся только в ноябре 1942 года. К этому моменту II./JG51 была переброшена в Тунис. Хафнер, летая уже в составе 4./JG51 16 ноября одержал свою 63-ю победу, над Спитфайром RAF.

28 ноября на счету аса был его единственный 4-моторный бомбардировщик B-17, который правда был записан на его счет как британский «Стирлинг» и который он сбил западнее Бизерты.

18 декабря Хафнер отправился на очередное задание по перехвату вражеских бомбардировщиков, которые прикрывали 2-моторные истребители P-38 «Лайтнинг». В ходе последующей «собачьей свалки» Хафнеру удалось поджечь левый двигатель одного из «Лайтнингов», пилот которого выпрыгнул с парашютом. Им оказался лейтенант Норман Видэн, с которым Хафнер решил встретиться. Перед тем, как отправиться в лагерь военнопленных, Видэн вручил Хафнеру свой лётный жетон и личный талисман, охранявший его от смерти, а сами пилоты пообещали встретиться после войны. Хафнер переслал вещи Видэна своему брату Альфонсу в Германию, подчеркнув, что если он погибнет, брат должен найти американца, чтобы вернуть ему эти вещи, а также одну из медалей и масляный портрет Антона Хафнера. Уже в 1960-х годах Альфонс Хафнер исполнил желание брата — с помощью американского правительства он нашёл майора Нормана Видэна и передал ему необыкновенное наследство.

2 января 1943 года II./JG51 вступила в бой с группой Харрикейнов и Спитфайров. Антон Хафнер, на счету которого к тому моменту было 82 победы вступил в бой, в котором его Bf 109 G-2 (W.Nr. 13 985) был поврежден. Скорее всего это сделал английский ас Robert Oxspring (13.333/2/13 побед, DFS) из 72-й эскадрильи RAF. Хафнер был вынужден выпрыгнуть с парашютом из самолета, но при прыжке ударился об киль своего самолета и получил перелом руки. В результате он провел 6 месяцев в немецком госпитале.

Снова на Восточном фронте

В августе 1943 года Хафнер вернулся в эскадру и начал летать в штабной эскадрилье эскадры. Эта часть к тому моменту была вооружена истребителями Focke-Wulf 190A.

15 октября Хафнер сбил три советских самолета, одержав свои 98-100 победы. 20 октября он сбил 5 советских самолетов (102—106 победы), 28 октября ещё 5 (107—111 победы). 22 февраля 1944 года — 7 самолетов (126—132 победы), 27 марта одержал свою 134 победу и после неё, 11 апреля 1944 года лейтенант Хафнер был награждён Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту (Nr 452).

В скором времени он стал одним из самых результативных лётчиков-истребителей JG51, а потом и самым результативным. Эту позицию он не уступил до конца войны.

15 мая 1944 года Хафнер назначен командиром 8./JG51 вместо гауптмана Фрица Штенделя (49 побед), пересев снова на Bf 109G-6. Эскадрилья вела горячие бои в Восточной Пруссии. Противниками её были лётчики французского авиаполка «Нормандия-Неман». 24 июня он снова одерживает 5 побед (140—144). 28 июня он одержал свою 150-ю победу, но два дня спустя, при перелете линии фронта, в двигатель его Мессершмитта попали. После аварийной посадки он смог вернуться в часть и вскоре вновь приступил к полётам.

8 августа за день Хафнеру удалось сбить 7 Ил-2 (162—168). А 15 августа его 8./JG51 была переименована в 10./JG51.

16 октября 1944 года Хафнер объявил о четырёх сбитых самолетах и перешагнул границу двухсот побед (199—202).

17 октября 1944 года стал его последним днем. Во время боя на низких высотах с «Яками» ас одержал свою очередную, 204 победу, сбив Як-7, но самолет обер-лейтенанта Хафнера Bf 109G-6 (W.Nr. 442 013) «Черная-1» зацепился за дерево и разлетелся на куски, похоронив в своих обломках немецкого аса. Произошло это в районе Швайцерфельде (Schweizerfelde).

Ссылки

• Petr Kacha. [luftwaffe.cz/hafner.html Aces of the Luftwaffe - Anton Hafner] (англ.). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/67I8DCk1q Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
• [pilotosdelaluftwaffe.tripod.com/f-hafner.htm Experten de la Luftwaffe Anton Hafner] (исп.). — текст + фото. Проверено 18 июня 2010. [www.webcitation.org/67I8DlAWf Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
• [www.warbirdinformationexchange.org/phpBB3/viewtopic.php?p=253885 Aton Hafner & Norman L Widen] — фотографии на форуме

Отрывок, характеризующий Хафнер, Антон

На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.