Ха-Тиква (партия)
Поделись знанием:
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
| Ха-Тиква (Надежда) | |
| ивр. התקווה | |
| Страна: | |
|---|---|
| Лидеры: | |
| Дата основания: | |
| Штаб-квартира: | |
| Идеология: |
правая |
| Союзники и блоки: |
«Ихуд Леуми» (блок): «Моледет», «Ткума», «Эрец Исраэль Шелану» |
| Мест в кнессете: |
1 / 120 |
| Сайт: |
[www.hatikva.org.il] |
«Ха-Тиква» (ивр. התקווה ,הַתִּקְוָה Надежда) — израильская политическая партия. Полное название — «Ха-Тиква — сионистская национальная партия».
«Ха-Тиква» — правая, общеизраильская (то есть не религиозная и не исключительно светская) партия, отстаивающая идею принадлежности всей Страны Израиля еврейскому народу. «Ха-Тиква» выступает против создания арабского государства в Стране Израиля, против отрицания Израиля как еврейского демократического государства, а также за жесткое противодействие террору.
История
Созданию «Ха-Тиквы» предшествовало объединение национально-религиозной партии «Мафдал» с правым блоком «Ихуд Леуми», представлявшим как религиозных, так и светских израильтян (сам блок объединял партии «Моледет», «Ахи» и «Ткума»). Возникшая политическая сила (ставшая позже именоваться «Еврейский Дом») перестала, по мнению основателей «Ха-Тиквы», адекватно представлять нерелигиозное население, придерживающееся правых взглядов, что и побудило их на создание новой партии. Председателем временного правления партии стал полковник запаса Ехоар Галь, а член кнессета от «Национального Единства» Арье Эльдад вошел в состав правления.
9 декабря 2008 года «Ха-Тиква», насчитывавшая к тому времени более 1200 членов, провела конференцию, на которой профессор Арье Эльдад был избран председателем партии, и были проведены выборы кандидатов в кнессет 18 созыва.
Кандидаты партии «Ха-Тиква» в кнессет 18 созыва:
- профессор Арье Эльдад.
- доктор Рон Брайман (председатель объединения «Профессора за сильный Израиль»).
- Илан Коэн.
- Ехоар Галь.
- Хава Табенкин.
- Юваль Брандштатер.
- Менди Сафди (председатель форума «Друзы за Израиль»).
В декабре 2008 года «Ха-Тиква» вошла в заново образованный предвыборный список «Ихуд Леуми» — «Национальное единство». Арье Эльдад занял третье место в списке, а Рон Брайман — восьмое.
Идеология
Идеология партии «Ха-Тиква», представленная в её программе, включает в себя следующие принципы:
- Израиль — национальный очаг еврейского народа. Страна Израиля принадлежит народу Израиля согласно Торе и международному праву.
- Отрицание создания на территории Израиля к западу от Иордана какого-либо другого государственного образования. Укрепление израильского суверенитета на всей территории страны, включая Голанские высоты.
- Установление полного израильского суверенитета, включая право евреев молиться, на Храмовой горе в Иерусалиме.
- Подобно тому, как массы еврейских беженцев из арабских стран переселились в Израиль, проблема арабских беженцев должна быть решена посредством их переселения в арабские страны и в страны, поощрающие иммиграцию. Партия «Ха-Тиква» рассчитывает на широкую международную поддержку регионального проекта решения проблемы беженцев.
- Как в любом правовом государстве, получение гражданских прав в Израиле неотделимо от исполнения гражданских обязанностей. В частности, право гражданина избирать и быть избранным в органы власти должно быть обусловлено прохождением им воинской или альтернативной службы. Каждый гражданин должен принести присягу на верность государству Израиль как еврейскому и демократическому.
- Сохранение Страны Израиля и её ресурсов для будущих поколений, охрана окружающей среды и развитие альтернативных технологий энерго- и водоснабжения.
- Борьба за искоренение коррупции, а также за чистоту власти, неподкупность и профессионализм во всех властных структурах и государственных учреждениях.
- Придание ивриту статуса единого официального языка страны, вместе с признанием особого статуса других распространенных в Израиле языков.
- Содействие углубленному изучению Танаха, еврейской истории и культуры.
- Поощрение репатриации евреев в Израиль и улучшение условий интеграции новоприбывших.
- Принятие Конституции, гарантирующей еврейский и сионистский характер государства Израиль.
- Либерализация израильского рынка, ликвидация явных и тайных монополий и поощрение развития частного бизнеса.
- Содействие взаимопониманию между светскими и религиозными гражданами государства.
- Искоренение существующих связей между властью, капиталом и прессой. Создание новых, объективных средств массовой информации, отражающих весь спектр мнений израильского общества.
Напишите отзыв о статье "Ха-Тиква (партия)"
Ссылки
- [www.hatikva.org.il сайт партии «Ха-Тиква»]
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ха-Тиква (партия)
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
