Карсский 188-й пехотный полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карсский 188-й пехотный полк
Годы существования

20 февраля 1910 г. - 1918

Страна

Россия Россия

Входит в

47-я пехотная дивизия (16-й армейский корпус)

Тип

пехота

Дислокация

Саратов

Участие в

Кавказская война, Русско-турецкая война 1877—1878

Карсский 188-й пехотный полк

Полк образован 20 февраля 1910 г. слиянием следующих частей: 1) 254-го Темирханшуринского резервного батальона, 2) 228-го пехотного резервного Хвалынского полка и 3) 227-го пехотного резервного Балашовского полка.

Старшинство: 29.11.1796

Полковой праздник: 30 августа





Темирханшуринский резервный батальон

Хроника первой из этих частей такова: 19 февраля 1711 г., при учреждении постоянных гарнизонов, в Санкт-Петербурге было положено иметь 4 гарнизонных полка, из которых тогда же были сформированы полки: Фразера, Колтовского и Бухгольца. 9 января 1712 г. к ним был присоединён Белозерский полк (сформированный 25 июня 1700 г.). 19 апреля 1769 г., при общем переформировании гарнизонов, из них было образовано 5 отдельных батальонов.

29 ноября 1796 г. из лучших людей этих батальонов был сформирован Кавказский линейный № 3 батальон, названный 31 августа 1842 г. Кавказским линейным № 6, 26 февраля 1845 г. — Кавказским линейным № 7 (с 16 декабря того же года № 6). В 1860 г. батальон вошел в состав войск, действовавших против горцев на Западном Кавказе, 12 февраля 1864 г. батальон наименован Кавказским линейным № 5, а 23 марта 1868 г. 1-м Кавказским линейным. В русско-турецкую войну 1877—1878 гг., находясь в отряде генерала Кравченко, действовавшем на Кавказско-Черноморском побережье и оборонявшем Сухуми, он участвовал в деле у Бзыби, с. Гудауты и на р. Келасури, где особенно отличилась 3-я рота батальона.

6 ноября 1883 г., при упразднении линейных войск на Кавказе, батальон наименован Терским местным батальоном; 15 октября 1889 г. — 9-м Кавказским резервным батальоном; 25 марта 1891 г. — Темирханшуринским резервным батальоном. 26 мая 1899 г. ему был присвоен № 254. Старшинство его считалось с 29 ноября 1796 г.

Темирханшуринский батальон имел следующие знаки отличия:

  1. Знамя простое с надписью: «1796—1896», с Александровской юбилейной лентой;
  2. Поход за военное отличие, пожалованный 14 марта 1814 г. Тенгинскому полку за отличие в 1812—1814 гг., особенно в сражении при Лейпциге;[1]
  3. В 1, 2 и 4-й ротах—знаки на головные уборы, с надписью: «За отличие при покорении Западного Кавказа в 1864 г.» (пожалованы 20 июля 1865 г.); в 3-ей роте—«За отличие при покорении Западного Кавказа в 1864 г. и против турок в Абхазии в 1877 г.» (последнее отличие пожаловано 6 января 1879 г.).

Хвалынский резервный полк

2-я составная часть Карсского пехотного полка — 288-й пехотный резервный Хвалынский полк — сформирован 19 января 1878 г. из кадра Ярославского местного батальона (сформированного в 1811 г.) под именем 55-го резервного пехотного батальона; 23 апреля того же года батальон был назван 1-м батальоном 19-го резервного полка, но 10 октября повеление это было отменено, и он переименован в 92-й резервный пехотный батальон (кадровый), 25 марта 1891 г. назван Хвалынским резервным батальоном, 26 мая 1899 г. ему был присвоен № 228, 26 декабря 1903 г. он был переформирован в двухбатальонный резервный полк.

Балашовский резервный полк

227-й пехотный резервный Балашовский полк имел старшинство с 17 января 1811 г., когда был сформирован Саратовский внутренний губернский полубатальон, наименованный 14 июля 1816 г. Саратовским внутренним гарнизонным, 13 августа 1864 г.—Саратовским губернским, а 26 августа 1874 г.— местным. 31 июля 1877 г. из кадра батальона был сформирован 47-й резервный пехотный батальон (упразднён в 1878 г.), а батальон укомплектован. 31 августа 1878 г. батальон был переименован в 91-й резервный пехотный батальон (кадровый), 25 марта 1891 г. назван Балашовским резервным батальоном. 26 мая 1899 г. ему присвоен № 227, 26 декабря 1903 г. переформирован в 2-батальонный резервный полк. 20 февраля 1910 г. 1-й батальон Балашовского полка поступил в 186-й пехотный Асландузский полк, а 2-й батальон вошел в состав 188-го пехотного Карсского полка.

Карсский полк

Карсский полк имеет старшинство Темирханшуринского батальона с 29 ноября 1796 г. Все свои знаки отличия Карсский полк имеет от 254-го Темирханшуринского резервного батальона, который составил 1-й-батальон Карсского полка.

Командиры полка и его предшественников

Напишите отзыв о статье "Карсский 188-й пехотный полк"

Примечания

  1. По какой причине батальон унаследовал знаки отличия Тенгинского полка выяснить не удалось.

Литература

  • Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
  • Краткая история 188-го пехотного Карсского полка. Саратов, 1912. 19 с., 2 л. порт.

Отрывок, характеризующий Карсский 188-й пехотный полк

[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.