Хегедюш, Чаба

Чаба Хегедюш
Личная информация
Полное имя	Чаба Хегедюш
Оригинальное имя	венг. Hegedűs Csaba
Прозвища	«Жёлтая молния»
Гражданство	Венгрия Венгрия
Клуб	Vasas (Будапешт).
Дата рождения	6 сентября 1948(1948-09-06) (75 лет)
Место рождения	Шарвар, Венгрия
Рост	187 см.
Вес	82 кг
Награды и медали Греко-римская борьба Олимпийские игры Золото Мюнхен 1972 до 82 кг Чемпионат мира по борьбе Золото София 1971 до 82 кг Чемпионат Европы по борьбе Золото Ленинград 1976 до 82 кг Золото Бурса 1977 до 90 кг

Чаба Хегедюш (венг. Hegedűs Csaba; 6 сентября 1948, Шарвар, Венгрия) — венгерский борец греко-римского стиля, чемпион Олимпийских игр, чемпион мира, двукратный чемпион Европы . Семикратный чемпион Венгрии (1971, 1972, 1976—1978 в греко-римской борьбе, 1971 в вольной борьбе)

Биография

Начал заниматься борьбой в 1957 году, в Сомбатхее. Через 10 лет занятий был замечен селекционерами из столичного клуба Вашаш, и перешёл туда. В 1968 году стал серебряным призёром чемпионата Венгрии по вольной борьбе.

В 1971 году стал чемпионом страны по вольной и греко-римской борьбе, отправился на чемпионат мира, где завоевал титул чемпиона мира.

На Летних Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене боролся в категории до 82 килограммов (средний вес). Выбывание из турнира проходило по мере накопления штрафных баллов. За чистую победу штрафные баллы не начислялись, за победу за явным преимуществом начислялось 0,5 штрафных балла, за победу по очкам 1 штрафной балл, за ничью 2 или 2,5 штрафных балла, за поражение по очкам 3 балла, поражение за явным преимуществом 3,5 балла, чистое поражение — 4 балла. Если борец набирал 6 или более штрафных баллов, он выбывал из турнира. Титул оспаривали 20 человек. Чаба Хегедюш, победив в пяти встречах, стал чемпионом олимпиады. Золотая медаль борца стала сотой золотой медалью Венгрии на олимпийских играх.

Круг	Соперник	Страна	Результат	Основание	Время схватки
1	Анатолий Назаренко		Победа	По очкам (1 штрафной балл)
2	Ян Карстрём		Победа	По очкам (1 штрафной балл)
3	Адам Островски		Победа	Неявка соперника
4	Кирил Димитров		Победа	По очкам (1 штрафной балл)
5	Милан Ненадич		Победа	По очкам (1 штрафной балл)

В 1973 году попал в автомобильную аварию, получил опасные для жизни травмы. Лишь в 1975 году смог вернуться к полноценным тренировкам.

В 1975 году на чемпионате мира остался только четвёртым. В 1976 году завоевал титул чемпиона Европы

На Летних Олимпийских играх 1976 года в Монреале боролся в категории до 90 килограммов (средний вес). Регламент турнира оставался прежним. Титул оспаривали 17 спортсменов. Дважды проиграв, Чаба Хегедюш выбыл из турнира.

Круг	Соперник	Страна	Результат	Основание	Время схватки
1	Дэн Чандлер		Поражение	8-9 (3 штрафных балла)
2	Мирослав Янота		Поражение	4-10 (3 штрафных балла)

В 1977 году стал двукратным чемпионом Европы, на чемпионате мира остался только четвёртым. В 1978 году остался восьмым на чемпионатах мира и Европы и в 1979 году покинул большой спорт.

В 1974 году окончил колледж физкультурной специализации, поступил в университет на юридический факультет, который окончил в 1979 году. В этом же году стал тренером сборной, находился на этом посту до 1989 года. В 1985 году получил звание заслуженного тренера Венгрии. В 1989 году стал вице-президентом федерации борьбы Венгрии, в 1992 году стал президентом федерации, переизбирался четырежды (1996, 2001, 2005, 2010). В 1996 году баллотировался на пост президента Европейской федерации борьбы, но безуспешно. С 1998 по 2002 год входил в комитет по аудиту FILA. В 1997—1998 годах был исполнительным директором в коммерческой компании, некоторое время был редактором канала TeleSport. В 2002 году пытался попасть в Национальное Собрание Венгрии, но попытка не принесла успеха. На Олимпийских играх в Пекине был в группе технических инспекторов.

Женат; тесть и тёща Чабы Хегедюша, Имре Синкович и Каталин Гомбош были известными в Венгрии актёрами. Брат Миклоша Хегедюша, тоже борца, участника олимпийских игр 1972 года.

Почётный гражданин Сомбатхея и Шарвара.

Отрывок, характеризующий Хегедюш, Чаба

– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.