Хейли, Артур

Артур Хейли
Arthur Hailey
Дата рождения:	5 апреля 1920(1920-04-05)
Место рождения:	Лутон, Англия
Дата смерти:	24 ноября 2004(2004-11-24) (84 года)
Место смерти:	Lyford Cay (остров Нью-Провиденс), Багамские Острова
Род деятельности:	прозаик
[www.lib.ru/INPROZ/HEJLI/ Произведения на сайте Lib.ru]

Артур Хейли (англ. Arthur Hailey, 5 апреля 1920, Лутон, Англия — 24 ноября 2004, Нью-Провиденс, Багамские Острова) — канадский прозаик британского происхождения, создавший ряд бестселлеров в жанре производственного романа. За свою жизнь написал 11 книг.

Биография

Родился в Лутоне, графство Бедфордшир (Англия). Его мать была очень амбициозной и хотела, чтобы сын достиг в жизни уважительного положения. В 14 лет Хейли пришлось бросить школу. У его родителей не было денег, чтобы заплатить за дальнейшее образование Артура. Правда, они смогли оплатить Артуру курсы машинописи и стенографии.

Служил в Королевских военно-воздушных силах с начала Второй мировой войны в 1939 до 1947 года, после чего переехал в Канаду. Сменив несколько работ, начал писать книги. В 1956 году стал профессиональным писателем, начав работать на телеканал CBC для драмы «Опасный полёт» (в печати «Взлётная полоса 08»). После успеха романа «Отель» в 1965 году Хейли переехал в Калифорнию, в 1969 году переехал на Багамы, чтобы уйти от канадских и американских налогов, на которые уходило до 90 % его доходов.

Дети Хейли, канадского гражданина, жили в Канаде и в Калифорнии. Сам Хейли жил на дорогой вилле на острове Нью-Провиденс, расположенном в архипелаге Багамских островов, вместе со своей второй женой Шейлой (написавшей в 1978 году «Я вышла замуж за бестселлер»). Хейли умер на своей вилле в возрасте 84 лет. Внуки Хейли — Пол Хейли, Эмма Хейли, Шарлот Хейли и Брук Хейли. Последний — студент в Северной Калифорнии. Райан Хейли — талантливый бас-гитарист и вокалист в группе Erogenous Jones из Сан-Франциско. Крис Хейли — инженер звукозаписи в Сиэтле. В каждом из его романов встречаются различные финансовые или технические подробности, в дополнение к драматическим отношениям между героями, доступным языком изложенная информация о том, как функционирует то или иное устройство или система и как они влияют на общество и его индивидуумов. В романах подробно показан генезис какой-либо системы, её развитие, неизбежные проблемы, приводящие в конце концов к кризису, который счастливо разрешается к концу романа.

Многие из книг Артура Хейли становились бестселлерами № 1 в списке «Нью-Йорк Таймс». В мире было продано более 170 миллионов экземпляров на 40 языках. Многие произведения были экранизированы, а по «Отелю» был снят телесериал. По «Аэропорту» был снят блокбастер с превосходными спецэффектами.

Критика

Хейли проводил около года в работе над сюжетом, около шести месяцев делал заметки и черновики и, как результат, около полутора лет писал собственно книгу. Такая упорная работа — сбор информации о партизанской войне в перуанских джунглях в возрасте 67 лет для романа «Вечерние новости» (1990) или прочтение 27 книг о гостиничном бизнесе для «Отеля» — добавляет его произведениям видимый читателям реализм, хотя некоторые критики считают это прикрытием для слабого литературного таланта.

Критики часто упрекали Хейли в том, что его успех — это результат использования многочисленных литературных клише, что его стиль — это кризис среднего характера, вызванный беспокойством, скачками настроения, использованный в параллельных сюжетных линиях. Сам Хейли не считал себя серьёзным писателем, а просил называть его «сочинителем». Как бы то ни было, его книги были весьма популярны у читателей и неизменно становились бестселлерами.

Библиография

• На грани катастрофы (Runway Zero-Eight, 1958; рус. пер.: 1992 — под названием «Посадочная полоса 08» (М.Богданова), 1992 — «Взлётно-посадочная полоса ноль-восемь» (А. Шабрин), 2008 — «На грани катастрофы» (М. Жученков)
• Окончательный диагноз (The Final Diagnosis, 1959; рус. пер. в журнале «Иностранная литература» (№ 4-6, 1973) с сокр. (Н. Кузнецова, Д. Мишне, Т. Николаева), 2012 (А. Анваер с названием «Клиника: анатомия жизни»)
• На высотах твоих (In High Places, 1960; рус. пер. 1992 (А. Обухов), 1993 (В. Томилов), 2008 под названием «В высших сферах» (Т. Озерская)
• Отель (Hotel, 1965, рус. пер. опубликован в журнале «Сибирские огни» (№ 7-9, 1972); отдельное издание — 1975 (В. Коткин, К. Тарасов)
• Аэропорт (Airport, 1968, рус. пер. 1971 (Иностранная литература, 1971, № 8-10) (Т. Кудрявцева и Т. Озерская)
• Колёса (Wheels, 1971, рус. пер. впервые опубликован в 1974 (журнал Иностранная литература, № 1-6, 1974) (Т. Кудрявцева и В. Котёлкин)
• Менялы (The Moneychangers, 1975; рус. пер. 1992 (Т. Ильин), 1993 (Н. Изосимова, Л. Тарасов)
• Перегрузка (Overload, 1979; рус. пер. 1991 (О. Дон, А. Козлов, Л. Крайненков, А. Курдюков), 2007 (В. Котёлкин)
• Сильнодействующее лекарство (Strong Medicine, 1984; рус. пер. 1986, 1993 (К. Тарасов)), впервые напечатан на русском языке в журнале «Наука и жизнь», 1986, № 1—7 (с сокращениями)
• Вечерние новости (The Evening News, 1990; рус. пер. 1993 (Н. Изосимова и Т. Кудрявцева), выходил в 1993 году под названием «Сенсация»; в 2004 году под названием «Вечерние новости»)
• Детектив (Detective, 1997, рус. пер. 1999 (И. Моничев)

Ссылки

• [www.lib.ru/INPROZ/HEJLI/ Хейли, Артур] в библиотеке Максима Мошкова
• Сергей Карамаев. [lenta.ru/articles/2004/11/26/hailey/ Изнанка производства как рецепт успеха]. Lenta.ru (01:30, 27 ноября 2004).

Отрывок, характеризующий Хейли, Артур

Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.