Хейл, Джорджия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джорджия Хейл
Georgia Hale
Имя при рождении:

Джорджия Теодора Хейл

Дата рождения:

24 июня 1905(1905-06-24)

Место рождения:

Сент-Джозеф, Миссури, США

Дата смерти:

7 июня 1985(1985-06-07) (79 лет)

Место смерти:

Голливуд, Калифорния, США

Гражданство:

США США

Профессия:

актриса

Карьера:

1925—1928

Джо́рджия Теодо́ра Хейл (англ. Georgia Theodora Hale; 24 июня 1905 — 7 июня 1985) — американская актриса немого кино.



Биография

В 1922 году Джорджия Хейл победила в конкурсе «Мисс Чикаго» и отправилась в Нью-Йорк, чтобы стать театральной актрисой. Но там её постигла неудача и она переехала в Голливуд, где в 1925 году снялась в своём первом фильме «Охотники за спасением» (режиссёр — Йозеф фон Штернберг).

В кино наиболее известной стала её роль в фильме Чарли Чаплина «Золотая лихорадка» (1925). Этот фильм сделал Джорджию Хейл на время звездой, но после появления звукового кино её карьера резко угасла. Немой фильм «Последний момент», вышедший на экраны в 1928 году, завершил актёрскую карьеру Хейл, став последним фильмом с её участием. Несмотря на это Чаплин пригласил актрису на эпизодическую роль в фильм «Огни большого города» (1931), где она в одном из эпизодов заменила Вирджинию Черрилл, которая набралась смелости и перед съёмками финальной сцены уехала в парикмахерскую.

В конце 1920-х годов она занялась инвестициями недвижимости в Южной Калифорнии, скопив себе большое состояние, и некоторое время её компаньоном был Чарли Чаплин. В 1983 году в документальном фильме «Неизвестный Чаплин» Джорджия Хейл тепло отзывалась о времени, когда она работала с ним вместе. Она также написала книгу об этом, которая была издана лишь в 1995 году, спустя 10 лет после её смерти.

Избранная фильмография

Напишите отзыв о статье "Хейл, Джорджия"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Хейл, Джорджия

– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.