Хейфиц, Иосиф Ефимович

Иосиф Хейфиц
Имя при рождении:	Иосиф Ефимович Хейфиц
Дата рождения:	4 (17) декабря 1905(1905-12-17)
Место рождения:	Минск, Российская империя
Дата смерти:	24 апреля 1995(1995-04-24) (89 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Российская Федерация
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист, театральный педагог
Карьера:	1928—1989
Направление:	социалистический реализм
Награды:	«Ника» (1993)

Ио́сиф Ефи́мович Хе́йфиц (4 (17) декабря 1905, Минск — 24 апреля 1995, Санкт-Петербург) — советский и российский кинорежиссёр. Лауреат двух Сталинских премий (1941, 1946). Народный артист СССР (1964). Герой Социалистического Труда (1975).

Биография

И. Е. Хейфиц родился 4 (17) декабря 1905 года в Минске.

В 1927 году он окончил Ленинградский техникум экранного искусства, в 1928—1930 гг. учился на кинофакультете Института истории искусства.

В 1928 году Иосиф Хейфиц пришёл работать на кинофабрику «Совкино» (ныне — киностудия «Ленфильм»). В кино он дебютировал сначала как сценарист, совместно с А. Г. Ивановым и А. Г. Зархи создав сценарии фильмов «Луна слева» и «Транспорт огня». Член ВКП(б) с 1945 года.

Позже Иосиф Хейфиц стал режиссёром-постановщиком, причём с 1928 по 1950 годы работал совместно с А. Г. Зархи, возглавил 1-ю комсомольскую постановочную бригаду ленинградской фабрики «Совкино» (ныне киностудия «Ленфильм»), выпустившую фильмы, посвящённые советской молодёжи, — «Ветер в лицо» (1930), «Полдень» (1931), комедию «Горячие денёчки» (1935). С исторической глубиной, психологической правдой, большой художественной силой показан в фильме Зархи и Хейфица «Депутат Балтики» (1937) приход в революцию крупного русского учёного профессора Полежаева (в главной роли Н. К. Черкасов). Значительным произведением киноискусства стал фильм Зархи и Хейфица «Член правительства» (1939), в центре которого образ русской крестьянки (в главной роли В. П. Марецкая), прошедшей трудный путь от батрачки до депутата Верховного Совета. Совместно с Зархи поставил также фильмы «Его зовут Сухэ-Батор» (1942), «Малахов курган» (1944), документальный фильм «Разгром Японии» (1945). Во время эвакуации, в 1941—1942 годах, был художественным руководителем Ташкентской и Тбилисской киностудий, потом вернулся в Ленинград.

В 1950-е годы режиссёр снял такие известные картины, как «Большая семья», «Дело Румянцева», «Дорогой мой человек». Затем Иосиф Хейфиц обратился в своём творчестве к русской классике, экранизировав произведения А. П. Чехова, И. С. Тургенева, А. И. Куприна — «Дама с собачкой», «Плохой хороший человек», «Ася», «Шурочка».

Отличительными чертами его творчества можно назвать глубокое раскрытие внутренней сущности героев, тонкое понимание киноязыка и выразительность деталей.

В фильмах Иосифа Хейфица ярко, порой с совершенно неожиданных сторон, раскрылись актёрские индивидуальности таких незаурядных артистов, как И. С. Саввина, А. В. Баталов, А. Д. Папанов, О. И. Даль, В. С. Высоцкий, Л. В. Максакова, А. Н. Роговцева, Е. А. Коренева, С. Ю. Садальский.

Не раз работы режиссёра удостаивались различных кинематографических призов, в том числе были отмечены и на Каннском кинофестивале. Последней работой Иосифа Хейфица стала драматическая лента «Бродячий автобус», вышедшая на экраны страны в 1989 году.

Преподавал в актёрской школе при киностудии «Ленфильм», на Высших курсах режиссёров и сценаристов.

С 1971 по 1986 год являлся первым секретарём Ленинградского отделения Союза кинематографистов СССР.

Умер Иосиф Хейфиц 24 апреля 1995 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на поселковом кладбище в Комарово (Санкт-Петербург).

Семья

• Сыновья — режиссёр Д. И. Светозаров, кинохудожник В. И. Светозаров и польский кинооператор Юлий Иосифович Жеймо (Julian Żejmo, от брака с актрисой Я. Б. Жеймо).

Память

• В 1998 году в Санкт-Петербурге на доме (Малый проспект Петроградской стороны, 84-86), где с 1950 по 1995 годы жил И. Е. Хейфиц, была установлена мемориальная доска.
• В 2005 году был выпущен почтовый конверт России, посвященный Хейфицу.

Фильмография

Режиссёр

• 1930 — Ветер в лицо (совместно с А. Г. Зархи)
• 1931 — Полдень (совместно с А. Г. Зархи)
• 1933 — Моя Родина (совместно с А. Г. Зархи)
• 1935 — Горячие денёчки (совместно с А. Г. Зархи)
• 1936 — Депутат Балтики (совместно с А. Г. Зархи)
• 1939 — Член правительства (совместно с А. Г. Зархи)
• 1942 — Его зовут Сухэ-Батор (совместно с А. Г. Зархи)
• 1944 — Малахов курган (совместно с С. И. Деревянским и А. Г. Зархи)
• 1946 — Во имя жизни (совместно с А. Г. Зархи)
• 1948 — Драгоценные зёрна (совместно с А. Г. Зархи)
• 1950 — Огни Баку (совместно с А. Зархи и Р. Тахмасибом)
• 1953 — Весна в Москве (совместно с Н. Н. Кошеверовой)
• 1954 — Большая семья
• 1955 — Дело Румянцева
• 1958 — Дорогой мой человек
• 1960 — Дама с собачкой
• 1961 — Горизонт
• 1963 — День счастья
• 1967 — В городе С.
• 1971 — Салют, Мария!
• 1973 — Плохой хороший человек
• 1975 — Единственная…
• 1978 — Ася
• 1979 — Впервые замужем
• 1983 — Шурочка
• 1986 — Подсудимый
• 1987 — Вспомним, товарищ
• 1988 — Вы чьё, старичьё?
• 1989 — Бродячий автобус
• 1993 — Рядовой случай

Сценарист

• 1928 — Луна слева
• 1935 — Горячие денёчки
• 1939 — Член правительства
• 1944 — Малахов курган
• 1975 — Единственная
• 1986 — Подсудимый
• 1989 — Бродячий автобус

Награды и премии

• Герой Социалистического Труда (1975),
• Сталинская премия второй степени (1941) — за фильм «Депутат Балтики» (1936),
• Сталинская премия первой степени (1946) — за документальный фильм «Разгром Японии» (1945)
• заслуженный деятель искусств РСФСР (1957)
• народный артист СССР (1964)
• два ордена Ленина (1975, ?)
• два ордена Трудового Красного Знамени (1940, ?)
• орден Дружбы народов (1985)
• медали
• кинопремия «Ника» в номинации «Честь и достоинство» (1993)
• Международная выставка декоративных искусств в Париже (1937, Гран-при, фильм «Депутат Балтики»)
• МКФ в Венеции (1946, Латунная медаль, фильм «Депутат Балтики»)
• МКФ в Канне (1955, Приз «За лучший актёрский состав», фильм «Большая семья»)
• Неделя международного кино в Мехико, Мексика (1955, Почётный диплом, фильм «Большая семья»)
• МКФ в Карловых Варах (1956, Премия борьбы за нового человека, фильм «Дело Румянцева»)
• ВКФ (1959, Вторая премия за режиссёрскую работу, фильм «Дорогой мой человек»)
• МКФ в Канне (1960, Приз лучшей национальной прграмме «За гуманизм и исключительные художественные качества», фильм «Дама с собачкой»)
• МКФ в Лондоне (1960, Почетный диплом за режиссуру, фильм «Дама с собачкой»)
• МКФ-кинообозрение «Капитолийский Юпитер» в Риме (1967, премия, фильм «В городе С.»)
• МКФ «Богота» (1972, Вторая премия, фильм «Салют, Мария!»)
• МКФ в Чикаго (1974, Приз «Серебряная пластина» режиссёру за высокое качество экранизации чеховских произведений, фильм «Плохой хороший человек»)
• ВКФ (1980, Приз за многолетнюю и плодотворную работу, фильм «Впервые замужем»)
• МКФ в Карловых Варах (1980, Главный приз, фильм «Впервые замужем»)
• МКФ в Лондоне (1982, За лучший иностранный фильм года, фильм «Впервые замужем»).

Фильмография

• 1991 — «Кинорежиссёр Иосиф Хейфиц» — документальный фильм (1991), сценарий Александр Липков, режиссёр Никита Тихонов

Литература

• Петрович А. Я. Иосиф Хейфиц. — М.: Искусство, 1965. — 132, [32] с. — (Мастера советского кино).

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11368 Хейфиц, Иосиф Ефимович]. Сайт «Герои Страны».

• Иосиф Хейфиц (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [inoekino.ru/author.php?id=902 Иосиф Хейфиц на сайте inoekino.ru]
• [artists-cccp.ru/?p=400 Иосиф Хейфиц на сайте «Народные артисты СССР»]
• [www.tvzvezda.ru/?id=22075 Документальный фильм «Я вспоминаю!». Режиссёр Иосиф Ефимович Хейфиц рассказывает.] (автор сценария Алекандр Липков, режиссёр Никита Тихонов)
• [www.panoramio.com/photo/14325918 могила И. Е. Хейфица на Комаровском кладбище]

Отрывок, характеризующий Хейфиц, Иосиф Ефимович

– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.