Хей-он-Уай
| Город
Хей-он-Уай
Hay-on-Wye
|
Хей-он-Уай (англ. Hay-on-Wye, валл. Y Gelli Gandryll), часто упоминающийся как «книжный город», — маленький рыночный городок и община в области Поуис (Уэльс).
Содержание
Положение
Город расположен на восточном берегу реки Уай, на территории Национального парка Брекон-Биконс, к северу от Чёрных гор. Он лежит на границе Поуиса с английским Херефордширом, которая на этом участке проходит по ручью Дьюлас. На севере, где ручей впадает в реку Уай, граница продолжается по реке. В городе проживает около 1 900 жителей. На другом берегу ручья находится деревня, территориально уже лежащая в Англии. Ближайший город — Херефорд, центр Херефордшира — находится в 35 километрах к востоку.
Раньше город обслуживала одноимённая железнодорожная станция, которая была закрыта в 1963 году вследствие «сокращения Бичинга».
Хей-он-Уай является меккой для книголюбов всей Великобритании, с более чем 30 книжными магазинами, множеством книготорговцев и букинистических ценностей.[1]
Замок
В Хей-он-Уай, подобно Билт-Уэллс, на небольшом расстоянии друг от друга расположены два нормандских замка. Вероятно, Хей был возведён Вильямом Фицем-Осберном во время его наступления на юго-восточный Уэльс летом 1070 года, когда он одержал верх над тремя Валлийскими королями. История места продолжилась под властью де Нёфмарша, которая была установлена в битве при Бреконе в 1093 году, и родов Глостер и Херефорд до 1165 года, когда район Брихейниога перешёл в руки дворянской династии де Браозов. В 1230 году замок Хей был передан династии де Богунов и местная история, в том числе и битва близ Хей в 1231 году, продолжается через войны Мортимеров в 1260-х годах и битву у Брекона в 1266 году до смерти графа Хамфри де Богуна в 1298 году.
Первый замок
Расположен недалеко от церкви Св. Марии на западной окраине Хей-он-Уай, маленький, но хорошо сохранившийся мотт. Площадка с видом на ущелье и небольшой ручей, текущий к реке Уай, безусловно, послужили одной из причин строительства здесь замка типа мотт и бейли. Недавно выровненная под автостоянку площадка к северо-востоку, возможно, и является бывшим месторасположением замка. Эта маленькая крепость была, вероятно, работой Вильяма Ревеля, рыцаря Бернарда де Нёфмарша и позже могла быть центром манора или коммота Мелиног. Помимо этого мотт не имеет дальнейшей записанной истории.
Каменный замок
Главная крепость в Хей-он-Уай была расположена на большом участке, господствующем над городом и рекой, на месте нынешних руин замка и поместья. Это тот самый castello de haia, переданный Милю Глостерскому, 1-му графу Херефорда в 1121 году вместе с рукой дочери Бернарда де Нёфмарша. Наиболее вероятно, что главная башня существует именно с этого времени. Поэтому, возможно, это — старейшая нормандская башня в Уэльсе, датируя с натиска Уильяма Фица-Осберна в 1070 году. В 1165 году последний наследник Миля Глостерского был убит в близлежащем замке Бронллис, и замок перешел в руки Уильяма де Браоза, 3-го лорда Брамбера, вместе с поселениями Реднор и Бильт. Летом 1198 года крупная английская армия собралась здесь, прежде чем осадить Пейнскасл в четырёх милях к северу.
В 1230 году последний из Браозов, лорд Брекон Уильям де Браоз, был повешен принцем Лливелином ап Иорвертом, и Брекон, вместе с Хей-он-Уай, перешел в руки Богунов. Пользуясь благоприятным положением, в 1231 году Лливелин разорил земли де Богуна, в ходе чего Хей-он-Уай был сожжен, хотя замок выдержал натиск. Замок участвовал во Второй Баронской войне с 1263 по 1266 годы, три раза переходил из рук в руки, пока не капитулировал перед Саймоном де Монфором, 6-м графом Лестера. После завоевания Уэльса королём Эдуардом I Длинноногим жизнь в этом городе Валлийской марки стала более мирной.
Приблизительно в 1401 году и город, и замок понесли ущерб от войск Оуайна Глендура, хотя в 1403 году замок был перечислен среди хорошо защищенных от валлийцев. Позже крепость перешла к графам Стаффордским, которые позже, во времена Войны Роз, станут герцогами Бэкингема. Замок был восстановлен во время конфликтов 1460-х годов, хотя его стойкость против огнестрельных орудий была бы сомнительной.
В 1660-х годах Джеймс Бойль Херефорд построил с северной стороны замка особняк, в то время как большая часть наружной стены была снесена, чтобы улучшить вид. Сейчас в особняке располагается букинистический магазин.
Останки замка
Башня занимает площадь около 30 кв. футов и когда-то имела четыре этажа. Углы её значительно подновлены, вероятно, из-за ненадежного фундамента. Весь юго-восточный угол башни полностью перестроен — возможно, сначала здесь находилась винтовая лестница, ведущая к верхним этажам. Башня весьма схожа с другой, находящейся в замке Гудрич.
В 12 веке к валу вокруг крепости была добавлена мощная внешняя стена с воротами. Воротная арка является одной из красивейших замковых арок в Уэльсе и заслуживает сравнения с гораздо более орнаментированными фортификационными сооружениями в Ньюкасле вблизи Бридженда. Двое ворот, навешенных внутри арки, несмотря на разницу в возрасте, должны быть очень старыми — ворота стоящего ниже по реке замка Чепстоу методом дендрохронологии датированы царствованием короля Генриха II (1154-89).
Вероятно, во времена Баронской Войны перед воротами была пристроена маленькая сторожка, чтобы добавить к воротам опускную решётку.
Побратимы
Побратимами Хей-он-Уай являются Редью, поселок в бельгийской коммуне Либен, и Тимбукту, старинный город в Мали.[2]
Литературный фестиваль
С 1988 года Хей-он-Уай является местом проведения литературного фестиваля, спонсируемого газетой The Guardian, который собирает около 80 000 участников на 10 дней в начале июня, чтобы явить миру знаменитых литераторов со всего света.
Король Хей-он-Уай
В апреле 1977 библиофил Ричард Джордж Уильям Питт Бут задумал рекламный трюк, в ходе которого он провозгласил Хей-он-Уай «независимым королевством», а себя — его правителем. Шуточное микрогосударство впоследствии развило процветающую туристическую индустрию, основанную на литературных интересах.[3] В 2005 году Бут заявил о планах продать свой книжный магазин и уехать в Германию. По этому случаю местный депутат Роджер Уильямс был процитирован: «Его наследие — то, что Хей из маленького городка превратился в мекку для любителей подержанных книг и тем самым перевернул местную экономику».[4]
Известные люди
- Ричард Бут — самопровозглашенный «король».
- Дженни Валентайн — писатель.
- Жаклин Уилсон — писатель.
- Джейсон "J" Браун — певец.
Напишите отзыв о статье "Хей-он-Уай"
Примечания
- ↑ [www.hay-on-wye.co.uk/bookshops/frameset.htm Hay-on-Wye booksellers]. Retrieved on 2008-05-04.
- ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/wales/mid/6337935.stm Hay-on-Wye is twinned with Timbuktu] , BBC News, 7 February 2007, 15:53 GMT, accessed 8 February 2007.
- ↑ [www.bbc.co.uk/wales/mid/halloffame/arts/richard_booth.shtml Richard Booth], bbc.co.uk. [archive.is/gMzF Архивировано] из первоисточника 21 июля 2012. Проверено 11 мая 2007.
- ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/wales/mid/4159106.stm Self-styled king of Hay sells up], bbc.co.uk (18 августа 2005). Проверено 11 мая 2007.
- Remfry, P.M., Hay on Wye Castle, 1066 to 1298 (ISBN 1-899376-07-0)
- Remfry, P.M., Hay on Wye Castle, 1066 to 1298 (ISBN 1-899376-07-0)
Ссылки
- [www.hay-on-wye.co.uk/ Official website]
- [www.hayfestival.com/ The Guardian Hay Festival]
- [www.hayfringe.co.uk/ Hay Fringe Festival]
- [www.castles99.ukprint.com/Essays/hay.html Anglo-Norman Castles]
- [www.richardbooth.demon.co.uk/haypeerage/ Richard Booth’s «Hay Peerage»]
- [www.hayonwye.co.uk/ Local Tourism Website]
- [www.oldhay.co.uk/ Old photographs and History of Hay]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Хей-он-Уай
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
