Хелависа

Запрос «Хелависа» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Хелависа Наталья Андреевна О’Шей
2012
Основная информация
Полное имя	Наталья Андреевна О’Шей
Дата рождения	3 сентября 1976(1976-09-03) (47 лет)
Место рождения	Москва, РСФСР, СССР
Годы активности	C 1996 года по настоящее время
Страна	Россия Россия Ирландия Ирландия Швейцария Швейцария Австрия Австрия
Профессии	Вокалист, автор песен, арфист, композитор, лингвист, писатель
Певческий голос	сопрано
Инструменты	Вокал, кельтская арфа, перкуссия, клавишные, кастаньеты
Жанры	Фолк-рок, фолк
Псевдонимы	Хелависа (Hellawes), Gudrun Ylgur, Хеледис, Зимородок
Коллективы	«Мельница» Ранее: «Тиль Уленшпигель», «Clann Lir», «Romanesque»
[www.hellawes.ru/ hellawes.ru]

Хелави́са (настоящее имя Ната́лья Андре́евна О’Шей, ирл. Natalia O'Shea, девичья фамилия Никола́ева; род. 3 сентября 1976, Москва, РСФСР, СССР) — российская певица, автор песен, музыкант (кельтская арфа, гитара, кастаньеты, перкуссия, фортепиано), лингвист, специалист по кельтским и раннегерманским языкам, кандидат филологических наук, писатель.

Основатель и лидер музыкальной группы «Мельница» (фолк-рок), также ведёт свои сольные проекты «Хелависа», «Хелависа, Лазерсон и друзья» и дуэт «36.6». Ранее входила в фолк-рок-группу «Тиль Уленшпигель», где была вокалисткой и соавтором многих песен, а также группы «Clann Lir» (традиционный кельтский фолк) и «Romanesque» (фолк).

Биография

Ранние годы

Наталья Николаева родилась 3 сентября 1976 года в Москве, в семье химиков-инженеров. Отец, Андрей Владимирович Николаев, — химик-органик, профессор университета Данди. Мать, Ольга Алексеевна Кост, — биохимик, ведущий научный сотрудник МГУ. Именно отец привил Наталье интерес к музыке.

Да я выросла среди музыки, и пела с самого раннего детства. Мой папа — большой ценитель и знаток классической музыки, и он меня приучал слушать ее и разбираться в ней. Каждое воскресенье мы вставали под звуки, несущиеся с одной из пластинок из нашей огромной коллекции (если кто-то помнит, была такая серия «Сокровищница мировой музыкальной культуры», вот, папа ее собрал). Мы постоянно играли в угадайку — что-то звучит по радио, и я угадываю — русский композитор или зарубежный, какого периода, какой школы, и в итоге называю имя. Замечательная игра, очень развивает художественный слух. Конечно же, мы все время ходили на концерты и спектакли, у нас были абонементы в консерваторию, и мы переслушали всего возможного Римского-Корсакова в Большом, и гастролей зарубежный оперных театров в Москве мы не пропускали (помню, как Королевская Шведская Опера привозила «Лоэнгрина» — тогда в России Вагнера, считай, вообще не пели, и это было колоссальное впечатление. Здорово, что сейчас есть «Кольцо Нибелунгов» в Мариинке!). Даже на отдыхе, скажем, в Абхазии, мы каждый год ходили на органные концерты в Пицундский собор. Хелависа

Отец Хелависы неплохо играл на гитаре и умел исполнять бардовские песни, а мать имела голос, похожий на дочерин, и у неё хорошо получались народные песни. Это была их традиция ещё с университетских тусовок. Выросшая в такой музыкальной атмосфере Наталья приняла решение посвятить свою жизнь музыке ещё в юном возрасте. В 1985—1992 гг. она посещала уроки в детской музыкальной школе № 14 в Москве, где обучилась вокалу и игре на фортепиано. Первый раз Наталья поступила туда ещё в шесть лет, на класс скрипки, но болезнь помешала ей посещать уроки целых два года (врачи запретили нагрузки). Будучи школьницей, Наталья имела прозвище Зимородок, носила бирюзовый свитер и вплетала перья в волосы. Основное образование получила в школе № 37 с углубленным изучением английского языка. Когда Хелависе было 12-13 лет, её основным кумиром был Фредди Меркьюри. Так началось её увлечение роком, в частности одной из любимых групп стала Led Zeppelin. Что касается других увлечений, ими стало рукоделие (вышивка, плетение кружев и т. п.). Это пригодилось девушке позже, когда она вклинилась в ролевое движение, учась в МГУ.

Касательно псевдонима — это скорее альтер-эго. Когда ты очень молод и не очень уверен в себе, но при этом тебе хочется создать некую сценическую персону, ты конечно берёшь псевдоним. Потому что ты не можешь выйти на сцену и сказать «Здрасьте, я Наташа Николаева и сейчас вам буду рубить рок», при этом ты сам себе не веришь и думаешь внутри «Я же такая библиотечная девушка, как я вообще буду?»

Хелависа

Окончив школу, в 1993 году Николаева поступает в МГУ имени М. В. Ломоносова на факультет лингвистики. Первоначально она собиралась вступить на биологический факультет и представляла себя академическим учёным. Однако отношения с классным руководителем, которая преподавала биологию, не заладились, и всё сложилось иначе. Интерес к языкам и музыке у Натальи был давно и развивался параллельно. Какое-то время девушка готовилась к тому, чтобы стать профессиональным музыкантом-пианистом, однако в последний момент передумала и «пошла по пути наименьшего сопротивления» и пришла к факультету филологии, первоначально на французский язык. Затем, изучая общие основы сравнительного языкознания на курсах О. Широкова, Наталья увлеклась кельтскими и германскими языками, так как по сравнению с другими ветвями индоевропейских языковых семей они были изучены слабо и специалистов в этой области было не так много. Например, Наталью привлекал германский тонический стих, намного сильнее, чем романский силлабический, ей были по нраву звукопись кельтской и германской поэзии, звучание языков, их место в индоевропейском наследии

Учась в университете, Наталья увлеклась ролевыми играми, а затем и исторической реконструкцией, также в сферу её интересов вошла толкинистика и фэнтези. Сама девушка часто отыгрывала персонажа — тёмного эльфа. Тогда же Наталья впервые начала проявлять себя в музыкальном творчестве как ролевой менестрель, и была известна в ролевой среде под псевдонимом «Хеледис». Слово это придумала другая девушка с толкинистской тусовки филфака МГУ, знаток языков квэнья и нольдорина Кэтрин Кинн. При этом та допустила ошибку — слово «зимородок» в нольдорине выглядит как «хеледир», и Кэтрин интерпретировала «дир» как показатель мужского рода и заменила его на женское «дис»; в квэнья же соответствующее слово выглядит как «халатир» — от корня «халат» — «наблюдать, следить». В итоге вышел интересный момент — имя Хеледис безупречно раскладывается на нольдорине как «Ледяная Дева», что по мнению Николаевой, вполне для неё подходило. Народная же этимология толкует слово как «зимородок женского пола».

Наталья стояла у истоков клуба исторической реконструкции «Наследие предков». По её рассказам, она самостоятельно шила одежды богатых ярлов земель викингов. На чемпионатах «Меч России» она трижды занимала первое место в номинации «Реконструкция западноевропейского женского костюма». Однако, по словам Хелависы, со временем она его покинула, как и большая часть «старой гвардии». Впоследствии сотрудничала с клубами «Варяг» и «Братина». В это же время Хелависа увлеклась верховой ездой и со временем у неё появилась собственная лошадь — Дара.

Наука и творчество

Хеледис активно сочиняла и исполняла песни, и этим добилась признания. Самая первая написанная на собственный текст — «Дорога сна», созданная в 1993 году. В 1996 году вышли её первые, записанные на кассетах сборники собственных песен и положенных на музыку стихотворений русских поэтов — Лунный день, Дорога Сна и англоязычный Running to Paradise, в котором были положены на музыку стихотворения из толкиновского цикла, а также Уильяма Йейтса и других английских поэтов. В репертуаре живых выступлений чередовались как песни на стихи собственного сочинения, так и песни на поэзии Н. Гумилева, М. Цветаевой, У. Б. Йейтса, Р. Киплинга, Р. Бернса. Появление основного авторского псевдонима вызвано портретным сходством с изображением ведьмы Хелависы из иллюстрации Обри Бердслея к роману «Смерть Артура» Томаса Мэлори. Книгу девушке подарила подруга. Уже давая первые концерты, Хелависа как-то раз обратила внимание на арфу. Первым инструментом стал чужой, на который она случайно наткнулась в гримёрке и он пришёлся девушке по нраву. После этого Наталья начала изучать основы игры на арфе.

Летом 1998 года Наталья была приглашена Русланом Комляковым в его группу «Тиль Уленшпигель» (бардовская песня с уклоном в фолк) в качестве вокалистки, и 23 июня 1998 года впервые выступила на профессиональной сцене под именем «Хелависа» уже с собственным репертуаром.

15 октября 1999 года после распада «Тиля Уленшпигеля» была группу «Мельница», куда вошла большая часть участников распавшегося проекта. Именно Наталья была инициатором продолжения музыкальной деятельности после разрыва с бывшим лидером коллектива.

Я знаю, что тяга к мифологии и кельтской культуре зародилась у вас ещё во время студенчества, однако как это творчество воплотилось в музыку?
Никак. Я думаю, что моя музыка имеет отношение в принципе к рок-культуре вообще, а конкретно тексты имеют отношение к русской поэзии.
На что вы опирались, что стало вашим вдохновением?
Моим вдохновением может быть что угодно. Просто я вижу, что мы опять идём по накатанной тропинке и на «Мельницу» вешают ярлык «кельтская группа», а это совершенно не так. Мы не играем кельтскую музыку. В моих текстах нет каких-то условно кельтских персонажей. То, что в университете я занималась ирландским языком и долдгое время преподавала кельтскую филологию, не имеет к моему творчеству ни малейшего отношения.

Хелависа

После окончания магистратуры Николаева продолжила учёбу в аспирантуре МГУ. С 1999 по 2004 год она работала ассистентом кафедры германской и кельтской филологии филологического факультета, вела факультативный семинар по ирландскому языку. Во время стажировки в Ирландии преподавала в Тринити-колледже в Дублине. В 2003 году защитила кандидатскую диссертацию, которая была направлена на соискание учёной степени кандидата филологических наук по специализации «Германские языки». Название диссертации — «Тематизация презенса сильного глагола в кельтских и германских языках (на материале древнеирландского и готского)». С 2003 по 2008 годы работала преподавателем кафедры кельтской и германской филологии МГУ, с 2008 по 2014 годы — старшим научным сотрудником той же кафедры.

В июне 2014 года Хелависа оставила научную работу, однако периодически продолжает публиковать статьи и целиком посвятила себя музыке, самостоятельной научной деятельности, и семье. Также Наталья занялась дизайном одежды и аксессуаров. Особое место в сфере интересов Натальи занимает Ирландия. Наталья — кандидат филологических наук, лингвист, специалист по кельтским языкам, культуре и фольклору ирландских народов. Наталья свободно говорит на русском, английском и французском, достаточно хорошо на ирландском, шотландском (в обоих вариантах) и валлийском, хорошо знала датский, но уровень упал из-за отсутствия практики. На начальном уровне владеет исландским, испанским, немного немецким. Также Хелависа свободно может говорить на древних языках — латинском, древнеирландском, древнеанглийском, готском, несколько хуже из-за отсутствия практики владеет древнеисландским, древнегреческим и санскритом.

После некоторой паузы в 2015 году обществу был представлен альбом «Алхимия», в осенью 2016 года ожидается его продолжение в виде альбома «Химера». Изначально это был огромный набор песен с авторским заголовком «Альхимейра» (слово «алхимия» на арабский манер с приставкой -аль), но путём народной этимологии получилось разделение на два слова. «Химера» будет представлена московской публике 26 и 27 октября 2016 года в клубе YotaSpace — в первый день будет презентован альбом, а во второй будет исполнена «Алхимия», вместе со струнным квартетом и особым гостем. Ещё одна презентация состоится 12 ноября в Киеве, в Центре культуры и искусств Национального авиационного университета. В интервью Наталья отметила, что в новом альбоме будет песня, связанная с лисами и японской культурой, где будет использоваться двенадцатиструнная гитара и флейта.

Личная жизнь

Среди увлечений и хобби Хелависы можно отметить верховую езду, альпинизм, горнолыжный спорт, плавание, йогу. Что интересно, альпинизм является семейным спортом у Натальи — в горные походы ходили её отец, мать, дед, бабушка и многие другие родственники.

21 августа 2004 года Наталья вышла замуж за Джеймса Корнелиуса О’Шея, гражданина Ирландии, на тот момент атташе по культуре ирландского посольства в Москве. После замужества она живёт вместе с семьей в Западной Европе, переезжая по мере служебных назначений мужа раз в 4 года. До 2004 года он работал в Москве, в 2004—2008 гг. в Дублине, в 2008—2016 гг. — в Женеве, с 2016 года — в Вене.

22 июля 2008 года в Женеве у них родилась дочь Нина Катрина О’Шей, а 15 апреля 2011 года там же вторая дочь — Уна Тамар О’Шей. Будучи беременной, Хелависа до мая 2008 года участвовала в гастролях. По её словам, во время беременности она не лежала на диване, как многие другие женщины, а занималась активным спортом — до третьего месяца каталась на горных лыжах, до четвёртого — ездила на лошади, во время беременности летала в Новую Зеландию и ходила там в пешие походы. Брожения по ледникам продолжалось даже в последнем триместре, занятия йогой и плавание продолжались вплоть до самых родов, а за день до них Наталья спокойно проплыла целый километр. По словам Натальи, в это период именно йога и ароматерапия держали её в тонусе и она подробно рассказывала об этом в интервью. Когда Нине исполнилось 5 месяцев, концертная деятельность продолжилась, так как наступило 21 февраля и группа представила публике альбом «Дикие травы». Также Хелависа стала широко известной благодаря использованию слингов-шарфов вместо традиционных колясок. По её словам, это весьма удобно и более мобильно. Пока Наталья выступала на сцене, за детьми присматривала няня.

Наталья часто приезжает в Россию, где ведёт активную студийную и концертную деятельность в составе группы «Мельница» и в сольных проектах. В настоящее время проживает в Вене, дети живут и учатся либо там, либо в английской школе в Москве. На концерты Хелависа детей не берёт, так как отрицательно относится к пиар-акциям за счёт детей на сцене. Да и атмосфера, по её словам, не совсем детская. Также, они во многом разделяют увлечения матери — плавают, ездят верхом, занимаются йогой. С творчеством матери они также знакомы и пытаются исполнять некоторые песни. Их любимые — Дороги, Королевна (любимая песня самой Хелависы), Ангел, Ночная кобыла.

Музыкальное творчество

Отвечая на вопрос, пыталась ли по рок-традиции прыгнуть в толпу:
Нет, это не моё. Это не нужно. У нас просто публика слишком интеллигентная — если попытаться прыгнуть, они вежливо расступятся.

Хелависа

На музыкальной сцене Хелависа выступает с 1996 года, когда вышел её первый альбом с переложением на музыку англоязычных стихотворений. Во второе половине 1990-ых гг. она продолжала выступать сольно, а также в проекте «Тиль Уленшпигель». С годами росла её популярность, и в дальнейшем Хелависа стала одной из самых популярных вокалисток русскоязычной фолк-рок-сцены. Музыкальные критики агентства InterMedia отмечают, что хотя в начале пути основную аудиторию составляли ролевики и толкинисты, со временем она пополнилась интеллигенцией, ценителями ирландской культуры, так как в творчестве Натальи наблюдается сильная популяризация ирландской музыки, особенно явно — в её сольных проектах, в том числе с известным российский волынщиком Владимиром Лазерсоном. Прошло около шести лет с момента основания группы, и она уже стала собирать большие концертные залы, а круг зрителей существенно расширился. Со временем тематика и характер песен стали крепко сочетать в себе европейскую культуру и национальные традиции. В одном из недавних интервью Наталья сказала, что аудитория её поклонников самая разношёрстая, и охватывает самые разные сферы жизни. Когда группа Мельница 13 апреля 2015 года выступала на Своём радио в программе «Живые», обсуждалась тема того, что среди поклонников группы очень много металлистов, несмотря на то, что творчество «Мельницы» весьма далеко от метала.

Основной музыкальный инструмент Натальи — ирландская или кельтская арфа. Подобных инструментов у неё четыре — одна «домашняя», для работы, сочинения песен и записи демок, одна в Москве для занятий там и больших акустических концертов, а также маленькая арфа, на которой можно обучать игре детей и которую просто куда-то перенести, в отличии от больших вариантов. Четвёртая — электроарфа для стандартных концертов. Помимо того, Хелависа владеет фортепиано и перкуссией. По словам Натальи, перейти с фортепиано на арфу было не так уж и сложно, разве что поворот больших пальцев наверх вызвал затруднение.

Интересен один из её комментариев, где она рассказывает, каким образом складываются её песни:

Как ты создаешь тексты своих песен? Откуда приходят идеи? Проекты? По-всякому. Иногда появляется кусочек мелодии или даже просто аккорд, который я несколько дней могу дергать и слушать (как медведи забавляются с расщепленными деревьями). Потом, в ходе прослушивания аккорда, становится понятно, о чем будет песня, и в итоге на более или менее оформленную мелодию пишется текст. (Это случай «Прялки»). Иногда бывает по-другому — придумала кусочек мелодии, и он лежит полгода, ни к чему не приспособленный, а потом появилось несколько слов, зацепленных друг за друга, и они потянули за собой эту мелодию, причем зачастую полностью приходится менять ритм. (Это как я писала «Господина Горных Дорог»). Иногда все получается более-менее вместе, и катится, как снежный ком, и тогда уже текст на письме, в качестве «стихов», выглядит совсем безобразно, но это потому, что он развивается логично музыке, а не правилам стихосложения. Вообще хочу сказать, что стихов я практически не пишу. Не люблю; хотя люблю, ценю и знаю мировую поэзию и искренне восхищаюсь творчеством любимых поэтов. Но я-то не поэт! Для меня в песне в любом случае первична музыка (более узко — работа голоса), и вместо стихов я пишу ТЕКСТЫ. В тех же случаях, когда у меня идет песня на чей-то текст (это я в основном раньше так делала, когда ее сама не пыталась сложить два слова вместе), я его воспринимаю именно как звучащий текст, который можно и нужно спеть (более того, стихи Бернса, на которые я писала песни, и были созданы как тексты песен; то же можно отнести и к ряду других использованных мной текстов). Теперь что касается идей… Ох. Это сложно. Конечно, бывает, что можно выделить четкий источник вдохновения — какой-то древний текст («Ночная Кобыла»), или личное впечатление от путешествия, или просто в жизни случилась беда, и чтобы в ней не задохнуться, необходимо ее пропеть. Но вот как пропеть?.. Дело в том, что я живу в каком-то собственном информационном пространстве; у меня существует постоянный мыслефон, в котором события нашего реального мира изменяются до неузнаваемости, отражаются от стенок других миров и только тогда до меня полностью доходят. А еще я вижу сны, из которых зачастую приношу образы, слова и мелодии. Я как паук, сижу в центре паутины и ловлю колебания, приходящие с самых отдаленных ее концов — а это концы, они же черт знает где! Я знаю названия нескольких миров, покрытых моей паутиной, я знаю способ перемещения между ними, я знаю других сновидцев, которые имеют туда доступ, и мы периодически обмениваемся информацией. В общем, написание текста песни — это практическая магия. И с этим связано то, что я не стремлюсь к идеальной форме стиха — нужно, чтобы было единственно верное звучание слов, чтобы была смена ритма там, где надо, чтобы слушатель сам не понял, с каким стуком сердца в резонанс попало у него вот это слово. Я клею витражи, вот и все. (Кто не читал Г. Л. Олди, цикл «Бездна Голодных Глаз», а в нем повесть «Витражи Патриархов», прочтите непременно, сразу про меня многое станет ясно.) Хелависа, 2004 год

О фолке и его восприятии:
У нас были барды, у нас был блатной шансон, и у нас была псевдонародная музыка в пластиковых кокошниках в Кремле. И поэтому сейчас такая путаница между терминами «этно», «фолк», «tradithional» — это всё разные, вообще, вещи. В Западной Европе и Америке человек реально может быть фолк-музыкантом, выступать в пабах с гитарой в родном Глазго, а потом выпустить хитовейшую пластинку. Это я имею в виду Эми Макдональд и эта песня будет звучать из каждого горнолыжного бара в Мерибеле.

Хелависа

В 2005 году вышел второй альбом группы — «Перевал», высоко оценённый (на 4/5) музыкальным журналом Play. Рецензенты издания отметили качество исполнения, но вместе с тем и некоторую скованность и нерешительность, которых нет по их мнению на живых концертах. В следующем году выходит альбом «Зов крови», уже удостоенный отдельной страницы в издании. Рецензент Алексей Мажаев уже во второй раз (первый раз был в 2003 с «Дорогой сна») выражает своё негативное отношение к ролевикам, а также отмечает, что по сравнению с прошлым годом группа существенно поднялась, во многом благодаря поддержке «Нашего радио», которое решило разнообразить свой репертуар фолк-роком. Также было отмечено, что в группе произошёл раскол, и Хелависа набрала новый состав. Алевтина Леонтьева, по словам издания, добавила композициям славянский колорит. Однако же по своим убеждениям рецензент не рекомендует рядовому слушателю альбом к покупке и поставил оценку 3/5.

Периодически Хелависа выпускает сольные альбомы, с музыкой несколько другого характера, без мейнстримовых песен, вроде «Ночной кобылы», которая покорила радиостанции в 2005 году. Эти песни относятся к более классическому фолку, близки к народной музыке, пронизаны кельтской культурой. Первым таким сольным альбомом стал «Леопард в городе», вышедший в 2009 году. В тот период группа «Мельница» находилась на пике популярности после выхода альбома «Дикие травы» и покорения стадиона «Олимпийский» в Москве. Однако сольный альбом ставил целью отнюдь не покорение радиоэфиров, а скорее стал данью уважения любимым поэтам и кельтской культуре — на просторах композиций традиционно властвуют традиционные фолк-образы — живая природа, любовь, рыцари, прекрасные девы и бескрайние просторы. Продолжил эту традицию альбом 2013 года «Новые ботинки» с песнями на кельтских языках, где Наталья играет на ирландской арфе, а Лазерсон использует волынку, боуран, вислы и шалмей. Эти работы по мнению специалистов агентства InterMedia уникальны в своём жанре и максимально далеки от поп-музыки, и сделаны с авторской любовью, поэтому выглядят не чуждо и не занудно. Среди песен альбома можно встретить и валлийскую пастушью песнь, и детские песенки, и лошадиный разговор, и переговоры воинственных прачек, и многое другое. К каждой композиции в CD-издании есть русскоязычный комментарий.

В период с 2003 по 2008 годы Хелависа принимала участие в фолк-проекте «Clann Lir», а в 2005 году — группе «Romanesque» в составе трио девушек-арфисток. Что касается арф, Наталья проводит мастер-классы по этому искусству на фестивалях «АрфаВита». Также она обучает вокалу Сергея Вишнякова, так как в команде ей требуется хороший бэк-вокал. Преподавание музыкальных основ в большей степени, по словам Хелависы, ей просто не интересно.

Мои сценические костюмы именно сценические, это не историческая реконструкция.

Хелависа

Каждый январь группа «Мельница» выступает в разных городах с рождественскими концертами. Говоря о популярности группы, Хелависа подчеркнула, что одним из фактов её обеспечения стало шоу, и в этом плане она сравнила свою группу с западными проектами. По её словам, группа презентует себя людям и стремится к тому, чтобы люди сами тянулись к ним, но не затягивает их в мир своих фантазий насильно. Отвечая на вопрос о исторической достоверности костюмов, Наталья подчеркнула, что никогда не выступала в таких. В это нет необходимости, так как группа не играет историческую музыку и в таком костюме ты выглядишь нелепо. Для неё в концертной одежде главное удобство и удачный сценический образ. Что касается тематики песен, то знание всех культурных отсылок не обязательно, так как темы, которым они посвящены, общечеловеческие — любовь, свобода, война, разлука и т. п.

Наталья отмечала, что у группы крайне активное фанатское сообщество, которое организовало фан-сайт, большое количество связанных проектов и флэшмобов. «Публика группы „Мельница“ крайне разномастна и разнопланова, но это — люди слушающие, очень интеллигентные и, наверно, открытые всему новому.»

В интервью телеканалу Афонтово Хелависа охарактеризовала цель своих трудов и рассказали о грани между вечным и сиюминутным:

В первую очередь я верю, что наш труд создаётся для вечности. Вечность — моё ремесло. Я считаю, что в любом случае то, что после нас остаётся, наши песни, мы делаем это ради того, чтобы оно сохранилось. Насколько оно вдохновляется сиюминутными элементами культурного контекста — это каждый артист решает для себя сам. И это нормально. У нас есть Владимир Владимирович Маяковский с гениальной поэмой «Облако в штанах», которая абсолютно вневременная. И есть его элементы трэша — стёбные агитпроповские штучки, которые не менее талантливы — это часть культурного контекста. То есть да, это нормально. Мы как-то уворачиваемся, от того, чтобы влезать в какие-то новостные дрязги, стараемся себя вести очень аккуратно. При этом мы едем с концертами в Украину, каждый год и даже чаще. И это тоже для нас очень ценно, для нас очень важна и киевская, и одесская публика, то как они нас встречают, то, как они нас благодарят за то, что мы приезжаем, потому что в первую очередь мы играем для людей. Мы играем не для политиков, мы не делаем никаких манифестов, мы просто играем для людей, которые пришли нас слушать. А что касается вдохновения, каких-то сиюминутных моментов, это уже устройство каждого артиста, насколько он воспринимает напрямую новости о крушении Боинга или насколько это у него в голове перевернётся, переварится, и из более тонких слоёв ноосферы он, скажем, напишет песню о погибших детях. Бывает, что вдохновение работает очень кривыми путями — когда-то ты заметил что-то краем глаза и она у тебя лежит на задворках подсознания, а потом к ней добавляются новые и новые соринки, а потом хлоп, они как песчинки слипаются и из этого образуется прекрасный кристалл кварца.

Одним из основных источников вдохновения Наталья считает русскую поэзию Серебряного века, но вместе с тем отмечает, что она не фольклорист и народное творчество к её работе отношения не имеет. Среди других мест черпания отмечаются также сказки народов мира и индоевропейская мифология. Сюда она также вкладывает термин «историческая поэтика», введённый учёным А. Веселовским, в русле которой работали такие люди, как В. Жирмунский и Ю. Лотман. Эта научная отрасль изучает, как в рамках одной культуры, например древнегерманской, связаны язык, поэзия и мифология. И это всё входит в рамки интересов Хелависы, и именно это она пытается отразить на своём музыкальном творчестве.

Отвечая на популярный вопрос журналистов, почему фолк-музыка не слишком популярна в русскоязычной среде, Хелависа отмечает, что сам термин для многих размытый и не имеет чёткого значения. Во многом это так из-за ухода в крайности — либо это очень сложное направление, связанное с изучением народной музыки, культурных особенностей, фольклора и т. д. (чем занимается, например, Инна Желанная), либо это показное шоу в дешёвых костюмах как наследие советского прошлого и как приевшийся официальный элемент торжеств. По словам Натальи, не так много исполнителей, музыка которых не только имеет фолк-элементы, но и граничит с авторской песней, с рок-музыкой. Что же касается слушателей, у многих это вызывает недоумение, так как в привычке у них такого нет — есть поп-музыка, есть традиционный рок, есть бардовская песня, есть блатной шансон, а что это такое, многие не совсем понимают. По словам лидера коллектива, «Мельнице» повезло по той причине, что группа не ставила себе узких рамок и направлений.

Наталья О’Шей отмечает, что сформировался некий стереотип, согласно которому группу «Мельница» окрестили кельтской, исполняющей кельтскую, ирландскую, шотландскую музыку, хотя это в корне не верно. Группа исполняет авторскую музыку, которая имеет мало чего общего с культурой этих древних народов. Кельтская музыка играется в отдельном, сольном проекте, куда входит как часть музыкантов основной группы, так и приглашаемые для концертов и записей Владимир Лазерсон (волынки, духовые, перкуссия) и Михаил Смирнов (аккордеон).

Говоря о аудитории группы Мельница, Хелависа отметила, что она крайне разношёрстная — есть и пожилые люди, которых как правило приводит молодёжь, и люди среднего возраста, многие из которых являются поклонниками группы ещё с 1990-ых гг., она она только зарождалась. Также отмечается и большая концентрация и людей юного возраста — многие школьники посещают концерты «Мельницы»

Литературный путь

Я очень люблю книги в жанре постмодернистского философского фэнтези, как у Генри Лайона Олди.

Хелависа

О’Шей Н. [www.vokrugsveta.ru/vs/article/2906/ Ирландия, где всегда идет дождь]. // Вокруг света. — № 11 (2794). — Ноябрь 2006. — С. 150—158. — ISSN 0321-0669

29 ноября 2013 года поступает в продажу опубликованное издательством «Эксмо» первое художественное произведение Натальи О’Шей, написанное в соавторстве с Максимом Хорсуном — фантастический роман «Ангелофрения» в жанре стимпанка. Он был написан после создания альбома «Ангелофрения», вокруг которого развернулось бурное обсуждение. Многие идеи из песен нашли своё отражение в романе. История написания довольно проста — Максим Хорсун оставил в Живом Журнале Хелависы комментарий о том, что стоило бы написать роман на основе альбома. В ответ та дала добро на написание. Что касается сюжета, дочь петербургского астронома Магдалина Эльвен отправляется в Мемфис, столицу страны на севере Африки. Книги описывает историю её любви к капитану одного из дирижаблей — основного средства передвижения во вселенной книги. Однако отзывы роман получил смешанные — в своих рецензиях читатели указывали на большое количество орфографических и стилистических ошибок, а также на недостаточную проработанность мира.

27 января 2016 года в Доме книги «Москва» на Воздвиженке была представлена публике очередная публикация Хелависы. Книга была издана Институтом этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая при РАН научно-популярная книга «Сказки, рассказанные в октябре», написанная Натальей О`Шей в соавторстве с этнографом Наталией Лапкиной при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, основанная на результатах проведенной авторами выездной научно-творческой школы в городе Плюгрескан (Бретань, Франция), в мае-июне 2013 года в рамках исследовательского проекта «Основы межкультурной адаптации детей дошкольного и младшего школьного возраста». К изданию прилагаются приложения, где описаны образовательные курсы и лагеря, которые знакомят детей с кельтской культурой — одно из направлений, в которых работает Хелависа.

Сама по себе книга довольно разнообразна и предназначена для широкого круга читателей, автор относит её к постмодернизму. Здесь есть и научное вступление, и советы по рассказыванию историй и сказок детям, и размышления о межкультурной адаптации, и, собственно говоря, сами авторские сказки от Хелависы в количестве семи штук. К каждой сказке предусмотрены свои примечания. В самом издании используется термин «сторителлинг» и авторы отмечают, что адекватного перевода на русский нет. Под этим подразумевается «правильная передача детям смысловых конструкций, идей, культурных ценностей путём рассказывания сказок». Допустим, после прочтения сказки «Финн и лосось мудрости» детей советуют угостить лососем. Всё это было реализовано в проекте, по итогам которого книга была написана — истории сопровождались звучанием кельтской арфы, детей угощали запечённым лососем и т. п. Критиками портала InterMedia было высоко оценено качество издания, исполнение книги и сами сказки, которые написаны живым и современным языком, лишены старомодных, замшелых оборотов и конструкций. Также по ходу повествования наблюдается градация — первые истории здесь выступают традиционными детскими сказками, а последние уже выглядят серьёзными историями.

В дальнейшем Хелависа организовала ещё один детский научно-творческий лагерь, на этот раз в Финляндии, но этого не хватило на целую книгу. По её словам, после проведения ещё нескольких подобных лагерей выйдет продолжение.

Дискография

Ранее творчество

• Running to Paradise (магнитофонный/цифровой альбом, 1996)
• «Дорога сна» (магнитофонный/цифровой альбом, 1996)
• «Лунный день» (магнитофонный/цифровой альбом, 1996)
• «Сольные записи» (магнитофонный/цифровой альбом, 1999)

В составе группы «Мельница»

• Альбом «Дорога сна» (CD Land Records, 2003)
• Мини-альбом «Master of the Mill» (издание на CD-audio, 2004)
• Альбом «Перевал» (CD Land Records, 2005)
• Альбом «Зов крови» (Navigator Records, 2006)
• Сборник «The Best» (Navigator Records & CD Land Records, 2007)
• Альбом «Дикие травы» (Navigator Records, 2009)
• Сингл «Рождественские песни» (Navigator Records, 2011)
• Альбом «Ангелофрения» (Navigator Records, 2012)
• Бокс-сет «Знак четырёх» (Navigator Records, 2012)
• Мини-альбом «Радость моя» (Navigator Records, 2013)
• Концертный альбом «Ангелофрения live» (Navigator Records, 2014)
• Альбом «Алхимия» (Navigator Records, 2015)
• Альбом «Химера» (Navigator Records, 2016)

В составе группы Clann Lir

• Clann Lir (Фонд развития традиционной культуры, 2005; переиздание Перекресток Рекордс, 2008). В двух треках альбома вокальный дуэт вместе с Натальей О`Шей записал её муж, Джеймс О`Шей.

Сольный проект «Хелависа»

В сольном проекте принимают участие Сергей Вишняков, Алексей Фролов, Дмитрий Фролов, периодически Владимир Лазерсон и Михаил Смирнов.

• «Леопард в городе» (Navigator Records, 2009)
• «Новые ботинки» (Navigator Records, 2013)

Участие в других проектах, работы по приглашению

• [www.nachaloveka.ru/music.php?mod=album_info&aid=18 «Тебя ждала»] — вокал, арфа совместно с группой «Начало Века». Песня вошла в состав сборников «Фолк Навигация» (2008), «Чартова дюжина. Top 13» (2009), а также в альбом группы «Начало Века» — [www.formyvremeny.nachaloveka.ru «Формы времени»], 2010. ([www.youtube.com/watch?v=xXMyhC2a7Xw Видео на Youtube]).
• «Господари» (вокал), «Город» (вокал), «Лунный камень» (кельтская арфа), «Песни черни» (перфоманс) (2007) — участница юбилейного концерта группы «Тол Мириам»
• «Два ангела-II» («10 лет — полёт нормальный», участница юбилейного концерта группы «Пилот»)
• «Там высоко» (совместно с Артуром Беркутом (Ария) записала радиосингл и приняла участие в юбилейных концертах группы «Ария»), 2010 г.
• «Падение» (запись дуэта с Алексеем Горшеневым для трека альбома xXx, «Кукрыниксы»)
• «От неба до неба» (группа «Северо-Восток», альбом «Открытый берег», 2008)
• «Потому что я играю фолк» — бэк-вокал (вошла в сингл «Когда позовёт тебя море», 2006, «The Dartz» и сборник «ФолкРокФорум II», 2007)
• «Рядом быть» (дуэт с Юрием Постарнаковым для радиосингла группы После 11, 2011 г., запись вошла в сборник «Фолк Навигация», 2011).
• «Немного огня» (дуэт с Эдмундом Шклярским) — участница юбилейных концертов «30 световых лет» группы «Пикник» (2012 г.)
• «Смерти нет» («Сокровище Энии», 2014, совместно с группой «Эпидемия»)
• «Улетаю» (Северо-Восток, альбом «Предчувствие», 2015)

«Последнее испытание»

Хелависа исполнила роль тёмной богини Такхизис в российском мюзикле «Последнее испытание», созданном Антоном Кругловым в соавторстве с Еленой Ханпирой по мотивам серии книг «Сага о копье». Хелависа участвовала только в аудиопостановке, которая была выпущена компанией «Перекресток Рекордс» на двух CD в 2009 году.

«Обыкновенное чудо»

В 2007 году вышел CD радиоспектакля «Обыкновенное чудо» (по пьесе Е. Л. Шварца, режиссёр Дмитрий Урюпин) с участием Хелависы, которая исполнила в спектакле роль кавалерственной дамы Эмилии. В постановке также приняли участие актёры рок-ордена «Тампль», Алексей Кортнев и др. ([www.ateatr.pro/txt/stor-4udo.htm о диске]).

Награды

Индивидуальные

Год	Премия	Категория	Результат
2013	Чартова дюжина	Лучшая солистка	Номинация
2015			Победа
2016			Номинация

В составе «Мельницы»

Год	Премия	Категория	Номинант	Результат
2008	Чартова дюжина	Лучший концерт	Презентация альбома «Зов крови», МСА «Лужники», 02.12.2006	Победа
		Лучшие песни десятилетия (1998—2008)	Ночная кобыла	5 место
2013		Лучшая песня	«Дороги»	Номинация
2016		Лучший альбом	«Алхимия»	Номинация

Хит-парады

Год	Хит-парад	Номинант	Место
2005	Чартова дюжина	«Ночная кобыла»	Победа
2006		«Травушка»	II
2007		«Невеста полоза»	XI
2008		«Рапунцель»	VI
2009		«Далеко»	VII
2012		«Дороги»	IX
2013		«Контрабанда»	III

Интервью

• [www.domrebenok.ru/blog/beremennost-vremya-kogda-vnutri-dv/?sphrase_id=210786 Интервью журналу «Домашний ребёнок»: «Беременность — время, когда внутри два сердца и две бессмертные души»] (февраль 2012)
• [sib.fm/interviews/2013/03/26/chud-beloglazaja#gattsm Интервью порталу «Сиб.фм»: «О новых мифах, гордыне и „картофельной“ Ирландии»] (март 2013)
• [www.zvuki.ru/R/P/31585 Интервью сайту «Звуки.ру»] (октябрь 2013)
• (Сергей Калинин) Наталья О`Шей: [yarcube.ru/interview/56093.php? «Жизнь может не быть счастливой, но строго должна быть интересной»] // ИА «ЯРКУБ» (апрель 2014)
• (Сергей Калинин) Наталья О`Шей: [yarcube.ru/interview/59219.php «Новый альбом будет рыцарским романом, помноженным на космическую сагу»] // ИА «ЯРКУБ» (декабрь 2014)
• (Михаил Беляков) Наталья О`Шей: [yarcube.ru/interview/67718.php эволюция «Мельницы», или «Алхимия» как любимый альбом коллектива] // ИА «ЯРКУБ» (май 2016)
• [time-for-mama.ru/2016/06/16/interview-helavisa-melnitsa/ Интервью проекту «Время для мамы»: «Вы имеете право на то, чтобы быть самими собой»] (июнь 2016)

Научные публикации

Квалификационные работы

• Тематизация презенса сильного глагола в кельтских и германских языках: (на материале древнеирландского и готского): дис. на соиск. учен. степ. к.филол.н.: спец. 10.02.04 / Николаева Наталья Андреевна; [МГУ им. М. В. Ломоносова]. — М.: Б.и.: 2003.
  • Тематизация презенса сильного глагола в кельтских и германских языках: (на материале древнеирландского и готского): автореф. дис. на соиск. учен. степ. к.филол.н.: спец. 10.02.04 / Николаева Наталья Андреевна; [МГУ им. М. В. Ломоносова]. — М.: Б.и.: 2003. — 26 с.

Статьи

• Михайлова Т. А., Николаева Н. А. [web.archive.org/web/20140819083229/files.istorichka.ru/ftp/Periodika/Voprosy_Jazykoznanija/1998/1998_1.pdf Номинация смерти в гойдельских языках: к проблеме реконструкции кельтской эсхатологии]. // Вопросы языкознания. — № 1. — январь-февраль 1998. — С. 121—139. — ISSN 0373-658X
• Николаева Н. А. Спорная этимология некоторых древнеирландских обозначений умирания. Доклад. // Язык и культура кельтов. Материалы VI коллоквиума (Санкт Петербург, 16—17 ноября 1998 г.). / Отв. ред. А. И. Фалилеев. — СПб.: Наука, 1998. — С. 32—33. — 70 c. — ISBN 5-02-028402-5
• Михайлова Т., Николаева Н. Учебная хрестоматия по древнеирландскому языку. Часть 2. Словарь. — М.: Изд-во МГУ (препринт), 1999. — 56 с.
• Николаева Н. А. Смерть как судьба в древнеирландском языке: семантика и этимология. Доклад. // Язык и культура кельтов. Материалы VII коллоквиума (Санкт-Петербург, 29 июня — 1 июля 1999 г.). — СПб.: Наука, 1999. — С. 71. — 73 с. — ISBN 5-02-028464-5
• Николаева H. А. Смерть как судьба в древнеирландском языке. // Вестник Московского государственного университета. Серия 9. Филология. — 2000. — № 2. — С. 52—66. — ISSN 0130-0075
• Николаева H. А. Этимологические заметки. Др.-ирл. baid, at-bath, at-baill, bath, bas. // Известия РАН. Серия литературы и языка, том 60. — № 3. — 2001. — С. 55—58. — ISSN 0321-1711
• Николаева H. A. О морфонологии бессуфиксального претерита в древнеирландском языке: др.-ирл fíu и другие. Доклад. // Язык и культура кельтов. Материалы VIII коллоквиума (Санкт-Петербург, 25—26 декабря 2001 г.). — СПб.: Наука, 2001.
• Nikolayeva N., On the Phonology of the OIr. Names Amlaíb, Ímar, Tomrair. // Language Links: the Languages of Scotland and Ireland. / Kirk, J. M., & Ó Baoill, D. P., eds. — Belfast: Queen’s University Belfast, 2001. — PP. 116—118. — 289 p. — (Belfast Studies in Language, Culture and Politics). — ISBN 0-85389-795-6, ISBN 978-0-85389-795-8
• Nikolaeva N., The drink of death. // Studia Celtica 35. — № 1. — January 2001. — PP. 299—306. — ISSN 0081-6353
  • Николаева Н. А. Питье смерти // Представления о смерти и локализация иного мира у древних кельтов и германцев. / Под. ред. В. П. Калыгина. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — 458, [5] с. — (Язык. Семиотика. Культура. Малая серия). — ISBN 5-94457-057-1
• Указатель I. Указатель исследуемых кельтских и германских языковых единиц (сост. Н. А. Николаева) // Представления о смерти и локализация иного мира у древних кельтов и германцев. / Под. ред. В. П. Калыгина. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — 458, [5] с. — (Язык. Семиотика. Культура. Малая серия). — ISBN 5-94457-057-1
• Указатель II. Указатель имен собственных, исторических и мифологических реалий (сост. Н. А. Николаева) // Представления о смерти и локализация иного мира у древних кельтов и германцев. / Под. ред. В. П. Калыгина. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — 458, [5] с. — (Язык. Семиотика. Культура. Малая серия). — ISBN 5-94457-057-1
• Nikolayeva N. A., Mikhailova T. A., The denotations of death in Goidelic: to the question of Celtic eschatological conceptions. // Zeitschrift für celtische Philologie 53, Issue 1, (2003). — PP. 93-115. — ISSN 0084-5302, DOI 10.1515/ZCPH.2003.93
• Nikolaeva N., Hiatus verbs in OIr: a question of classification. // XIIth International Congress of Celtic Studies (24-30 August 2003, University of Wales, Aberystwyth). = XIIfed Gyngres Astudiaethau Celtaidd Ryngwladol (24-30 Awst 2003, Prifysgol Cymru, Aberystwyth). — Aberystwyth, 2003.
• Николаева H. A. Аномальные формы др.-ирл. бессуффиксального претерита: др.-ирл. fíu и другие. Доклад. // Язык и культура кельтов. Материалы IX коллоквиума. / Под ред. А. И. Фалилеева, ответственный со-редактор С. В. Иванов. — СПб.: Наука, 2003. — С. 84—95. — 153 с. — ISBN 5-02-027135-7
• Николаева H. A. О судьбе индоевропейского назального презенса в германских языках (на материале готского языка). // Сравнительно-историческое исследование языков: современное состояние и перспективы. Сборник статей по материалам международной научной конференции (Москва, 22-24 января 2003 г.). / Сост. В. А. Кочергина. — М.: Издательство Московского университета, 2004. — С. 280—290. — 470 с. — ISBN 5-211-04915-2
• О’Шей Н. А. [files.istorichka.ru/ftp/Periodika/Voprosy_Jazykoznanija/2005/2005_6.pdf Галльские и лепонтийские формы претерита — традиции, инновации и вопрос диалектного распределения]. // Вопросы языкознания. — № 6. — ноябрь-декабрь 2005. — С. 31—43. — ISSN 0373-658X
• O’Shea N., [uu.diva-portal.org/smash/get/diva2:131401/FULLTEXT01.pdf Reduplicated Presents in Celtic]. // Proceedings of the Seventh Symposium of the Societas Celtologica Nordica. / Ed. Micheál Ó Flaithearta. — Stockholm: Elanders Gotab, 2007. — PP. 137—144. —194 p. — (Acta Universitatis Upsaliensis: Studia Celtica Upsaliensia 6). — ISSN 0562-2719, ISBN 978-91-554-6875-0
• О’Шей Н. А. [files.istorichka.ru/ftp/Periodika/Voprosy_Jazykoznanija/2010/2010_4.pdf Древнеирландские свидетельства в пользу реконструкции индоевропейских акростатических глагольных структур]. // Вопросы языкознания. — № 4. — июль-август 2010. — С. 109—119. — ISSN 0373-658X

Переводы

• Кэри Дж. Время, память и некрополь на реке Бойне (пер. Н. Николаевой). // Атлантика: записки по исторической поэтике. Вып. III. — М.: Изд-во МГУ, 1997. — С. 128—139. — 251 с.
• [melnica-hellawes.narod.ru/prose/translations/celtchar.htm Смерть Келтхара, сына Утехара]. Введ. пер. и комм. Н. А. Николаевой. // Атлантика: записки по исторической поэтике. Вып. IV. — М.: Изд-во МГУ, 1999. — С. 208—221. — 246 с. — ISBN 5-211-04117-8
  • Смерть Келтхара, сына Утехара. Пер. Н. Николаевой. // Саги об уладах: пер. с ирл. / Сост. Т. Михайловой; примеч. Т. Михайловой, С. Шкунаева. — М.: Аграф, 2004. — 634, [1] с. — С. 456—459. — (Наследие кельтов. Источники). — ISBN 5-7784-0270-8
• Чудо Ку Рои. Введ. пер. и комм. Н. А. Николаевой. // Атлантика: записки по исторической поэтике. Вып. V. — М.: Изд-во МГУ, 2001. — С. 284—297. — 306 с. — ISBN 5-211-04450-9
• Кэри Дж. Время, пространство и иной мир (пер. Н. Николаевой). // Представления о смерти и локализация иного мира у древних кельтов и германцев. / Под. ред. В. П. Калыгина. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — С. 130—152. — 458, [5] с. — (Язык. Семиотика. Культура. Малая серия). — ISBN 5-94457-057-1
• Хереберт М. Преображение ирландской богини (пер. Н. Николаевой). // Атлантика: записки по исторической поэтике. Вып. VI. — М.: Изд-во МГУ, 2004. — С. 87—97. — 212 с. — ISBN 5-211-04875-X
  • Хереберт М. Преображение ирландской богини (пер. Н. Николаевой). // Мифологема женщины-судьбы у древних кельтов и германцев: сборник. / Отв. ред. Т. А. Михайлова. — М.: Индрик, 2005. — С. 50—61. — 334 с. — ISBN 5-85759-332-8
• [melnica-hellawes.narod.ru/prose/translations/conlae.htm Смерть единственного сына Айфе]. Пер. Н. Николаевой. // Саги об уладах : пер. с ирл. / Сост. Т. Михайлова; примеч. Т. Михайловой, С. Шкунаева. — М.: Аграф, 2004. — 634, [1] с. — С. 180—184. — (Наследие кельтов. Источники). — ISBN 5-7784-0270-8
• [melnica-hellawes.narod.ru/prose/translations/fergus.htm Смерть Фергуса, сына Ройга]. Пер. Н. Николаевой. // Саги об уладах: пер. с ирл. / Сост. Т. Михайлова; примеч. Т. Михайловой, С. Шкунаева. — М.: Аграф, 2004. — 634, [1] с. — С. 445—446. — (Наследие кельтов. Источники). — ISBN 5-7784-0270-8
• [melnica-hellawes.narod.ru/prose/translations/loegaire.htm Смерть Лоэгайре Победоносного]. Пер. Н. Николаевой. // Саги об уладах: пер. с ирл. / Сост. Т. Михайлова; примеч. Т. Михайловой, С. Шкунаева. — М.: Аграф, 2004. — 634, [1] с. — С. 447—447. — (Наследие кельтов. Источники). — ISBN 5-7784-0270-8
• [melnica-hellawes.narod.ru/prose/translations/cu_roi.htm Смерть Ку Рои]. Пер. Н. Николаевой. // Саги об уладах: пер. с ирл. / Сост. Т. Михайлова; примеч. Т. Михайловой, С. Шкунаева. — М.: Аграф, 2004. — 634, [1] с. — С. 448—455. — (Наследие кельтов. Источники). — ISBN 5-7784-0270-8
• Смерть Конхобара. Пер. Н. Николаевой. // Саги об уладах: пер. с ирл. / Сост. Т. Михайлова; примеч. Т. Михайловой, С. Шкунаева. — М.: Аграф, 2004. — 634, [1] с. — С. 460—463. — (Наследие кельтов. Источники). — ISBN 5-7784-0270-8
• [melnica-hellawes.narod.ru/prose/translations/conall.htm Содержание Коналла Победоносного в Круахане и Смерть Айлиля и Коналла Победоносного]. Пер. Н. Николаевой. // Саги об уладах: пер. с ирл. / Сост. Т. Михайлова; примеч. Т. Михайловой, С. Шкунаева. — М.: Аграф, 2004. — 634, [1] с. — С. 464—467. — (Наследие кельтов. Источники). — ISBN 5-7784-0270-8
• [melnica-hellawes.narod.ru/prose/translations/cet.htm Смерть Кета, сына Магу]. Пер. Н. Николаевой. // Саги об уладах: пер. с ирл. / Сост. Т. Михайлова; примеч. Т. Михайловой, С. Шкунаева. — М.: Аграф, 2004. — 634, [1] с. — С. 468—470. — (Наследие кельтов. Источники). — ISBN 5-7784-0270-8

Примечания

Примечания

Комментарии

Ссылки

• [www.hellawes.ru/ Официальный сайт Хелависы] (готовится к открытию)
• [melnitsa.net/ Официальный сайт группы «Мельница»]
• [folkrock.info/ Сайт фан-клуба группы «Мельница»]
• [ylgur.livejournal.com/ ylgur] — блог Хелависы в «Живом Журнале»
• [www.philol.msu.ru/~germanic/professoren/prof_nikolaeva.html Страница] на сайте филологического факультета МГУ

Комментарии

• (Сергей Калинин) Наталья О`Шей: [yarcube.ru/news/education/59382.php «Минобрнауки разваливает все, чем славилась советская и российская система образования»] // ИА «ЯРКУБ» (декабрь 2014)
• (Сергей Калинин) Наталья О`Шей: [yarcube.ru/yarblogs/view/58555.php Что почитать? Советы Хелависы] // ИА «ЯРКУБ» (октябрь 2014)

Отрывок, характеризующий Хелависа

– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.