Хеманс, Фелиция Доротея
| Фелиция Доротея Хеманс | |
| англ. Felicia Dorothea Hemans | |
 | |
| Имя при рождении: |
Фелиция Доротея Браун |
|---|---|
Фелиция Доротея Хеманс (англ. Felicia Dorothea Hemans, урождённая Браун — Browne; 25 сентября 1793, Ливерпуль — 16 мая 1835, Дублин) — английская поэтесса.
Первый сборник её стихов вышел в 1808 году, когда ей ещё не было 15 лет. Больше успеха имела вышедшая в том же году поэма «England and Spain», обратившая на себя внимание М. У. Шелли. В 1812 году она напечатала «Domestic Affections»; в 1826 году появилось её «Forest Sanctuary», считающееся лучшим из её поэтических сочинений. Другие собрания её стихов: «Lays of Leisure Hours», «National Songs», «Songs of the Affections». Её «Мысли во время болезни» изложены в форме изящных сонетов, последний из которых, «Воскресенье в Англии», был продиктован ею за три недели до её смерти. Из всех женщин-поэтов Англии Хеманс наиболее женственна: стих её мягок, элегичен, грациозен. Некоторые из её гимнов были помещены в церковных сборниках и исполнялись на богослужебных собраниях. Её трагедия «Палермская вечерня» была поставлена в Лондоне, но без успеха.
Напишите отзыв о статье "Хеманс, Фелиция Доротея"
Примечания
Литература
- C. И. Рапопорт. Геманс, Фелиция Доротея // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Хеманс, Фелиция Доротея
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
