Хемницер, Иван Иванович

Иван Иванович Хемницер
Место рождения:	Енотаевская крепость, Астраханская губерния
Место смерти:	Бурнав, под Смирной
Род деятельности:	поэт, переводчик

Ива́н Ива́нович Хемни́цер (5 [16] января 1745, Енотаевская крепость, Астраханская губерния — 19 [30] марта 1784, Бурнав, под Смирной) — русский поэт и переводчик, член Российской академии (1784).

Родился в семье врача — выходца из саксонского города Хемница, приехавшего в Россию при Петре I. Служил в армии, участвовал в Семилетней войне. Позднее служил в горном ведомстве. Переводил труды по горному делу, положив начало выработке специальной русской терминологии в этой области. В 1782 г. был назначен генеральным консулом в Смирне, где и умер спустя полтора года.

Его басни (как переводы Лафонтена и Геллерта, так и оригинальные) пользовались большой популярностью у современников и в начале XIX в. Считается самым значительным русским баснописцем до Крылова, на творчество которого оказал определённое влияние. Среди лучших его басен — «Метафизик», «Дерево», «Богач и бедняк».

До 1855 года басни И. И. Хемницера издавались тридцать шесть раз — рекорд среди писателей XVIII столетия и красноречивое свидетельство его популярности. В. Г. Белинский, сравнивая творчество Хемницера с Капнистом и Богдановичем, писал: «Хемницер важнее остальных двух в истории русской литературы: он первым баснописцем русским (ибо притчи Сумарокова едва ли заслуживают упоминания), и между его баснями есть несколько истинно прекрасных и по языку, и по стиху, и по наивному остроумию».

Басни Хемницера отличает отсутствие прямых нравоучений, обращённых к читателю, характерных для других баснописцев, мораль в его сочинениях, как правило, вытекает из самого действия. Произведения этого автора неизменно включались в детские альманахи и хрестоматии.

Литература

• Хемницер И. И. [www.rvb.ru/18vek/hemnitser/toc.htm Полное собрание стихотворений.] М.—Л., 1963.

Ссылки

• [runivers.ru/lib/detail.php?ID=1032206 Басни И. Хемницера на сайте «Руниверс»]
• Грот Я. К. [memoirs.ru/rarhtml/1293Grot.htm Иван Иванович Хемницер. 1745—1784. Новые о нём известия по рукописным источникам]. // Русская старина, 1872. — Т. 5. — № 2 — С. 215—234.
• Надхин Г. П. [memoirs.ru/texts/Nadhin1872.htm Памятная книжка Хемницера]. // Русская старина, 1872. — Т. 5. — № 4. — С. 601—611.
• [az.lib.ru/h/hemnicer_i_i/ Сочинения Хемницера на сайте Lib.ru: Классика]
• Хемницер И. И. [memoirs.ru/texts/Hemnizer1872.htm Журнал моей поездки в Смирну генеральным консулом]. / Публ., коммент Я. К. Грот // Русская старина, 1872. — Т. 5. — № 4. — С. 618—621; Записки Смирнские / Публ., коммент Я. К. Грот // Русская старина, 1872. — Т. 5. — № 4. — С. 621—623.

Отрывок, характеризующий Хемницер, Иван Иванович

Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.